Всё проходит, и это пройдёт. (С)
Название оригинала: Deliverance from Evil
Авторы: Tess and Char Chaffin
Размер: 40 глав + эпилог
Оригинал: искать тут
Перевод: Alunakanula
Бэта переводчика: Viktoriap63
Оригинал перевода: искать тут
Рейтинг: R to NC-17
Категория: MSR, постколонизация
Спойлеры: Седьмой сезон, «Все вещи», БЗБ
Саммари: Малдер и Скалли узнают ужасающую истину о внеземной колонизации — и последующая битва испытывает их силу и их преданность друг другу.
Предыдущую главу искать тут
скачать 34 главу в формате html
скачать одним файлом главы 1 - 34
читать 34 главу~Глава 34~
За несколько недель после того, как Крайчек нашел их убежище и был убит, у Билла Скалли была масса времени, чтобы размышлять. Чувство вины от того, что он не был в тот роковой день в деревне, чтобы защитить ее, никак его не отпускало. Иногда, когда он закрывал глаза, его воображение рисовало ужасные и жестокие сцены с участием Мэтти: лежащий, свернувшись клубком на снегу, когда этот ублюдок утаскивал Дану... Мэтти, кричащий от боли, когда бесчувственные и враждебные инопланетные захватчики его тыкали и кололи так, что Билл даже боялся представить... Мёртвый Мэтти... Мэтти всегда умирал. Его сестра умирала — ее тело разрывали и вытаскивали ребенка, чтобы обеспечить инопланетян исходным материалом для тестов. Тара умирала — ее тело оставалось лежать на снегу, а холодная рука по-прежнему сжимала оружие. Она погибла, потому что стреляла во врага и промахнулась...
Билл не мог это остановить, и это медленно сводило его с ума.
Но остальные едва ли замечали, что с ним что-то не так. Возможно, он и был необычно тих, но они все были такими последнее время. Вакцина по-прежнему ускользала от Даны и Мэри. Все до смерти устали от темноты и страдали от какой-то домашней лихорадки. Весна пришла, но днем всё ещё было темно, хотя день медленно прибавлялся и становилось теплее. Земля была покрыта толстым и тяжелым слоем снега, который не таял в затененных участках даже летом.
Для всех это была просто длинная зима, и беспокойство о том, что на них может обрушиться следующая опасность, не помогало легче дожидаться лета. Летом дни были светлыми и, если везло, то и солнечными. Восемдесят семь дней лета. Билл тосковал по нему, равно как и страшился, потому что лето будет теплым, и проснутся насекомые, а среди них могут быть и пчелы. Пусть он и знал, что они были в относительной безопасности, живя в горах, но не беспокоиться было трудно.
Он не мог поговорить с Тарой о том, что его волновало. Он старался держаться, как и все остальные. Кроме того, Билл чувствовал, что она знала. Там, где дело касалось семьи, Тара проявляла очень сильную интуицию, и она понимала образ его мыслей. Она не докучала ему распросами, пока он сам не будет готов всё рассказать. Тара всегда знала, когда нужно подождать.
Кроме того, беспокойство Билла было связано не только с пчелами, и поэтому стало превращаться в депрессию. Он стал всё чаще думать о матери и Чарли. Он просыпался по утрам и ему на мгновение казалось, что он дома, в Норфолке, в своей большой мягкой кровати, а потом небольшой комок в матрасе впивался ему в спину, и он ощущал прохладный воздух комнаты и запах дыма. Толстые фланелевые простыни лучше всего возвращали его в реальность, и он вспоминал, что больше никогда не увидит Норфолк... Никогда не увидит мать и брата.
Биллу Скалли очень нужно было открыться, но все эти месяцы, что прошли после гибели его семьи, он не мог получить то, что ему было нужно.
***
— Вот черт! — Малдер сунул в рот побитый большой палец и сверкнул взглядом на молоток, который только что нанес ему увечье. Он выскользнул из его руки в перчатке и с ужасной силой приземлился на его большой палец, благополучно минув гвоздь и вместо него ударив по ногтю Малдера. Малдер швырнул молоток и раздраженно посмотрел на Билла, завидуя тому, что его шурин оказался не только в два раза проворнее в работе с молотком, но и более приспособленным к удерживанию на скользкой крыше. Да еще и его часть черепицы была уложена ровнее... Малдер с раненым пальцем осторожно пристроился на покатой крыше клиники с той стороны, где черепица была уложена куда хуже.
Вот дерьмо... Что ж, он хотя бы с крыши не падал, пока. Он предположил, что и этого ему не избежать, когда он начнет спускаться. Он помахал перед Биллом своим пострадавшим пальцем, но тот даже не поднял взгляда — настолько он был сосредоточен на забивании гвоздей в аккуратно уложенную черепицу. Малдер пожал плечами и, готовый всё бросить, вытер о штаны палец. Осторожно выпрямившись, он глубоко вдохнул холодный, колючий воздух, и заметил, что солнце еще высоко в небе, хотя была уже середина дня. Каждый новый день был на семь минут длиннее предыдущего. Определенно, весна была близко. Шестое апреля... Боже, трудно поверить. Этот кошмар начался уже почти год назад. Малдер решил поделиться своими мыслями.
— Прямо не верится, уже год прошел с тех пор, как мы всё поняли. Куда подевалось время? Почти год назад мы наконец осознали, что нам нужно выбраться из Доджа. Шестое апреля... — услышав дату, Билл вздернул голову и, посмотрев на Малдера, сузил глаза, переваривая только что услышанное.
— Ты сказал, сегодня шестое апреля? — Малдер не мог не заметить острый тон в голосе шурина. Он кивнул, и поустойчивее устроился на крыше.
— Да. Сегодня шестое апреля. И что?
Билл вздрогнул. В самом деле, и что? Ничего такого... всего лишь день рождения его матери, вот и всё. Его матери. Мэгги. Его прекрасной, красивой, молодой мамы, которая обожала серебрянную вазу, в которую всегда ставила великолепные лавандовые цветы, что приносил отец каждое шестое апреля. Или посылал оттуда, где он находился. День рождения Мэгги Скалли... Мамы. Сегодня ей было бы всего пятьдесят девять лет... Билл тряхнул головой, чувствуя, что начинает терять самообладание. Стоя на крыше клиники в Маунт Вулук. Как будто издалека он услышал обеспокоенный голос Малдера:
— Билл, ты в порядке?
