Aut non tentares, aut perfice
Название: Где-то там, за морем
Автор: Рыжая Элен
Форма: рисунок. Материалы: акварельная бумага, акварель.
Пейринг/Персонажи: Фокс Малдер/ Дана Скалли
Категория: джен, гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Примечание/Предупреждения: Где-то там кто-то есть. Иллюстрация к фику "Рай под солнцем"
Название: Рай под солнцем
Автор: Рыжая Элен
Бета: Svetschein aka Светлячок
Гамма : fandom The X-files 2013
Размер: миди (7 734 слова)
Пейринг/Персонажи: Фокс Малдер/Дана Скалли
Категория: гет
Жанр: романс, хоррор
Рейтинг: R
Краткое содержание: иногда отпуск, которого долго ждешь, может превзойти твои самые смелые ожидания
Примечание/Предупреждения: Время действия после титров «I want to believe». Большой привет Стивену Кингу, тру фанату и тру шипперу, надеемся, ему бы понравилось, и спасибо за «Пятно»
читать дальшеПролог
… Марите шла по берегу. Соленая вода мягко касалась ее коричневых от загара ступней. Сезон только начался, и она надеялась, что в этот раз все будет спокойно. Сколько раз она говорила Диего, что нужно что-нибудь сделать — ни один сезон еще не прошел спокойно. А иногда и дважды случалось. Постояльцев предупреждали, вешали объявления… но нельзя же говорить о таких вещах прямо — будет скандал. Тогда к ним просто никто не приедет, а ведь вообще-то это очень хорошее место, и они много зарабатывают. Сюда и европейцы любят приезжать, и американцы…
Марите поправила лямку купальника. Ведь все в общем-то просто — купайтесь как положено, как написано в правилах, ведь правила безопасности существуют на любом курорте. Но вот сегодня официантка сказала, что пара, проживающая на одном из островов, не явилась на обед. Марите их видела один раз издалека — симпатичные, он высокий, темноволосый, она маленькая, не то блондинка, не то рыжая…
Она, другая горничная — Луиз — и старший доставщик с кухни, Паскуаль, взяли лодку и поплыли на остров, не дожидаясь приказа Диего — никому не хотелось заниматься поисками в сумерки. Паскуаль посоветовал искать и в воде, хотя Марите думала, что это бессмысленно — если парочка заплыла за зону безопасности и потонула, помогут только водолазы. Или вообще никто. Лучше бы они и вправду потонули. А что еще могло случиться? Нет, они могли конечно всю ночь весело проводить время и попросту проспать обед, но все и так знали, что… В общем, знали.
Марите пошла по берегу в одну сторону, Луиз в другую, Паскуаль — в центр острова.
Чуть поодаль на берегу росли густые кусты с длинными листьями, наполовину купающимися в воде. Под ними что-то темнело.
Марите остановилась. В горле у нее пересохло, и она поспешно вышла из воды. Ступая по влажному песку, подошла ближе.
Это было тело.
Тело обнаженного мужчины, если так можно было назвать оставшиеся фрагменты. Кожа казалась обваренной и свисала лохмотьями, на кистях и стопах ее почти не осталось. Сквозь почерневшую плоть были видны кости фаланг пальцев. Руки и ноги — словно изъедены почти до костей. Ягодицы, паховая область и член выглядели обожженными — ярко-красная кожа покрылась огромными пузырями с мутноватым содержимым. Грудная клетка пострадала меньше, но на ней пузырей тоже хватало. Рот открыт, лицо искажено гримасой и покрыто буровато-черными пятнами. Языка во рту не было. Глаз Марите не увидела, но всматриваться не стала. Ей показалось, что рот и глаза покрыты подсохшей желто-зеленой пеной с прожилками крови. Она развернулась, выпрямилась, на деревянных ногах отошла к дальним кустам, и ее вырвало.
Паскуаль нашел ее через четверть часа. Вынул из кармана шортов упаковку влажных салфеток, протянул. Сплюнул, взглянув на кусты, к которым ходила Марите.
— Я позвонил Диего, — сказал он. — Сейчас они приедут. Удивительно, — добавил он, убирая в карман мобильник.
— Что? — хрипло спросила Марите, боровшаяся с новым рвотным позывом, грозившим потерей вчерашнего ужина.
— Удивительно много осталось на этот раз. Обычно к берегу прибивает остов с клочьями мяса. Ты раньше не видела, что ли? Или думала, что все и вправду тонут?
Марите встала и, словно слепая, снова пошла к кустам — прощай, ужин.
Когда она вернулась, Паскуаль закурил, сплюнул тягучей слюной себе под ноги.
— Ну да. Этот, поди, чемпион по плаванию. Гляди, какой высокий. И мышцатый. Был.
— Я думала, что медузы… А что про него скажут… страховой компании?
— Скажут, что на стадо медуз и напоролся. Пусть и они так думают.
— А…она? — спросила Марите.
Паскуаль ухмыльнулся.
— А ее не найдут, — бросил он Марите через плечо, направляясь к берегу, чтобы помахать подплывающей моторке. — Даже с водолазами.
— Почему? — прохрипела девушка.
Паскуаль помялся.
— Не уверен, что тебе стоит это знать. Знаешь, что я тебе скажу… Не вздумай тоже купаться тут в лунном свете. Нагишом. Вот и все.
***
— Пора вставать.
— Мммм…
— Пора вставать, — Малдер потянулся и слегка прикусил зубами мочку ее уха.
— Малдер, отстань, — Скалли отпихнула его и натянула на голову легкое покрывало. — Вот еще, и здесь подниматься в такую рань. Еще даже солнце не встало.
— Вот именно, — Малдер был не из тех, кто легко сдается. Он сдернул покрывало, обнял ее, прижавшись грудью к ее спине и бедрами к ягодицам, и стал медленно расстегивать мелкие пуговки шелковой пижамы.
— Я сплю, — раздалось в ответ.
— Посмотрим, на сколько тебя хватит, — усмехнулся Малдер, и его ладони скользнули по гладкой коже, забираясь под легкий шелк, в поисках маленьких упругих грудей. Долго искать не пришлось — каждый дюйм был давно знаком, но от этого не стал менее притягательным.
Скалли рывком села на постели и стянула на груди пижаму.
— Малдер, — возмущенно сказала она, пытаясь пригладить спутанные со сна волосы, — так попросту нечестно. Если мне не изменяет память, это первый нормальный отпуск в нашей жизни, так я и здесь не могу выспаться!
— Вот именно. Это первый нормальный отпуск в нашей жизни — за столько лет, и ты предлагаешь тратить время на сон? — Малдер хитро улыбнулся. — Вот днем будет жара, тогда мы вытянемся рядышком и уснем сном праведников.