Нет... Билл определенно не был в порядке. Ничего из того, что сегодня происходило или о чем он сегодня думал, не сможет улучшить его состояние. Потому что в этот день год назад семья Скалли была счастлива, она была полной — такой же как была уже много лет после смерти их отца и сестры. Двенадцать месяцев назад Чарли готовился стать отцом сына. Пятьдесят две недели назад его мать вносила последние штрихи к вышивке на фамильном наряде для крещения, который был сшит для Рейчел и заново украшался с рождением каждого следующего внука. Рейчел, Мэтти, потом Кэтти... потом Мэгги, у которой были розовые ленточки... У Джошуа были бы ярко желтые птички, когда пришла бы его очередь. Билл вспомнил как мило выглядели эти птички на наряде. Он вспомнил...
Потому что триста шестьдесят пять дней назад его дорогие племянницы одновременно схватили телефонные трубки и прокричали «С днем рождения, бабуля!» Их звонкие голоса были такими громкими, что их было слышно через грохот, который Мэтти устроил у бабушки на кухне. Билл сидел на кухне у матери и ел вкуснейший торт, испеченный Тарой, его мама болтала по телефону с внучками, а Мэгги дремала на руках у Тары. Он вспомнил, как Джинни умоляла его, когда наконец ей удалось добраться до телефона «Билл, обещай мне, что вы все приедете на крестины!» Он пообещал... Да, и обещания он не нарушил, ведь так? Да. Он приехал к ним... Господи боже, он сдержал слово.
Только он приехал без Тары и без детей... Он приехал с Даной, Малдером и Скиннером, несясь сломя голову из Норфолка в Миртл Бич под угрозой нападения пчел. Он приехал за месяц до назначенного дня крестин.
И увидел конец мира. Мира, каким он его знал...
Как будто издалека он услышал предупреждающий крик Малдера, потому что от силы дрожи Билл вдруг скользнул вбок. Слишком отрешенный, чтобы осознавать, что падает с крыши, Билл закрыл глаза, чтобы не выпустить на волю слезы... Малдеру удалось схватить его за руку в последнюю секунду и затянуть его обратно. От прикосновения руки свояка Билл вздрогнул. И больше не смог сдерживаться. Малдер притянул его к себе и обнял, а тот дал волю чувствам и разрыдался ему в плечо, боромоча ему в курку что-то, что Малдер так и не смог разобрать.
— Господи Боже... Он не успел, Малдер. Он не получил... Я не могу... — прерывисто дыша и вытирая глаза, он пытался говорить внятно. — Джошуа... его так и не покрестили. Мы хотели сделать это в два месяца... Он простудился, и всё отложили. Мы все собирались туда поехать. Мама уехала раньше, чтобы помочь Джинни, потому что они все свалились с этой идиотской простудой. Дана думала, что у нее не получится поехать. Теперь я знаю, почему в тот день она говорила так встревоженно, когда мама позвонила. Черт побери, она же ничего тогда еще не знала, да?
Поглощенный горем, Бил сжимал руки Малдера, и теперь на него кроме прочего навалилось и сознание того, что Джошуа Скалли умер некрещеным.
И он зарыдал снова... Билл Скалли рыдал как ребенок в объятиях свояка. Малдер держал его и чувствовал, как в его собственных глаза собираются слезы и катятся вниз по щекам. Он ничего не мог сделать для него, для этого человека, которого он полюбил как родного брата, брата, которого у него никогда не могло быть. Брат, которого его враждующие родители никода бы не могли ему дать после смерти сестры Саманты. Всё, что Малдер потерял за эти годы — сестра, отец и мать — казалось ерундой по сравнению с тем, что потерял этот человек. И Скалли тоже. Крепко обнимая Билла, Малдер заговорил надломленным голосом:
— Тише, Билл. Я знаю, знаю. Я тоже любил твою мать, Билл. Она была так добра ко мне после того, как я потерял свою. И я бы всё отдал за то, чтобы познакомиться с Чарли, с Джинни и с детьми. Всё, что угодно. Я хотел, чтобы они стали и моей семьей тоже... все вы, брат. Вы все моя семья. Я очень этого хотел, правда. — Билл зарыдал с новой силой, а Малдеру только оставалось поддерживать его, ведь он больше ничего ему не мог дать, кроме как подставить собственное плечо. Особенно, когда он знал, как близко к краю находится Билл. И это вовсе не касалось баллансирования на краю крыши. Если Билл упадет, то падать ему будет гораздо больше, чем полтора этажа...
Он никогда не вернется. Малдер знал, потому что сам несколько раз едва выбирался оттуда. Скалли спасала его, вытаскивала обратно. Она отводила его от края так много раз. И он ни за какие коврижки не позволит, чтобы ее брат — его брат — оказался там.
Только не сейчас, не после всего, через что они прошли. Малдер еще крепче схватил Билла и притянул к себе, подальше от скользкого края. Он слушал, как боль постепенно утекает из этого сильного, крепкого моряка, который только недавно научился радоваться всему, что дает жизнь. Они все научились этому, когда прибыли в деревню. Он задумался о том, кто же станет следующим, кто следующим сорвется. Они были очень заняты, особенно последние полгода, и для облегчения души не было времени. Не было времени горевать, а по-другому они не могли отдать дань потерянным любимым. Малдер сжал плечо Билла и немного оттолкнул его, чтобы можно было видеть его лицо, и сказал ему, тихо, но твердо:
— Билл, послушай меня. Они никогда не уйдут навсегда, понимаешь? Частичка их всех продолжает жить в тебе и в Скалли, в ваших детях. Ты найдешь способ поддерживать жизнь этой частички, и она будет жить вечно, через следующие поколения детей Скалли, хранящих самое лучшее от Мэгги и Чарли Скалли. Когда-нибудь ты посмотришь в глаза своей внучке и в них будет сиять прекрасное лицо и сильный дух твоей матери, и ты будешь радоваться. Ты расскажешь детям об их бабушке и дяде Чарли. Ты покажешь им фотографии их кузенов — я уверен, у тебя есть эти фотографии, как у любого гордого дяди. Твои дети узнают их через тебя и твои светлые воспоминания.
Он посмотрел во влажные глаза Билла и увидел голубые глаза своей жены так же печально глядящие на него. Малдер повторил Биллу то же, что говорил Скалли несколько месяцев назад, когда она чувствовала себя потерянной и когда ей очень не хватало матери.