— Да ну тебя, — обиженно буркнула Скалли. Пижаму, впрочем, застегивать не стала.
Легкий рассветный ветер проникал сквозь прикрытые жалюзи большие окна. Дыхание океана, неспешно накатывающего волны на крохотный островок, казалось почти осязаемым — острый запах соленой воды, прогретой солнцем, пропитывал все вокруг. Кожа после каждого купания покрывалась тончайшим слоем соли, и уже через несколько дней казалось, что она не смоется никогда, тропический загар ложился мгновенно — даже молочно-белая кожа Скалли приобрела золотистый оттенок, хотя обыкновенно рыжие и загар — понятия плохо совместимые.
Они здесь даже перестали заряжать мобильные телефоны, предавшись лени, сну и любви — медлительной, долгой и острой, словно их первый раз отделяли от сегодня не несколько лет, а несколько дней. Обстановка располагала к полному раскрепощению — курорт представлял собой сеть мелких островков, на каждом из которых стояло всего одно бунгало, причем все они располагались так, чтобы свести к минимуму возможность лицезрения соседей. Сюда приезжали за возможностью отдохнуть в одиночестве, за ощущением полной свободы, за желанием оказаться на зеленой крыше мира — между небом и океаном.
Для связи с центральным островом существовал телефон, и раз в два-три дня в заранее оговоренное время приплывали на лодочке горничная и доставщик с кухни. Горничная меняла белье и прибирала номер, доставщик забивал продуктами холодильник. При желании можно было ездить на лодочке обедать на центральный остров, но этим сервисом мало кто пользовался — люди, проводящие большую часть дня либо в океане, либо на пляже, либо в постели, не нуждались в многочисленных деликатесах.
Вот и сейчас Скалли спустила ноги с постели, нащупывая босыми ступнями плетеную циновку, и оглянулась на Малдера:
— Кофе? Сок?
— Я бы предпочел тебя, — отозвался Малдер, не отрывая взгляда от ее груди, едва прикрытой шелком. Впрочем, и шелк-то был по сути формальностью — слишком тонок и полупрозрачен.
Но Скалли явно задумала наказать Малдера за преждевременную побудку.
— Тогда можешь и дальше мучиться выбором, — сказала она, открывая холодильник и доставая пару апельсинов. — Ты все-таки сумасшедший — рассвет только через полчаса.
Бунгало представляло из себя небольшой домик на сваях. Крыша, покрытая тростником и какими-то широкими жесткими листьями, прекрасно защищала от солнца и дождя, храня прохладу даже в самые жаркие часы. На широкой террасе стояли плетеные кресла и круглый столик, в комнате — большая кровать, шкаф и комод, половину небольшой кухни занимали бар и холодильник. В крошечной ванной все необходимое размещалось на нескольких квадратных футах, но главное, что все-таки размещалось. В углу комнаты мерно шуршал лопастями вентилятор. Кондиционер тоже был, но его выключили — вентилятор странным образом напоминал о доме.
Скалли почистила апельсины и сунула в соковыжималку.
— Ты будешь вставать или нет? — спросила она, наклонившись к нижнему отсеку холодильника и вытаскивая лоток с ягодами.
Малдер медленно сглотнул.
Ах вот ты как.
Он поднялся с постели и тихо подошел к ней, неслышно ступая по прикрытому циновками полу.
Выпрямившись, Скалли оказалась в тесном кольце его рук.
— Только не говори мне про нечестность, — Малдер плотоядно улыбнулся, заметив, что Скалли, видимо, сунула одну ягоду в рот. — Я сразу согласен с тем, что я нечестный.
Он вынул из ее рук лоток и отставил подальше, оттесняя ее к столу.
— Ты, помнится, что-то говорила про мою кухню, — проговорил он, прижимая Скалли к кромке стола. — Насколько я помню, мы ведь так и не опробовали этот вариант. По-моему, самое время, ты не находишь?
Малдер подхватил ее, и через мгновение Скалли уже сидела на кухонном столе, упираясь затылком в навесной шкафчик.
… Рассветный сумрак кажется вечным. Лопасти вентилятора мерно вращаются, шелестят за окном листья, сонно бормочет океан. Мир потонул в соленой воде — да и черт с ним.
… Малдер приник к ее губам, мягким, податливым, прохладным, целуя ее медленно, неторопливо и глубоко, словно впереди у них маячила вечность.
Впрочем, в сущности, так оно и было.
— Ты съела мою долю, — вдруг сказал он, указывая на полупустой лоток.
— Вранье, — ответила Скалли, не открывая глаз. — Эй!
Малдер отступил назад.
— Один-один. Ничья, — улыбнулся он.
Скалли швырнула в него кухонной салфеткой.
— Лично я сегодня на пляж не пойду, — сказала она и спустила с плеча пижаму. — Сгорела.
Кожа на плечах действительно чуть покраснела и покрылась мелкими пузырьками.
Скалли спрыгнула со стола.
Она ему еще припомнит этот фокус.
— В тумбочке должен быть крем от загара, — напомнил Малдер.
— Крем от загара не помогает от ожогов.
Малдер пожал плечами, налил сок из соковыжималки и выпил его одним глотком.
— Я только хотел помочь, — улыбнулся он, ставя пустой стакан в раковину.
— Это был мой сок, черт возьми!
— Я принесу тебе крем, — сказал Малдер. — И вообще. Пойдем купаться.
— Сейчас? В пять утра?!
— А почему нет? Тишина, вода температуры кофе в Бюро, и даже солнца нет — не обгоришь.
Скалли задумчиво подбросила на ладони красный апельсин.
Опустила в соковыжималку.
Нажала кнопку.
Стальные лезвия с хрустом разорвали нежную апельсиновую мякоть, и сок брызнул на стенки чаши.
Скалли передернула плечами.
Соковыжималка коротко взвизгнула и умолкла.
***
— Крема нет, — услышала она голос Малдера. Судя по звуку, он один за другим открывал ящики комода, перерывая уложенные в них вещи. — Наверняка ты его забыла.
— Я не могла его забыть, Малдер, — ответила Скалли, задумчиво глядя на сломанную соковыжималку.
— А этот ящик вообще не открывается. Ты что-нибудь клала туда?
— Нет, — ответила Скалли. — Ничего. Хватило трех верхних.
Малдер дернул ящик сильнее, но он не поддался.
— Малдер, оставь. Крема там точно нет. Впрочем, сейчас и солнца нет, так что он все равно ни к чему.
Малдер дернул еще раз, внутри что-то хрустнуло, и ящик открылся.
Он был пуст, только в углу перекатывалась пыль, немного серебристого песка и несколько дохлых паучков.
Скалли глубоко вздохнула.