— Для всего есть свое время, Билл. То же самое не так давно я уже говорил твоей сестре. Сегодня ты оплакиваешь, а завтра, возможно, ты будешь смеяться. Завтра ты подумаешь о матери и улыбнешься, когда посмотришь на Мэтти и узнаешь в нем ее. Пожалуйста, помни об этом, хорошо?
Он поймал взгляд Билла и посмотрел на него со всей искренностью и заботой. Билл кивнул и утер перчаткой лицо. Малдер облегченно выдохнул. Билл грустно улыбнулся и заговорил в своей типичной манере, и Малдер еще никогда не был так рад слышать эту манеру.
— Так, Малдер... Как часто ты станешь использовать против меня этот мой выплеск чувств? Я бы хотел знать наперед, чтобы попрактиковаться в приемах надирания задницы...
Малдер хихикнул, схватил Билла, потом отпустил и взял их молотки, указывая в направление лестницы, стоящей у края здания.
— Давай-ка сначала спустимся с этой чертвой крыши, Скалли, а потом ты можешь начать давать мне поводы для шантажа.
Они перелезли на лестницу и начали спускаться. Билл спустился первым, и когда Малдер добрался до твердой земли, спросил:
— Ты ведь никому не расскажешь, что я позволил тебе меня обнять, а, Малдер? Должен же я защитить свою репутацию...
Малдер хрюкнул и аккуратно отошел от лестницы, затем посмотрел через плечо на Билла и, часто моргая, прошетал сексуальным тоном:
— Я не скажу, если ты никому не скажешь, великан.
Билл в отвращении покачал головой.
— Ну ты и шут, Малдер...
***
Скалли потерла глаза и посмотрела на настенные часы. Мэри взяла выходной, чтобы побыть дома с отцом, которому с утра нездоровилось, но скоро должен был подойти Малдер. После того спора они договорились, что он не станет донимать ее наставлениями о том, как она работает или ест, а она не будет работать до поздна, будет возвращаться домой пораньше, ужинать и отдыхать. Каждый вечер Малдер приходил в клинику, чтобы проводить Скалли домой, потому что с каждым днем ребенок становился все тяжелее и ей всё труднее было ходить по снегу, тем более что боли в спине стали еще невыносимее. Она была очень благодарна ему, что каждый вечер у нее есть плечо, на которое можно опереться.
После обнаружения пробирки с вакциной Скалли взяла небольшую часть от ценного образца, чтобы выделить и изучить компоненты. Два месяца спустя она по прежнему пыталась воссоздать вакцину. Она была близка к успеху, но точная формула продолжала ускользать от нее. Скалли изучала в микроскопе результаты последней проверки и делала записи в блокноте. От микроскопа она перешла к компьютеру и ввела цифры в программу, которую они с Мэри нашли в интернете. Боясь, что сеть пропадет в любую секунду, они скачали программу и модифицировали ее, чтобы сделать более подходящей для их нужд. Скалли стояла и потирала спину, пытаясь кулаками размять ноющие мышцы на пояснице. Она была на восьмом месяце, а ребенок был уже очень большим. Скалли боялась даже думать о том, насколько большим будет живот перед родами. Малдер говорил ей, что он был немаленьким малышом... Так что, похоже, их сын пошел в папу.
Скалли принялась перекладывать бумаги и пытаться наводить порядок на столе, дав компьютеру время закончить сравнение, чтобы можно было вычеркнуть из списка и эту попытку и завтра начать всё заново.
Когда Малдер вошел в офис, Скалли стояла с широко раскрытым ртом уставившись в монитор.
— Ты готова, Скалли? — спросил он, просунув голову в дверной проем. — Скалли?
Когда он увидел, что его жена хватается за край стола и аккуратно опускается на стул, он моментально пересек комнату и оказался рядом.
— Что такое? — спросил он, присев возле нее, затем положил руку ей на живот. — Скалли! Что случилось? Что-то с ребенком?
Скалли помотала головой будто во сне и посмотрела на его испуганное лицо.
— Получилось, — тихо сказала она.
На лбу у Малдера появились морщины непонимания, а взгляд последовал за ее дрожащим пальцем, указывавшим на компьютер. Он прищурился и наклонился ближе, чтобы прочитать запись. По обеим сторонам экрана находилис две колонки беспорядочных цифр, но он без труда понял информацию, выведенную внизу экрана рядом с мигающим курсором.
— Совпадение 99,9%, — прочел он вслух, затем медленно повернул голову и встретился с ошеломленным взглядом жены. — Это значит, что... тебе удалось...
Она закивала, дрожащим пальцем касаясь экрана, а он не смог больше вымолвить ни слова. По ее щеке скатилась лишь одна слеза, и она тут же подняла ладони к лицу в попытке успокоить надвигающиеся рыдания. Еще несколько долгих секунд она глядела в монитор, а потом быстро начала действовать — распечатывать данные и сохранять файл. Когда принтер начал выплевывать бумагу страница за страницей, она собирала их и тут же перечитывала, безмерно радуясь доказательству, которое держала в руках.
Малдер поднялся, встал рядом с ней и чуть согнул колени, чтобы его глаза оказались на одном уровне с ее. Скалли оторвалась от распечаток и ее расширившиеся от неверия глаза встретились с его восторженным взглядом. Малдер обхватил ее за бедра и приподнял над полом. Тут же перепугавшись, она обхватила его за шею, и их лица оказались в сантиметрах друг от друга.
— Ты сделала это, — прошептал он и поцеловал, ощущая на вкус соленые слезы на ее щеках. — Я так горжусь тобой.
Скалли обняла его сильнее, поцеловала в ответ и вскрикнула, когда он вдруг начал кружить ее в импровизированном танце.
— О боже мой, — бормотал он, ставя ее обратно на пол и прижимая к себе. Первый шок стал проходить, и у Скалли начали дрожать ноги, поэтому Малдер поспешил усадить ее на стул, а сам опустился перед ней на колени и принялся кончиками пальцев выводить узоры у нее на руках и ногах, чтобы она поскорее успокоилась.
Заправив прядь волос ей за ухо, он взял ее лицо в ладони и сказал:
— Давай удостоверимся, что все распечатано и сохранено, прежде чем мы выключим компьютер, — ласково предложил он. Скалли посмотрела сначала на него, потом на компьютер и несколько раз открыла рот, намереваясь что-то сказать. Проведя руками по лицу, она перевела взгляд на распечатки:
— Но... — начала она, но так и не закончила, потому что муж аккуратно приложил палец к ее губам.