— Там что-то застряло, — Малдер сунул руку внутрь. — В пазу. Сейчас достану.
Скалли хотела его остановить, но не успела.
Малдер вытащил комок серовато-желтой бумаги, осторожно расправил.
— Это какие-то старые билеты. Горничной следует лучше убирать номер. Если бы я взял больше галстуков, нам мог бы понадобиться этот ящик. А тут песок и пауки, — Малдер положил бумажки на комод и поднялся с ящиком в руках, намереваясь вытрясти песок.
— Как странно, Малдер, — сказала Скалли, когда он вернулся. — Это обратные билеты. Отсюда.
— И что? — Малдер задвинул ящик на место.
— Почему они остались неиспользованными?
— Потому что людям здесь понравилось, и они заказали другие билеты, на попозже. Это же очевидно. Господи, и меня называют параноиком! Пойдем, — он потянул ее двери.
— Пусти, — засмеялась Скалли. — Не в пижаме же лезть в воду.
Она достала из верхнего ящика комода черный купальный костюм.
Под ним обнаружились красные купальные плавки Малдера.
***
Утренняя прохлада щекотала кожу. На востоке край неба стал совсем светлым, легкие облака напитались зарей, но над западной оконечностью островка висели утренние звезды. В зарослях, окружающих бунгало, еще таились сумерки, и длинные холодные тени тянулись к берегу.
… Они медленно шли по пляжу. На плотном белом песке оставались отчетливые следы. Ветер посвежел и дул в лицо, донося с океана соленые капли. Лодка, на которой они сюда приплыли, лежала на берегу, укрытая брезентом.
Океан сонной кошкой ворочался в своем ложе, вытягивал белые пенные лапы и деликатно трогал ступни — теплый и тихий.
Скалли стояла по щиколотку в воде и смотрела на восток.
Малдер подошел и обнял ее за плечи.
— Вон видишь островок? — он махнул рукой вперед.
— Вижу, — Скалли прищурилась.
— Поплыли туда.
— Зачем? Можно просто поплавать вдоль берега.
— Старбак, неужели ты откажешься от освоения новых просторов?
Скалли поежилась. Все-таки утром слишком прохладно. Но вода действительно теплая, будто суп.
— Островок как островок. Только очень маленький, — сказала она.
— Угу, — кивнул Малдер. — У меня неожиданное предложение, — сказал он и осторожно поцеловал ее за ухом.
— Какое? — улыбнулась Скалли.
— Тот островок просто замечателен. Ровно вдвое больше по размерам, чем кровать в нашем номере. У меня есть предложение сравнить — может, он еще и удобнее?
Скалли рассмеялась.
— Тебя потянуло на экзотику?
— Тоже мне экзотика, — хмыкнул Малдер, стягивая с ее плеч лямки купальника. — Так, вдруг захотелось немного разнообразия. В кои-то веки. Знаешь, я иногда немного скучаю по своей водяной кровати.
— Малдер, что ты делаешь?
— У меня есть еще одно предложение, — Малдер кивнул в сторону лодки. — Все это прекрасно подождет нас здесь.
Скалли посмотрела на него с изумлением, а Малдер вместо ответа стянул с себя плавки и аккуратно повесил их на борт лодки.
— Твоя очередь, — сказал он и опустил ее купальник до талии.
Скалли, чувствуя, как Малдер нарочито медленно скользит ладонями по ее бедрам, напомнила:
— В бунгало на стене правила проживания. Там, внизу, отдельной строкой вынесена рекомендация не купаться нагишом. Если к вечеру нас выставят отсюда за нарушение правил — на хорошую жизнь больше не рассчитывай.
Солнце медленно карабкалось к горизонту где-то за гранью видимости, и небо, уже насыщенное алым, нетерпеливо предвкушало его появление. Теплая соленая вода обволакивала колени, ласкала бедра, бесстыдно и жадно принимая обнаженные тела в свои объятия.
Они медленно вошли в воду — касаясь друг друга бедрами, рука об руку, и поплыли.
Островок темнел впереди, словно спина неведомой рыбы.
… Когда под тобой бездна, и бездна над тобой, а ты полностью обнажен перед ней, беззащитен, как эмбрион, вытащенный из материнской утробы, когда соленая вода касается каждой клетки твоего тела, когда водяной поток держит тебя, пропитывая собой — только тогда можно ощутить в полной мере, что человек — мелкая песчинка среди шестерней мироздания, капля соли в бездонном океане, которая растворяется в нем в одно мгновение.
Они проплыли половину пути и остановились, зависнув в соленой толще воды. Крупные капли стекали по их лицам и плечам, заря окрашивала кожу в золотисто-розовый оттенок.
— Ложись на спину, — прошептал Малдер.
— Зачем? — спросила Скалли, улыбаясь.
— Здесь можно увидеть звезды, — ответил он. — Они совсем не такие, как на земле. Нужно просто лечь. И тогда ты увидишь, как на тебя смотрит Вселенная.
Небо опрокинутой чашей стоит над миром. У чаши нет дна. Соленая вода держит тебя, и ты стоишь на распутье — между землей и небом, между тьмой и светом, словно в невесомости, раскинув руки и ноги, и вода влечет тебя, и ты поддаешься ее стихийной силе… И чувствуешь, как эта сила течет сквозь тебя.
Мириады миров, над которыми ты раскинут, словно витрувианский человек — сам венец творения, сам творец бытия.
Вселенная баюкает тебя на своих ладонях.
Малдер тоже лег на воду, раскинув руки и касаясь пальцами плеча Скалли.
— Наверное, стоило пользоваться отпуском чаще, чем раз в пятнадцать лет. Мне кажется, что здесь как раз та точка опоры, откуда можно перевернуть Землю, — Малдер глубоко вздохнул.
— Отстань, Малдер, — ответила Скалли, не отрывая взгляда от неба и мерно покачиваясь на длинных пологих волнах. — Я смотрю во Вселенную.
Где-то вдалеке послышался тихий плеск.
***
— Ты слышал? — Скалли подняла голову и попыталась оглядеться.
Малдер тоже принял вертикальное положение в толще воды.
— Слышал. Наверняка такие же любители утреннего купания, — негромко ответил он, подплывая поближе к Скалли и обнимая ее за талию.
Внезапно мысль о том, что под ними глубина и до дна несколько десятков метров, стала неприятной.
— Поплыли. Мы сами по себе, они сами по себе, — сказал Малдер. — Тут совсем немного. Надеюсь, они двинут в другую сторону.
Скалли кивнула.
Они неторопливо поплыли к островку, видневшемуся между ними и рассветом. Солнце приближалось к горизонту, готовилось выплыть из моря, и край неба все сильнее наливался алой зарей. Островок казался почти черным.