— Оставь это до утра, Скалли, — предложил он. — Я знаю, что ты вернешься сюда завтра едва рассветет. Ты так долго ждала. Один день ничего не решает. А сейчас, — он начал улыбаться, — мы должны собрать всех и рассказать хорошие новости!
На лице Скалли расцвела широкая улыбка и, наклонившись вперед, она снова обняла его.
— Почти получилось, — мысленно повторяла она. — У меня почти получилось.
Она встала, положила распечатки в папку и потянулась за курткой.
— Пойдем домой, — сказала она, протягивая Малдеру руку.
***
Последующие дни проходили в постоянной работе: Скалли подправляла, анализировала и проводила какие только могла придумать тесты с вакциной, и в каждом получала один и тот же результат — почти что стопроцентное совпадение с образцом из пробирки, которую нашел Малдер. Мэри помогала ей проводить тесты и сопоставлять результаты с уже имевшимися в компьютере, а Малдер вносил свой посильный вклад тем, что следил, чтобы она поела, и в середине дня заставлял ее отдыхать там же, на диванчике в клинике. Он снимал ее ботинки и массировал уставшие ноги до тех пор, пока она не закрывала глаза. Он охранял ее сон и будил ее ровно через час, как и обещал. После этого полуденного сна она просыпалась отдохнувшей и готовой продолжать работу.
Наконец, остался только один из возможных тестов. Преподобный Хонэа благословил еду на воскресном Собрании, Скалли поднялась и обратилась к жителям деревни.
— Мы с Мэри закончили работу над вакциной, — начала она, благодарно улыбнувшись Мэри. — Мы уверены, насколько это возможно, что эта вакцина совпадает с той, что три года назад спасла мне жизнь.
Она облизнула губы и оглядела всех, кто смотрел на нее и внимательно слушал.
— Есть только один способ, чтобы проверить, работает ли вакцина, — сказала она. — Нужно проверить ее на ком-то, кто еще не подвергался воздействию вируса. — Она сделала глубокий вдох и, резко выдохнув, продолжила: — Я бы проверила ее сначала на животных, но вирус не действует на них так, как действует на людей.
Скалли опустила взгляд и уставилась в грубо отесанную столешницу.
— Мне нужен доброволец.
Скиннер тут же поднялся с места:
— Я буду добровольцем, — предоложил он.
Мэри сжала его руку. Инстинктивно она знала, что он станет первым добровольцем, и боролась со рвущимися из глаз слезами, когда Софи отодвинулась от стола и встала.
— Ты не станешь этого делать, молодой человек, — властно заявила она. Все обернулись и посмотрели на пользующуюся всеобщим уважением женщину. — У тебя есть семья, о которой ты должен забоиться, — сказала она Скиннеру, и продолжила, обращаясь к Скалли тихо, но безапеляционно:
— Я еще не собираюсь умирать, но я уже старая женщина. Ты усиленно трудилась несколько месяцев подряд, и я верю тебе, когда ты говоришь, что эта вакцина работает. — Она опустила взгляд на свои руки. — Но все равно мы говорим о внеземной форме жизни, и мы никогда не узнаем, работает ли вакцина, если не испробуем ее. — Она посмотрела в лицо каждому из собравшихся. — Я прожила хорошую жизнь. Долгую жизнь. — Глубоко вдохнув, она решительно кивнула. — Ты испробуешь вакцину на мне. — Ее голос звучал твердо и не допускал возражений, поэтому все сидевшией за столом медленно кивнули.
***
На следующее утро Скалли зашла к Софи. Женщина встретила ее с улыбкой на лице и чашкой сладкого чая в руках.
— Я знаю, что Сара каждое утро заваривает для тебя свой особенный чай, — сказала она, увидев плохо спрятанную гримасу на лице Скалли. — Этот чай полезен для тебя и ребенка, — добавила она, и Скалли кивнула.
— Я знаю, — вздохнула она. — Но этот вкус...
Ее передернуло при мысли о том, что ей удалось проскользнуть мимо двери Сары и не подвергнуться ежедневной пытке. Софи засмеялась.
— Садись, детка, — сказала она. — Мы выпьем чаю, и ты объяснишь мне, что мы будем делать.
Опустившись в кресло качалку возле камина, Софи указала Скалли на второе такое же рядом. Скалли благодарно приняла приглашение и уселась, сжимая в руках горячую чашку.
— Это работает как любая вакцина, которую вам когда-либо делали, — начала она. — Вакцина сделана из ослабленных или мертвых клеток вируса, но она не должна вызывать инфецирование. Ваша имунная система распознает ослабленную форму вируса, как враждебную, и это запустит механизм выработки антител у вас в крови. Антитела будут бороться с вирусом и образуют иммунитет, который защитит вас в случае, если вы подвергнетесь заражению настоящим вирусом.
Скалли смотрела на женщину, пытаясь удостовериться, что та всё поняла. Софи задумчиво кивнула.
— Как я пойму, что вакцина удачно подействовала? — спросила она. — Ты просто сделаешь вывод, что вакцина работает, если я не умру?
Рука Скалли сжала подлокотник кресла, и она поперхнулась чаем, который только что проглотила. Софи засмеялась и, наклонившись вперед, положила ладонь на колено Скалли.
— Прости, дорогая, — извинилась она. — Я знаю, что ты очень серьезно к этому относишься и что тебе страшно, — сказала она. — Но тебе не нужно так волноваться. Бог привел тебя сюда, и он же вырывал тебя из лап зла не единожды. Значит, твое предназначение в том, чтобы сделать что-то важное, Дана. Думаю, твое предназначение — спасти мир. — Софи коснулась пальцем сначала виска Скалли. — Во-первых, используя это. — А потом она коснула рукой ее округлившегося живота. — А затем, через это. Он благословил тебя на многое, Дана.
Скалли сморгнула слезы и, взяв ладонь Софи в свою, подняла ее к губам и коснулась похожей на бумагу кожи, покрывающей все еще сильную руку. Вместе с благодарностью, слетевшей с ее губ, с ее ресницы упала большая слеза.
Софи встала и подняла за собой Скалли.
— Давай-ка начнем наше шоу, — сказала она.
Конец тридцать четвертой главы
Авторы: Tess and Char Chaffin
Размер: 40 глав + эпилог
Оригинал: искать тут
Перевод: Alunakanula
Бэта переводчика: Viktoriap63
Оригинал перевода: искать тут
Рейтинг: R to NC-17
Категория: MSR, постколонизация
Спойлеры: Седьмой сезон, «Все вещи», БЗБ
Саммари: Малдер и Скалли узнают ужасающую истину о внеземной колонизации — и последующая битва испытывает их силу и их преданность друг другу.
Предыдущую главу искать тут
скачать 34 главу в формате html
скачать одним файлом главы 1 - 34
читать 34 главу~Глава 34~
За несколько недель после того, как Крайчек нашел их убежище и был убит, у Билла Скалли была масса времени, чтобы размышлять. Чувство вины от того, что он не был в тот роковой день в деревне, чтобы защитить ее, никак его не отпускало. Иногда, когда он закрывал глаза, его воображение рисовало ужасные и жестокие сцены с участием Мэтти: лежащий, свернувшись клубком на снегу, когда этот ублюдок утаскивал Дану... Мэтти, кричащий от боли, когда бесчувственные и враждебные инопланетные захватчики его тыкали и кололи так, что Билл даже боялся представить... Мёртвый Мэтти... Мэтти всегда умирал. Его сестра умирала — ее тело разрывали и вытаскивали ребенка, чтобы обеспечить инопланетян исходным материалом для тестов. Тара умирала — ее тело оставалось лежать на снегу, а холодная рука по-прежнему сжимала оружие. Она погибла, потому что стреляла во врага и промахнулась...
Билл не мог это остановить, и это медленно сводило его с ума.
Но остальные едва ли замечали, что с ним что-то не так. Возможно, он и был необычно тих, но они все были такими последнее время. Вакцина по-прежнему ускользала от Даны и Мэри. Все до смерти устали от темноты и страдали от какой-то домашней лихорадки. Весна пришла, но днем всё ещё было темно, хотя день медленно прибавлялся и становилось теплее. Земля была покрыта толстым и тяжелым слоем снега, который не таял в затененных участках даже летом.
Для всех это была просто длинная зима, и беспокойство о том, что на них может обрушиться следующая опасность, не помогало легче дожидаться лета. Летом дни были светлыми и, если везло, то и солнечными. Восемдесят семь дней лета. Билл тосковал по нему, равно как и страшился, потому что лето будет теплым, и проснутся насекомые, а среди них могут быть и пчелы. Пусть он и знал, что они были в относительной безопасности, живя в горах, но не беспокоиться было трудно.
Он не мог поговорить с Тарой о том, что его волновало. Он старался держаться, как и все остальные. Кроме того, Билл чувствовал, что она знала. Там, где дело касалось семьи, Тара проявляла очень сильную интуицию, и она понимала образ его мыслей. Она не докучала ему распросами, пока он сам не будет готов всё рассказать. Тара всегда знала, когда нужно подождать.
Кроме того, беспокойство Билла было связано не только с пчелами, и поэтому стало превращаться в депрессию. Он стал всё чаще думать о матери и Чарли. Он просыпался по утрам и ему на мгновение казалось, что он дома, в Норфолке, в своей большой мягкой кровати, а потом небольшой комок в матрасе впивался ему в спину, и он ощущал прохладный воздух комнаты и запах дыма. Толстые фланелевые простыни лучше всего возвращали его в реальность, и он вспоминал, что больше никогда не увидит Норфолк... Никогда не увидит мать и брата.
Биллу Скалли очень нужно было открыться, но все эти месяцы, что прошли после гибели его семьи, он не мог получить то, что ему было нужно.
***
— Вот черт! — Малдер сунул в рот побитый большой палец и сверкнул взглядом на молоток, который только что нанес ему увечье. Он выскользнул из его руки в перчатке и с ужасной силой приземлился на его большой палец, благополучно минув гвоздь и вместо него ударив по ногтю Малдера. Малдер швырнул молоток и раздраженно посмотрел на Билла, завидуя тому, что его шурин оказался не только в два раза проворнее в работе с молотком, но и более приспособленным к удерживанию на скользкой крыше. Да еще и его часть черепицы была уложена ровнее... Малдер с раненым пальцем осторожно пристроился на покатой крыше клиники с той стороны, где черепица была уложена куда хуже.
Вот дерьмо... Что ж, он хотя бы с крыши не падал, пока. Он предположил, что и этого ему не избежать, когда он начнет спускаться. Он помахал перед Биллом своим пострадавшим пальцем, но тот даже не поднял взгляда — настолько он был сосредоточен на забивании гвоздей в аккуратно уложенную черепицу. Малдер пожал плечами и, готовый всё бросить, вытер о штаны палец. Осторожно выпрямившись, он глубоко вдохнул холодный, колючий воздух, и заметил, что солнце еще высоко в небе, хотя была уже середина дня. Каждый новый день был на семь минут длиннее предыдущего. Определенно, весна была близко. Шестое апреля... Боже, трудно поверить. Этот кошмар начался уже почти год назад. Малдер решил поделиться своими мыслями.
— Прямо не верится, уже год прошел с тех пор, как мы всё поняли. Куда подевалось время? Почти год назад мы наконец осознали, что нам нужно выбраться из Доджа. Шестое апреля... — услышав дату, Билл вздернул голову и, посмотрев на Малдера, сузил глаза, переваривая только что услышанное.
— Ты сказал, сегодня шестое апреля? — Малдер не мог не заметить острый тон в голосе шурина. Он кивнул, и поустойчивее устроился на крыше.
— Да. Сегодня шестое апреля. И что?
Билл вздрогнул. В самом деле, и что? Ничего такого... всего лишь день рождения его матери, вот и всё. Его матери. Мэгги. Его прекрасной, красивой, молодой мамы, которая обожала серебрянную вазу, в которую всегда ставила великолепные лавандовые цветы, что приносил отец каждое шестое апреля. Или посылал оттуда, где он находился. День рождения Мэгги Скалли... Мамы. Сегодня ей было бы всего пятьдесят девять лет... Билл тряхнул головой, чувствуя, что начинает терять самообладание. Стоя на крыше клиники в Маунт Вулук. Как будто издалека он услышал обеспокоенный голос Малдера:
— Билл, ты в порядке?