— Малдер, мне кажется, что сейчас снова было, — Скалли оглянулась. Она пыталась рассмотреть, что там плещется, но не могла — рассветный сумрак скрадывал границу между водой и воздухом. — Очень надеюсь, что это не…
— Не акулы. Ты же сама узнавала. Я никого не вижу. Думаю, какая-нибудь местная мелкая фауна. Поплыли. Осталось чуть-чуть, — Малдер кивнул в сторону восходящего солнца. — Встретим рассвет.
— Никогда не думала, что ты можешь оказаться романтиком, — улыбнулась Скалли.
— Обманчивое впечатление. Я рассчитываю с пользой провести время. Спорим, я тебя обгоню?
— Это мы еще посмотрим. Что будет тому, кто первым доплывет?
— Тому достанется второй, — ухмыльнулся Малдер.
Островок приближался.
Ночной сумрак отступал к западу, небо розовело все выше и выше — вот-вот из-за кромки воды должно показаться солнце.
… Они доплыли одновременно.
— Ты был здесь раньше? — спросила Скалли. Островок оказался каменным, пологим, с внутренней ложбинкой, местами покрытой тонким слоем скользкой морской растительности, и по размерам действительно как две большие кровати.
— Нет, — ответил Малдер, выбираясь на сушу. — Я его только вчера вечером заметил.
Он протянул руку Скалли и помог ей забраться.
— Тебе не холодно? — спросил он.
— Скажем так, довольно свежо, — ответила Скалли. По ее телу крупными каплями стекала вода, рыжие волосы намокли и потемнели.
Малдер провел пальцем по ее голени.
— Я знаю прекрасный способ согреться.
— Не сомневаюсь, — кивнула Скалли.
Она опустилась рядом с ним.
— С тебя стекает море, — улыбнулся Малдер, вытирая соленые капли с ее бедра. Скалли наклонилась к нему и прошептала прямо в губы:
— В следующий раз, когда тебе придет в голову опробовать какой-нибудь каменный островок, захвати хотя бы полиуретановое сиденье с кухонной табуретки.
Вместо ответа Малдер притянул ее к себе. Скалли обвила руками его шею.
Ее губы были солеными на вкус. Малдер был настойчив и нетороплив, медленно проводя языком по ее небу, ведь спешить было некуда, а поскольку пижама осталась в бунгало, то все, что он хотел найти, оказалось в его полном распоряжении. Теперь его указательный палец рисовал загадочные знаки на ее груди, от чего Скалли вздрагивала и крепче сжимала его плечи.
Рассвет подбирался все ближе.
Тени отступали в ночь.
Ветер холодил обнаженную кожу, вмешиваясь в уединение.
— И тем не менее, учти: завтра все ягоды мои, — вдруг сказал Малдер, чуть отстранившись.
Вместо ответа Скалли стукнула его кулаком по плечу, но он перехватил ее руку, поцеловал запястье и медленно повел губами по предплечью, плечу, груди, чувствуя, как она покрывается мурашками, поймал каплю, стекающую по животу, спустился ниже, чувствуя, как ладони Скалли скользят по его плечам и зарываются в его влажные волосы.
— Если камень жестковат, то есть варианты, — торопливо прошептал он, и его ладонь начала путь по внутренней стороне ее бедра, медленно поднимаясь выше и стирая соленую воду.
Еще выше.
Скалли приподнялась и скользнула к нему на колени, чувствуя ноющую тяжесть внизу живота и его нетерпение. Он шире развел ее бедра, привлекая ее ближе к себе, чувствуя тепло ее лона и заставляя ее дрожать от возбуждения под его руками. Скалли подалась чуть вверх и вперед. Он вошел в нее, на мгновение задохнувшись от острого наслаждения, и медленный ритм их движений стал нарастать, достигая частоты ударов сердца. Малдер стискивал пальцами ее ягодицы до синяков, легко возникавших на золотисто-загорелой коже, и плотнее прижимался к ней, проникая глубже, чувствуя ее сбивчивое дыхание на своем виске и угадывая неслышный шепот:
— Ф…ф…окс…
И он совсем не чувствовал под собой мокрые холодные камни.
На мгновение они замерли на высшей точке единения, и Скалли вытянулась на нем, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.
В нескольких ярдах от них раздался негромкий плеск.
***
— Что это? — напряженным голосом спросила Скалли, опустившись на колени рядом с Малдером. — Ты слышал?
— Это ж надо быть такими ссс…
— Что?
— Ничего, не обращай внимания. Мироздание не любит, чтобы я получал удовольствие, — Малдер лежал на спине на жестких камнях, все еще пребывая в мире собственных ощущений.
— Малдер! — Скалли тряхнула его за плечо. — Послушай, мне как-то не до смеха. Смотри!
Малдер сел, обнял Скалли за плечи и всмотрелся туда, куда она показывала.
— Там какое-то темное пятно, — сказал он негромко. — Больше я ничего не вижу. Похоже на… на нефтяное. Или водоросли.
— Оно большое, Малдер. И оно движется сюда.
— Разумеется. Вода не стоит на месте. И пятно движется с ней. Только вот одно странно…
— Что? — спросила Скалли. Малдер заметил, что она дрожит.
— Вода движется в противоположную сторону вместе с ветром. Пятно двигается против ветра.
— Только этого не хватало, — негромко сказала Скалли.
Камни были жесткими, холодными и очень скользкими.
— Откуда здесь взяться нефтяному пятну, Малдер?
— Понятия не имею. Вылилось из недр любого судна, использующего его в качестве горючего.
— Тогда объясни, почему оно не плавает пленкой на поверхности. Малдер, оно движется сюда, к нам. Ты видишь?
— Вижу, — ответил Малдер. Интуиция подсказывала ему, что ничего хорошего пятно не сулит. Быть обнаженным и плыть к рассвету еще десять минут назад было прекрасно. Но теперь на смену чувства слияния с природой пришло чувство уязвимости перед ней же.
Будь на нем сейчас хотя бы плавки, он и то чувствовал бы себя увереннее.
— Оно может быть опасно? — спросила Скалли, ища взглядом что-нибудь, что можно бросить в сторону пятна. — Здесь даже нет ни одной палки. Можно попробовать оторвать клочок водорослей.
— Понятия не имею. Нефтяное пятно опасности не представляет, но оно не слишком похоже на нефтяное.
Мимо с издевательским хохотом пролетели чайки.
— Я просто проверю, — сказал Малдер и спустил ноги ближе к воде.
— Малдер, не надо, — Скалли схватила его за плечо.
Неиспользованные билеты. Откуда они взялись? Бред, это полный бред… А уж соковыжималка тут и вовсе не причем.
— Слушай, нам все равно нужно плыть назад, — Малдер спустился еще ниже. Пятно колыхалось в толще воды в нескольких ярдах от островка.
Малдер опустил ступни в воду.
Пятно не двигалось.
Малдер опустился в воду по колено, продолжая держаться рукой за каменной выступ.
— Малдер, вернись! — услышал он и одновременно успел увидеть, как пятно с быстротой акулы метнулось к нему.
Ему показалось, что голени обожгла медуза — посильнее, чем корнерот, но не намного.
Но в следующее мгновение темная маслянистая жижа поползла по его ногам, впитываясь в кожу, и захватывая его целиком, словно пропитывая насквозь. Небо завертелось воронкой и почернело, тело ниже талии он не чувствовал. Край солнца вспыхнул красным, и где-то очень далеко он услышал знакомый голос:
— Малдер!!!
А потом ночь поглотила, растопила, растоптала его и сделала собой.
***
Малдер очнулся от того, что медуза обожгла щеку.
Открыв глаза, он увидел перед собой Скалли — обнаженную, с побледневшим лицом, и сообразил, что она привела его в чувство путем пощечины.
Голени горели огнем, но это радовало — они были на месте.
Малдер сел и быстро осмотрел себя — никаких следов черной пленки на теле не обнаружилось, но на ступнях и голенях кожа выглядела словно обваренной — покраснела и вспухла. В некоторых местах виднелись кровоподтеки и пузыри, как при ожоге, а ступни почти потеряли чувствительность. Оставалось только надеяться, что она восстановится.
— Все в порядке, — выдохнул он. — Ноги при мне, самое главное тоже, остальное заживет.
— Малдер, ты… — Скалли уткнулась лицом в его плечо и замерла на мгновение.
— Я увидела, что оно… словно поглотило твои ноги, — проговорила она. — Ты меня почти не слышал. Тогда я …вытащила тебя оттуда. Оно отпустило тебя. Почему-то. Но ты слегка стукнулся о камень головой.
— Сколько я был без сознания? — спросил Малдер. — Несколько минут? Рассвет все еще не начался.
Скалли нервно вздохнула.
— По моим подсчетам, не менее, чем четверть часа.
— Но почему…
— Вот меня это тоже интересует. Рассвет не наступает, Малдер. Край солнца показался из-за горизонта и маячит в этом положении уже довольно долго. Послушай, как у тебя получается всю жизнь притягивать неприятности?
— Сам удивляюсь. Кроме слова «судьба» мне ничего не приходит в голову, — Малдер потер левую щеку. — Ты могла бы быть и понежнее, — с упреком сказал он.
— Могу разве что добавить для симметрии.
— Где пятно?
— Вон там. Оно окружило островок. И еще... Ты ничего не замечаешь?
— Островок стал меньше. Ты об этом?
Скалли кивнула.
— Прилив. Чертов прилив. Поэтому мы не видели его в течение предыдущих дней — к нашему утреннему появлению на пляже прилив уже скрывал его, — кивнул Малдер.
— Несомненно. Если ты еще сможешь объяснить, почему прилив продолжается, а солнце не встает, то я сочту тебя гением.
— В очередной раз.
— Послушай, мне совсем не до шуток!
— Да мне, в общем, тоже. Кстати, спасибо.
Скалли пожала плечами, словно говоря «Первый раз, что ли», и промолчала.
— Ты можешь встать? — спросила она через минуту.
Малдер поднялся, покачался с пятки на носок и обратно.
— Да, но стою, словно на подушке, — ответил он. — Но ноги ходят.
Скалли принялась отрывать клок водорослей. Малдер опустился на колени и стал ей помогать. Вдруг Скалли замерла.
— Малдер, — прошептала она. — Смотри.
— Что?
Скалли с трудом отодрала от камней большой спутанный пласт, и Малдер увидел под ним что-то беловато-желтое.
— Это человеческая кость, Малдер, — спокойно пояснила Скалли. — Кажется, большеберцовая.
— Какой прекрасный отдых у нас, ты не находишь? — Малдер с силой выдрал обломок из трещины в камне. — Посмотрим…
Он швырнул обломок в сторону пятна. Пятно вздрогнуло, словно живое, и схлопнуло кость, но через несколько мгновений «выплюнуло» ее обратно. Клочок водорослей полетел туда же.
— Ему не нужно мертвое, — Малдер поискал под водорослями еще что-нибудь, но ничего не нашел.
— Зато о нем мы уже говорим, как о живом, — голос у Скалли дрогнул.
Вода прекрасна. Она глубока и тиха, в ней покой и сила, она примет тебя в свои объятия, она сольется с тобой, она проникнет в твои глаза, в твои уши, в твой рот, в твое лоно, в твою кровь, она станет тобой…
-… Скалли, ты что, не слышишь меня? — Малдер тряхнул ее за плечо.
— А? — Скалли вздрогнула и встряхнула головой. Мокрые волосы прилипли к ее плечам и щекам.
— Прости, я задумалась.
Малдеру показалось, что зрачки Скалли стали чуть шире, чем были, но, в конце концов, освещенность была так себе.
— Что будем делать? — спросила она, перебираясь на макушку островка. — Прилив продолжается, хотя время стоит и солнце не двигается. Чушь какая-то. Малдер, еще полчаса, и островок скроется под водой.
Малдер сел рядом и обнял ее за плечи, чувствуя, как она дрожит. Убрал мокрые волосы с ее щеки.
— У нас есть шанс, что скоро кто-нибудь с центрального острова поплывет мимо на дежурной лодочке, и нас заметят. Правда, они обычно плывут около восьми утра, и я представления не имею, как теперь отсчитывать время. Есть другой вариант — попытаться нырнуть с острова — прыжком, перепрыгнув пятно, причем в разные стороны. Но все зависит от того, с какой скоростью оно способно двигаться и на какую площадь растягиваться. И станет ли оно метаться между нами. Третий вариант — сначала я отвлеку его, а ты двинешь не берег за помощью.
— А оно тебя сожрет? Зачем тогда помощь? — Скалли задумчиво смотрела в сторону рассвета.
…Тишина, прохлада, звезда в глубине, и вечный покой, и ты станешь Вселенной, а Вселенная станет тобой, я хочу войти в тебя, в твою плоть и кровь, в твою душу, слушай, слушай, слушай, слушай… слушай… Протяни свою руку, приди ко мне, мы станем морем на глубине, мы станем солью обрывков сна, и тебя не сможет никто узнать, мы сольемся с тобою в одну волну, я хочу сегодня тебя одну, отбивая прибоя неспешный ритм, я хочу с тобою поговорить, я хочу сейчас поглотить тебя, растворить тебя, растворить тебя, растворить тебя… растворить тебя… растворить тебя…
— Скалли! Скалли, что с тобой?! Ты меня не слышишь!