Нет... Билл определенно не был в порядке. Ничего из того, что сегодня происходило или о чем он сегодня думал, не сможет улучшить его состояние. Потому что в этот день год назад семья Скалли была счастлива, она была полной — такой же как была уже много лет после смерти их отца и сестры. Двенадцать месяцев назад Чарли готовился стать отцом сына. Пятьдесят две недели назад его мать вносила последние штрихи к вышивке на фамильном наряде для крещения, который был сшит для Рейчел и заново украшался с рождением каждого следующего внука. Рейчел, Мэтти, потом Кэтти... потом Мэгги, у которой были розовые ленточки... У Джошуа были бы ярко желтые птички, когда пришла бы его очередь. Билл вспомнил как мило выглядели эти птички на наряде. Он вспомнил...
Потому что триста шестьдесят пять дней назад его дорогие племянницы одновременно схватили телефонные трубки и прокричали «С днем рождения, бабуля!» Их звонкие голоса были такими громкими, что их было слышно через грохот, который Мэтти устроил у бабушки на кухне. Билл сидел на кухне у матери и ел вкуснейший торт, испеченный Тарой, его мама болтала по телефону с внучками, а Мэгги дремала на руках у Тары. Он вспомнил, как Джинни умоляла его, когда наконец ей удалось добраться до телефона «Билл, обещай мне, что вы все приедете на крестины!» Он пообещал... Да, и обещания он не нарушил, ведь так? Да. Он приехал к ним... Господи боже, он сдержал слово.
Только он приехал без Тары и без детей... Он приехал с Даной, Малдером и Скиннером, несясь сломя голову из Норфолка в Миртл Бич под угрозой нападения пчел. Он приехал за месяц до назначенного дня крестин.
И увидел конец мира. Мира, каким он его знал...
Как будто издалека он услышал предупреждающий крик Малдера, потому что от силы дрожи Билл вдруг скользнул вбок. Слишком отрешенный, чтобы осознавать, что падает с крыши, Билл закрыл глаза, чтобы не выпустить на волю слезы... Малдеру удалось схватить его за руку в последнюю секунду и затянуть его обратно. От прикосновения руки свояка Билл вздрогнул. И больше не смог сдерживаться. Малдер притянул его к себе и обнял, а тот дал волю чувствам и разрыдался ему в плечо, боромоча ему в курку что-то, что Малдер так и не смог разобрать.
— Господи Боже... Он не успел, Малдер. Он не получил... Я не могу... — прерывисто дыша и вытирая глаза, он пытался говорить внятно. — Джошуа... его так и не покрестили. Мы хотели сделать это в два месяца... Он простудился, и всё отложили. Мы все собирались туда поехать. Мама уехала раньше, чтобы помочь Джинни, потому что они все свалились с этой идиотской простудой. Дана думала, что у нее не получится поехать. Теперь я знаю, почему в тот день она говорила так встревоженно, когда мама позвонила. Черт побери, она же ничего тогда еще не знала, да?
Поглощенный горем, Бил сжимал руки Малдера, и теперь на него кроме прочего навалилось и сознание того, что Джошуа Скалли умер некрещеным.
И он зарыдал снова... Билл Скалли рыдал как ребенок в объятиях свояка. Малдер держал его и чувствовал, как в его собственных глаза собираются слезы и катятся вниз по щекам. Он ничего не мог сделать для него, для этого человека, которого он полюбил как родного брата, брата, которого у него никогда не могло быть. Брат, которого его враждующие родители никода бы не могли ему дать после смерти сестры Саманты. Всё, что Малдер потерял за эти годы — сестра, отец и мать — казалось ерундой по сравнению с тем, что потерял этот человек. И Скалли тоже. Крепко обнимая Билла, Малдер заговорил надломленным голосом:
— Тише, Билл. Я знаю, знаю. Я тоже любил твою мать, Билл. Она была так добра ко мне после того, как я потерял свою. И я бы всё отдал за то, чтобы познакомиться с Чарли, с Джинни и с детьми. Всё, что угодно. Я хотел, чтобы они стали и моей семьей тоже... все вы, брат. Вы все моя семья. Я очень этого хотел, правда. — Билл зарыдал с новой силой, а Малдеру только оставалось поддерживать его, ведь он больше ничего ему не мог дать, кроме как подставить собственное плечо. Особенно, когда он знал, как близко к краю находится Билл. И это вовсе не касалось баллансирования на краю крыши. Если Билл упадет, то падать ему будет гораздо больше, чем полтора этажа...
Он никогда не вернется. Малдер знал, потому что сам несколько раз едва выбирался оттуда. Скалли спасала его, вытаскивала обратно. Она отводила его от края так много раз. И он ни за какие коврижки не позволит, чтобы ее брат — его брат — оказался там.
Только не сейчас, не после всего, через что они прошли. Малдер еще крепче схватил Билла и притянул к себе, подальше от скользкого края. Он слушал, как боль постепенно утекает из этого сильного, крепкого моряка, который только недавно научился радоваться всему, что дает жизнь. Они все научились этому, когда прибыли в деревню. Он задумался о том, кто же станет следующим, кто следующим сорвется. Они были очень заняты, особенно последние полгода, и для облегчения души не было времени. Не было времени горевать, а по-другому они не могли отдать дань потерянным любимым. Малдер сжал плечо Билла и немного оттолкнул его, чтобы можно было видеть его лицо, и сказал ему, тихо, но твердо:
— Билл, послушай меня. Они никогда не уйдут навсегда, понимаешь? Частичка их всех продолжает жить в тебе и в Скалли, в ваших детях. Ты найдешь способ поддерживать жизнь этой частички, и она будет жить вечно, через следующие поколения детей Скалли, хранящих самое лучшее от Мэгги и Чарли Скалли. Когда-нибудь ты посмотришь в глаза своей внучке и в них будет сиять прекрасное лицо и сильный дух твоей матери, и ты будешь радоваться. Ты расскажешь детям об их бабушке и дяде Чарли. Ты покажешь им фотографии их кузенов — я уверен, у тебя есть эти фотографии, как у любого гордого дяди. Твои дети узнают их через тебя и твои светлые воспоминания.
Он посмотрел во влажные глаза Билла и увидел голубые глаза своей жены так же печально глядящие на него. Малдер повторил Биллу то же, что говорил Скалли несколько месяцев назад, когда она чувствовала себя потерянной и когда ей очень не хватало матери.