Скалли зажмурилась и зажала руками уши.
— Малдер… Я слышу его.
— Что?
— Я слышу его! Оно говорит со мной!
— Я ничего не слышу, — Малдер рывком развернул ее к себе. — Что оно говорит? Как ты это слышишь? Может, это просто галлюцинации?
— Я не знаю, что это, — Скалли уткнулась лицом в колени. — Оно зовет меня к себе. Не трогай меня!
— Зачем, черт подери? — Малдер схватил ее за плечи. — Смотри на меня. Посмотри на меня, пожалуйста, — зашептал он, испугавшись, что она совсем его не понимает. — Посмотри же. Это я, я, Малдер…
Скалли подняла голову и выпрямилась. Малдер повернул ее лицом к себе.
Она была неестественно бледна, зрачки расширились так, что радужка почти исчезла, губы посинели, лоб покрывали холодные капли пота.
Приди ко мне. Приди ко мне. Приди ко мне. Мы станем морем, мы станем миром, ты станешь воском в моих руках, ты станешь каплей на облаках, я войду в твою плоть, словно древний бог, твоей прежней жизни окончен срок… срок… срок…
— Скалли! — Малдер понял, что вариантов действий немного.
Скалли схватилась за щеку, на которой заалел отпечаток ладони Малдера и закусила губу.
— Спасибо, — прошептала она и всхлипнула.
— Прости, — Малдер накрыл ее пальцы ладонью. — Но ты совсем меня не слышала. Мне ничего не оставалось.
— Зато мы квиты, — кивнула Скалли. — Почему я слышу его, а ты нет?
— Понятия не имею.
— Оно краснеет, — Скалли старалась смотреть только на Малдера. — Оно меняет цвет. И по нему идут концентрические круги, все более яркие.
— Я не вижу, — Малдер оглянулся. Пятно колыхалось в толще воды вокруг островка, словно гигантский плоский бублик.
Скалли кивнула:
— Логично. Ты же дальтоник.
Ее губы дрожали.
— Не смотри, — сказал Малдер. — Закрой глаза и не смотри на него.
— Я попробую, — Скалли послушно закрыла глаза. Малдер поцеловал ее в висок и притянул к себе. Ветер совсем стих, идеально спокойное море казалось гладким зеленым стеклом. Малдер задумчиво смотрел, как крупная капля воды стекла по спине Скалли, пересчитывая позвонки.
— Постарайся не открывать глаз. Давай думать, что мы еще можем сделать. Раз ты слышишь его, может ли оно слышать тебя? Что ты слышишь? Слова? Образы? Звуки?
— Я думаю, — Скалли мгновение помедлила с ответом, — что скорее оно передает какой-то эмоциональный поток, который превращается в слова уже в сознании. Возможно, звук в неслышимом диапазоне. Типа инфразвука. А оно цепляет ассоциации, образы, и так далее. Что происходит, Малдер? — спросила Скалли, чувствуя, что он двигается.
— Ничего особенного, — спокойно ответил Малдер. — Продолжается прилив и оно поднимается. Рассвет не наступает.
Тишина казалась мертвой. Ее не нарушали ни птичьи крики, ни плеск волны, ни шум ветра.
— Знаешь, я кое-что припоминаю. В наших документах я читал о чем-то подобном. Это было довольно давно. Тогда погибло трое, парень и две девушки. Их просто не нашли — не то что тел, но даже фрагментов. Еще одного парня сняли с плота, на котором они находились, но он потерял рассудок. Не помнил даже собственного имени. Единственное, что он повторял — «Черное пятно». Я сначала подумал, что это нечто вроде того черного вируса, с которым мы уже имели дело, но не похоже.
— Спасибо, Малдер, ты умеешь утешить, как никто. Послушай, — Скалли вдруг открыла глаза. — Ты предлагал отвлечь его, и поплыть за помощью. Давай сделаем наоборот.
— В смысле? — переспросил Малдер.
— Я попытаюсь отвлечь его, а ты поплывешь на берег. Мне кажется, оно не станет меня… переваривать.
— Почему ты так думаешь?
Скалли не ответила. Она повернула голову и вгляделась в темную тугую муть, медленно колыхавшуюся уже в шаге от ступней.
От бывшей площади в две кровати осталось не больше четверти.
Пятно казалось спокойным. Сейчас оно не мерцало, не фонтанировало цветами, не пускало кругов по поверхности.
Оно просто ждало, быстро, мелко пульсируя оттенками черного цвета.
Скалли поднялась на ноги.
— Ты куда? — Малдер схватил ее за запястье, но она вывернула руку.
— Я… Я только попробую, Малдер. Теперь моя очередь. Не мешай.
Скалли сделала шаг к воде.
Второй.
Теплая вода обволокла ступни.
Третий.
Вода поднялась выше колен.
Край пятна коснулся ее бедра. Оно не напрыгивало, не обтекало черной жижей, не обжигало. Скалли нервно сглотнула — оторвать взгляд от глянцевито-черной, чернильно-переливчатой поверхности пятна было почти невозможно. Голову словно держали в тисках, дышалось тяжело и медленно.
Вдруг она замерла — что-то коснулось ее щиколотки. Что-то странное, очень холодное, быстро, коротко касалось ее ступней, не то ощупывая, не то обнюхивая их, и в какой-то момент Скалли сообразила, что это — человеческие руки.
Вернее, руки, очень похожие на человеческие.
Мужские руки.
Их не было видно — в воде можно было уловить только переливчатые тени, кружившие возле колен, но Скалли отчетливо чувствовала, как эти руки трогают ее — беззастенчиво, бесстыдно, жадно ощупывают колени и бедра, до которых уже поднялась вода.
Приди же ко мне, в мой соленый ад, мы откроем тысячу тайных врат, я войду в тебя миллионом лет, ты вчера была, а сегодня…
Соленая волна накрыла ее с головой, и десятки ледяных рук со всех сторон с силой охватили ее тело и потянули вниз, она чувствовала их на спине, на груди, на ягодицах, на шее, на животе, между бедер, и попыталась броситься назад, на спасительный остров, пока не поздно… пока не поздно…
Там Малдер.
— Малдер!!! — закричала она, захлебываясь и отбиваясь от рук, тянувших ее в глубину.
***
Он вытащил ее за руку.
Которую все-таки не отпустил.
Скалли лежала на островке, скорчившись и не отвечая на вопросы, откашливая соленую воду и захлебываясь от стыда. Малдер смотрел на свежие ссадины и синяки на ее левом бедре, на предплечьях, на правой груди, и на скулах у него играли желваки.
Синяки имели отчетливую форму человеческих пальцев.