— Для всего есть свое время, Билл. То же самое не так давно я уже говорил твоей сестре. Сегодня ты оплакиваешь, а завтра, возможно, ты будешь смеяться. Завтра ты подумаешь о матери и улыбнешься, когда посмотришь на Мэтти и узнаешь в нем ее. Пожалуйста, помни об этом, хорошо?
Он поймал взгляд Билла и посмотрел на него со всей искренностью и заботой. Билл кивнул и утер перчаткой лицо. Малдер облегченно выдохнул. Билл грустно улыбнулся и заговорил в своей типичной манере, и Малдер еще никогда не был так рад слышать эту манеру.
— Так, Малдер... Как часто ты станешь использовать против меня этот мой выплеск чувств? Я бы хотел знать наперед, чтобы попрактиковаться в приемах надирания задницы...
Малдер хихикнул, схватил Билла, потом отпустил и взял их молотки, указывая в направление лестницы, стоящей у края здания.
— Давай-ка сначала спустимся с этой чертвой крыши, Скалли, а потом ты можешь начать давать мне поводы для шантажа.
Они перелезли на лестницу и начали спускаться. Билл спустился первым, и когда Малдер добрался до твердой земли, спросил:
— Ты ведь никому не расскажешь, что я позволил тебе меня обнять, а, Малдер? Должен же я защитить свою репутацию...
Малдер хрюкнул и аккуратно отошел от лестницы, затем посмотрел через плечо на Билла и, часто моргая, прошетал сексуальным тоном:
— Я не скажу, если ты никому не скажешь, великан.
Билл в отвращении покачал головой.
— Ну ты и шут, Малдер...
***
Скалли потерла глаза и посмотрела на настенные часы. Мэри взяла выходной, чтобы побыть дома с отцом, которому с утра нездоровилось, но скоро должен был подойти Малдер. После того спора они договорились, что он не станет донимать ее наставлениями о том, как она работает или ест, а она не будет работать до поздна, будет возвращаться домой пораньше, ужинать и отдыхать. Каждый вечер Малдер приходил в клинику, чтобы проводить Скалли домой, потому что с каждым днем ребенок становился все тяжелее и ей всё труднее было ходить по снегу, тем более что боли в спине стали еще невыносимее. Она была очень благодарна ему, что каждый вечер у нее есть плечо, на которое можно опереться.
После обнаружения пробирки с вакциной Скалли взяла небольшую часть от ценного образца, чтобы выделить и изучить компоненты. Два месяца спустя она по прежнему пыталась воссоздать вакцину. Она была близка к успеху, но точная формула продолжала ускользать от нее. Скалли изучала в микроскопе результаты последней проверки и делала записи в блокноте. От микроскопа она перешла к компьютеру и ввела цифры в программу, которую они с Мэри нашли в интернете. Боясь, что сеть пропадет в любую секунду, они скачали программу и модифицировали ее, чтобы сделать более подходящей для их нужд. Скалли стояла и потирала спину, пытаясь кулаками размять ноющие мышцы на пояснице. Она была на восьмом месяце, а ребенок был уже очень большим. Скалли боялась даже думать о том, насколько большим будет живот перед родами. Малдер говорил ей, что он был немаленьким малышом... Так что, похоже, их сын пошел в папу.
Скалли принялась перекладывать бумаги и пытаться наводить порядок на столе, дав компьютеру время закончить сравнение, чтобы можно было вычеркнуть из списка и эту попытку и завтра начать всё заново.
Когда Малдер вошел в офис, Скалли стояла с широко раскрытым ртом уставившись в монитор.
— Ты готова, Скалли? — спросил он, просунув голову в дверной проем. — Скалли?
Когда он увидел, что его жена хватается за край стола и аккуратно опускается на стул, он моментально пересек комнату и оказался рядом.
— Что такое? — спросил он, присев возле нее, затем положил руку ей на живот. — Скалли! Что случилось? Что-то с ребенком?
Скалли помотала головой будто во сне и посмотрела на его испуганное лицо.
— Получилось, — тихо сказала она.
На лбу у Малдера появились морщины непонимания, а взгляд последовал за ее дрожащим пальцем, указывавшим на компьютер. Он прищурился и наклонился ближе, чтобы прочитать запись. По обеим сторонам экрана находилис две колонки беспорядочных цифр, но он без труда понял информацию, выведенную внизу экрана рядом с мигающим курсором.
— Совпадение 99,9%, — прочел он вслух, затем медленно повернул голову и встретился с ошеломленным взглядом жены. — Это значит, что... тебе удалось...
Она закивала, дрожащим пальцем касаясь экрана, а он не смог больше вымолвить ни слова. По ее щеке скатилась лишь одна слеза, и она тут же подняла ладони к лицу в попытке успокоить надвигающиеся рыдания. Еще несколько долгих секунд она глядела в монитор, а потом быстро начала действовать — распечатывать данные и сохранять файл. Когда принтер начал выплевывать бумагу страница за страницей, она собирала их и тут же перечитывала, безмерно радуясь доказательству, которое держала в руках.
Малдер поднялся, встал рядом с ней и чуть согнул колени, чтобы его глаза оказались на одном уровне с ее. Скалли оторвалась от распечаток и ее расширившиеся от неверия глаза встретились с его восторженным взглядом. Малдер обхватил ее за бедра и приподнял над полом. Тут же перепугавшись, она обхватила его за шею, и их лица оказались в сантиметрах друг от друга.
— Ты сделала это, — прошептал он и поцеловал, ощущая на вкус соленые слезы на ее щеках. — Я так горжусь тобой.
Скалли обняла его сильнее, поцеловала в ответ и вскрикнула, когда он вдруг начал кружить ее в импровизированном танце.
— О боже мой, — бормотал он, ставя ее обратно на пол и прижимая к себе. Первый шок стал проходить, и у Скалли начали дрожать ноги, поэтому Малдер поспешил усадить ее на стул, а сам опустился перед ней на колени и принялся кончиками пальцев выводить узоры у нее на руках и ногах, чтобы она поскорее успокоилась.
Заправив прядь волос ей за ухо, он взял ее лицо в ладони и сказал:
— Давай удостоверимся, что все распечатано и сохранено, прежде чем мы выключим компьютер, — ласково предложил он. Скалли посмотрела сначала на него, потом на компьютер и несколько раз открыла рот, намереваясь что-то сказать. Проведя руками по лицу, она перевела взгляд на распечатки:
— Но... — начала она, но так и не закончила, потому что муж аккуратно приложил палец к ее губам.
— Оставь это до утра, Скалли, — предложил он. — Я знаю, что ты вернешься сюда завтра едва рассветет. Ты так долго ждала. Один день ничего не решает. А сейчас, — он начал улыбаться, — мы должны собрать всех и рассказать хорошие новости!
На лице Скалли расцвела широкая улыбка и, наклонившись вперед, она снова обняла его.
— Почти получилось, — мысленно повторяла она. — У меня почти получилось.
Она встала, положила распечатки в папку и потянулась за курткой.
— Пойдем домой, — сказала она, протягивая Малдеру руку.
***
Последующие дни проходили в постоянной работе: Скалли подправляла, анализировала и проводила какие только могла придумать тесты с вакциной, и в каждом получала один и тот же результат — почти что стопроцентное совпадение с образцом из пробирки, которую нашел Малдер. Мэри помогала ей проводить тесты и сопоставлять результаты с уже имевшимися в компьютере, а Малдер вносил свой посильный вклад тем, что следил, чтобы она поела, и в середине дня заставлял ее отдыхать там же, на диванчике в клинике. Он снимал ее ботинки и массировал уставшие ноги до тех пор, пока она не закрывала глаза. Он охранял ее сон и будил ее ровно через час, как и обещал. После этого полуденного сна она просыпалась отдохнувшей и готовой продолжать работу.
Наконец, остался только один из возможных тестов. Преподобный Хонэа благословил еду на воскресном Собрании, Скалли поднялась и обратилась к жителям деревни.
— Мы с Мэри закончили работу над вакциной, — начала она, благодарно улыбнувшись Мэри. — Мы уверены, насколько это возможно, что эта вакцина совпадает с той, что три года назад спасла мне жизнь.
Она облизнула губы и оглядела всех, кто смотрел на нее и внимательно слушал.
— Есть только один способ, чтобы проверить, работает ли вакцина, — сказала она. — Нужно проверить ее на ком-то, кто еще не подвергался воздействию вируса. — Она сделала глубокий вдох и, резко выдохнув, продолжила: — Я бы проверила ее сначала на животных, но вирус не действует на них так, как действует на людей.
Скалли опустила взгляд и уставилась в грубо отесанную столешницу.
— Мне нужен доброволец.
Скиннер тут же поднялся с места:
— Я буду добровольцем, — предоложил он.
Мэри сжала его руку. Инстинктивно она знала, что он станет первым добровольцем, и боролась со рвущимися из глаз слезами, когда Софи отодвинулась от стола и встала.
— Ты не станешь этого делать, молодой человек, — властно заявила она. Все обернулись и посмотрели на пользующуюся всеобщим уважением женщину. — У тебя есть семья, о которой ты должен забоиться, — сказала она Скиннеру, и продолжила, обращаясь к Скалли тихо, но безапеляционно:
— Я еще не собираюсь умирать, но я уже старая женщина. Ты усиленно трудилась несколько месяцев подряд, и я верю тебе, когда ты говоришь, что эта вакцина работает. — Она опустила взгляд на свои руки. — Но все равно мы говорим о внеземной форме жизни, и мы никогда не узнаем, работает ли вакцина, если не испробуем ее. — Она посмотрела в лицо каждому из собравшихся. — Я прожила хорошую жизнь. Долгую жизнь. — Глубоко вдохнув, она решительно кивнула. — Ты испробуешь вакцину на мне. — Ее голос звучал твердо и не допускал возражений, поэтому все сидевшией за столом медленно кивнули.
***
На следующее утро Скалли зашла к Софи. Женщина встретила ее с улыбкой на лице и чашкой сладкого чая в руках.
— Я знаю, что Сара каждое утро заваривает для тебя свой особенный чай, — сказала она, увидев плохо спрятанную гримасу на лице Скалли. — Этот чай полезен для тебя и ребенка, — добавила она, и Скалли кивнула.
— Я знаю, — вздохнула она. — Но этот вкус...
Ее передернуло при мысли о том, что ей удалось проскользнуть мимо двери Сары и не подвергнуться ежедневной пытке. Софи засмеялась.
— Садись, детка, — сказала она. — Мы выпьем чаю, и ты объяснишь мне, что мы будем делать.
Опустившись в кресло качалку возле камина, Софи указала Скалли на второе такое же рядом. Скалли благодарно приняла приглашение и уселась, сжимая в руках горячую чашку.
— Это работает как любая вакцина, которую вам когда-либо делали, — начала она. — Вакцина сделана из ослабленных или мертвых клеток вируса, но она не должна вызывать инфецирование. Ваша имунная система распознает ослабленную форму вируса, как враждебную, и это запустит механизм выработки антител у вас в крови. Антитела будут бороться с вирусом и образуют иммунитет, который защитит вас в случае, если вы подвергнетесь заражению настоящим вирусом.
Скалли смотрела на женщину, пытаясь удостовериться, что та всё поняла. Софи задумчиво кивнула.
— Как я пойму, что вакцина удачно подействовала? — спросила она. — Ты просто сделаешь вывод, что вакцина работает, если я не умру?
Рука Скалли сжала подлокотник кресла, и она поперхнулась чаем, который только что проглотила. Софи засмеялась и, наклонившись вперед, положила ладонь на колено Скалли.
— Прости, дорогая, — извинилась она. — Я знаю, что ты очень серьезно к этому относишься и что тебе страшно, — сказала она. — Но тебе не нужно так волноваться. Бог привел тебя сюда, и он же вырывал тебя из лап зла не единожды. Значит, твое предназначение в том, чтобы сделать что-то важное, Дана. Думаю, твое предназначение — спасти мир. — Софи коснулась пальцем сначала виска Скалли. — Во-первых, используя это. — А потом она коснула рукой ее округлившегося живота. — А затем, через это. Он благословил тебя на многое, Дана.
Скалли сморгнула слезы и, взяв ладонь Софи в свою, подняла ее к губам и коснулась похожей на бумагу кожи, покрывающей все еще сильную руку. Вместе с благодарностью, слетевшей с ее губ, с ее ресницы упала большая слеза.
Софи встала и подняла за собой Скалли.
— Давай-ка начнем наше шоу, — сказала она.
Конец тридцать четвертой главы
@темы: Дэйна Скалли / Джиллиан Андерсон, Фокс Малдер / Дэвид Духовны, Малдер & Скалли, Фанфики