— С тобой точно все в порядке? — спросил Малдер, дотронувшись до ее плеча. Скалли вздрогнула и отшатнулась, и ему стало горько.
— П..прости. Да. Теперь да. Это пройдет. Кроме синяков… Все в порядке. Ничего… не случилось. Не успело.
Вода почти касалась ступней. Они сидели на островке суши размером в пару квадратных футов и смотрели в сторону рассвета. Вернее, смотрел Малдер. Скалли сидела, закрыв глаза и уткнувшись лицом ему в шею. Пятно почти неподвижно висело в воде, но его поверхность то и дело подергивалась рябью, словно оно дрожало от нетерпения.
Вдруг Скалли подняла голову:
— Все познается в сравнении. Помнишь, как мы вот так же сидели на камешке посреди воды, ожидая появления Биг Блю?
— Конечно, помню. Мы тогда потопили пятьсот долларов, которые я заплатил за лодку.
— Мы заплатили. Сейчас я бы предпочла Биг Блю, но и крокодил бы подошел. С ними хотя бы понятно, что делать.
-Угу. Ты знаешь… Вода поднимается. Нам придется встать на ноги. Сейчас я бы многое отдал за ту лодочку, но у меня мало что есть.
— Это даже не смешно, — Скалли выпрямилась. — Что нам делать дальше? Глупо допустить, чтобы нас… сожрало неведомое нечто.
Вода подступила настолько, что места на камне оставалось меньше квадратного фута.
Малдер обнял Скалли, чтобы было проще держать равновесие.
— Почему оно отпустило тебя? — вдруг спросила Скалли. — Ты смотрел на него, но не видел его сигналов.
— Не знаю, — задумчиво ответил Малдер. — Я смотрю на него и вижу, как оно мерцает. Но ничего не слышу. Или нет. Я слышу, но это будто иностранный язык, которого я не понимаю. Чертов пузырь, ноги болят ведь до сих пор. И волдыри пошли.
Скалли открыла глаза, чтобы посмотреть, и тут же обхватила руками голову, стиснув виски.
— Малдер, — еле выговорила она, — говори со мной, говори, черт тебя подери, говори все что угодно, чтобы я не слышала его, иначе я просто… просто утону, и тогда…
— Что говорить? — Малдер схватил ее за плечи. — Думай обо мне! Посмотри на меня! Ну же!
Ее зрачки опять стали во всю радужку, а лицо стремительно бледнело.
«Идиот, дебил, зачем, зачем я сказал ей про чертовы ноги, пусть бы они совсем отвалились, господи, что мне теперь делать???»
— Ты слышишь меня? — крикнул он, тряхнув Скалли за плечи. Он чувствовал, что ее колени подгибаются и она не может нормально стоять, а места уже совсем не было. — Скалли!
Как глупо — сдохнуть в открытом океане. Да еще и без штанов.
Отвали к черту, нефтяная дырка от бублика, я ее не отдам, даже если мне придется самому сожрать тебя с потрохами.
— Скалли! Ну услышь же меня, черт возьми! Дана! Дана, это я, Фокс, ты слышишь меня?
Малдер одной рукой прижимал ее к себе, другой пытался удержать ее голову, чтобы она хотя бы не заваливалась вбок. В крайнем случае, решил он, придется нанести удар по голове, чтобы она потеряла сознание, и пятно перестало ее чувствовать — ведь оно явно ловилось на поток эмоций, а контакт устанавливало визуально.
Но помыслить об этом было страшно.
И тут ему пришла в голову другая мысль.
Он осторожно перехватил Скалли так, что левая ладонь легла на шею сзади, а правую положил спереди и надавил, пережимая обе сонные артерии сразу.
Скалли обмякла в его руках. Ее глаза закрылись.
Мысленно досчитав до шестидесяти, Малдер убрал руку и перехватил Скалли поудобнее. Ее голова безвольно склонилась, но губы порозовели, а щеки приобрели золотисто-розовый цвет.
Малдер оглянулся.
Из-за горизонта поднималась алая макушка солнца.
Где-то далеко послышался тихий плеск.
Малдер опустил взгляд вниз и обнаружил, что они стоят почти по колено в воде, и что Пятна нет.
Транспортировать по воде лиц в бессознательном состоянии учат еще на стадии подготовки курсантов ФБР.
Малдер шагнул в воду, увлекая Скалли за собой, и поплыл.
***
Сознание вернулось к ней минут через пять или семь.
Солнце целиком выкатилось из-под горизонта и быстро забиралось на небо.
***
Окончательно Скалли пришла в себя на берегу, и они медленно побрели к бунгало, не совсем понимая — то ли им привиделось случившееся, то ли приснилось, то ли все произошло на самом деле.
В пользу последнего свидетельствовали волдыри на голенях Малдера, похожие на ожоги, и синяки на теле Скалли.
— Стоит подать в суд на управляющего отелем, — пробормотал Малдер, промывая под душем воспаленную кожу на ногах. — Мы могли сдохнуть здесь, и никто бы не узнал об этом. Говоришь, те билеты были не использованные? Очень любопытно будет уточнить судьбу их владельцев.
Скалли спросила, завязывая пояс белого купального халата:
— Подать в суд? Ты ли это, Малдер?
— Я. Они не вызвали экспертную группу. Они никому не сообщили о наличии уникального феномена. И скорее всего, скрыли факт смерти как минимум нескольких постояльцев от необычных причин. Если бы мы сейчас были на службе… Черт!
— Представляю себе лицо Скиннера и вышестоящего начальства, читающего такой рапорт, — кивнула Скалли. — Угу, рапорт с подробностями. Если бы нас не вышибли из ФБР пять лет назад, то сделали бы это теперь.
— Ну, нас в принципе почти позвали обратно.
— Бесполезно, Малдер. Нам нечем даже пригрозить управляющему, остров в любом случае вне юрисдикции Соединенных Штатов вообще и ФБР в частности. У нас нет никаких козырей, никаких доказательств, нет возможности провести экспертизу немедленно.
В дверь постучали.
Малдер и Скалли переглянулись. Скалли закрыла дверь в ванную и спросила:
— Кто там? Луиз, это вы?
— Нет, мэм, это Паскуаль, кухонный доставщик. Луиз сегодня выходная, завтра приедет. Вы позволите?
— Да, проходите, — Скалли отступила на шаг назад. Паскуаль вошел, держа в руках две большие плетеные корзины, и сразу прошел на кухню. Вид у него был какой-то странный. Удивленный был вид.
Скалли осталась стоять в дверях. Она услышала, как Малдер в ванной выключил воду.
— Мэм… Я вам кое-что принес, — сказал Паскуаль, открывая дверцу холодильника. — Там положил, возле входа…
Скалли повернула голову и увидела черный купальный костюм и красные плавки, лежащие на деревянном табурете.
— У вас все в порядке, мэм? — как бы между прочим поинтересовался Паскуаль. — Может, вам требуется какая-нибудь помощь? Например, медицинская? Или вашему… эээ… супругу?
— Нет, спасибо, — задумчиво ответила Скалли, не отрывая взгляда от плавок и купальника.
— Мэм, управляющий просил напомнить вам о соблюдении правил, — Паскуаль ткнул коричневым пальцем в табличку на стене, заключенную в симпатичную курортную рамочку из раковин. — Купаться без… эээ… купального костюма не стоит. Это небезопасно. У нас тут… медузы… странные медузы, мэм.
— Они такие круглые и чернильного цвета, да, Паскуль? — поинтересовался Малдер, выйдя из душа и завязывая халат. — И оставляют такие ожоги?
Он показал на свою ногу.
— Да, сэр. Наверное, сэр. Я их сам не видел, сэр. Но сэр Диего Капричино, наш управляющий, говорил, что видел, сэр. Он здесь очень давно управляет, сэр, — быстро ответил Паскуаль, изумленно уставившись на голени Малдера, обработанные и перевязанные. — Они, наверное, на феромоны реагируют, сэр. Мне так говорили. Всего хорошего, сэр, приятного отдыха. Мэм?
Паскуаль захлопнул холодильник и быстро двинул к выходу.
— Эй, Паскуаль… — Малдер задумчиво смотрел на него. — Ты нам больше ничего не хочешь сказать? А если завтра сюда приедет группа биологической зачистки, высушит вашу лагуну и перевернет каждый камешек на дне? Где ты выучил слово «феромоны»?
— Не приедет, сэр, — отозвался Паскуаль уже совсем другим тоном. — Вы же знаете. Вам лучше забыть обо всем, сэр, и спокойно отдыхать. Вам больше ничего не угрожает… Если, конечно, вы будете соблюдать правила. Время-то у вас оплачено еще на неделю. И деньги вам никто не вернет, если вы уедете. Думаю, что оно… она, то есть… медуза… больше вами не заинтересуется.
Когда раздался звук отплывающей лодки, Скалли негромко спросила:
— Когда уезжаем?
— Ты с ума сошла, — ответил Малдер.
— Что?
— У нас проплачена еще неделя. Целая неделя. Неделя, Скалли! Я, может, полжизни мечтал оказаться однажды на необитаемом острове, чтобы изучать чудовищ, моя мечта сбылась и даже с бонусами, а ты предлагаешь уехать!
— Да ты и вправду хуже маньяка, Малдер, — рассмеялась Скалли. — Вот теперь это ты.
— Я рад, что ты смеешься, — ответил Малдер, обнимая ее и убирая влажные волосы с ее лица. У нас есть целая неделя. Можно взять пробы воды. Можно порасспрашивать местных. Можно…
Скалли обвила его шею руками и поцеловала в висок.
— Ты трудоголик, Малдер. Ты маньяк-трудоголик.
— Я знаю, — кивнул тот и подхватил ее на руки. — Иначе и быть не может. Так мы остаемся?
— Ты провокатор. На один день.
— На три.
— На один.
— На три!
— На два! Но если ты опять вздумаешь нарушить правила…
— Просто в следующий раз я трижды подумаю перед этим.
— И никаких заплывов на рассвете в первозданном виде.
— Не возражаю. Можно найти не менее стоящее занятие. Причем не выходя из бунгало.
***
— Ты их видел? — Диего Капричино задумчиво разглядывал свои пляжные сандалии. В кабинете управляющего мерно шумел кондиционер. Об оконное стекло с упорством безумца колотилась ночная бабочка.
Паскуаль переминался с ноги на ногу. Здесь ему всегда было неуютно, хотя в кабинете царила прохлада, приятно пахло свежим морским ветром и хорошим кофе. Паскуаль избегал садиться в удобные плетеные кресла с мягкими светлыми подушками — сам не зная почему. У управляющего хватало странностей — он не любил разговаривать, он никогда не купался, он не работал с женщинами — по крайней мере, напрямую.
— Да, сэр.
— Ты сказал, что они нарушили правила, но все-таки вернулись живыми и относительно невредимыми?
— Да, сэр. У него обожжены ноги, немного. У нее — пара синяков. Наверное, они не стали заплывать далеко, сэр.
— Наверное.
— Это и к лучшему, сэр, что с ними все обошлось. Судя по тому, что я услышал, стоя за дверьми — они агенты ФБР, сэр. То ли бывшие, то ли нынешние, я не понял.
— Ты подслушивал, Паскуаль? — спросил Диего Капричино, не глядя на него.
— Нет, сэр. Это случайно получилось, сэр.
— Ну да, ну да. Им повезло, что все обошлось. Паре из Франции, что отдыхала в этом же бунгало пару месяцев назад, повезло куда меньше.
— Да, сэр. Его мертвым прибило к берегу, а ее вообще не нашли. Мы же пишем, чтобы не нарушали правила, а они все равно нарушают.
— Ничего страшного, Паскуаль. Мы будем снисходительны и не станем принимать никаких мер. Никаких, эээ… санкций. Я думаю, они больше не станут так делать, — Диего перевел взгляд на Паскуаля. Тот поежился и передернул плечами. — Они, наверное, захотят уехать? Ты предупредил, что мы не станем возвращать деньги в случае отъезда раньше срока?
— Я так понял, что они решили остаться на пару дней, сэр.
Диего пожал плечами.
— У них все оплачено. Ты пожелал им приятного отдыха? Передай, что мы готовы возместить им неприятности — что бы они ни пожелали в рамках наших возможностей, это будет им предоставлено. Ты понял?
— Да, сэр. Я пойду?
— Да, ступай. Найди моего зама, Гильермо, и передай ему мое распоряжение. Или нет, пусть он сам ко мне зайдет.
— Да, сэр. Конечно, сэр.
— Все. Иди.
Паскуаль развернулся на пятках и вышел за дверь, гадая, с какой стати обыкновенному кухонному доставщику, пусть и старшему, управляющий уделил столько внимания.
Диего задумчиво смотрел ему вслед.
***
Рассветные сумерки еще не отступили до конца. Свежий ветер приносил запах соли, вентилятор мерно шуршал лопастями. Скалли вынула из холодильника апельсины и загрузила их в новенькую соковыжималку, которую Паскуаль притащил накануне с быстротой молнии, стоило заикнуться о поломке прежней.
Скалли наполнила один бокал. Потом второй.
Малдер, лежа на постели, смотрел, как она двигается — легко и бесшумно. Ветер раздувал ее рыжие волосы и невесомую шелковую ткань пижамы, приоткрывая кусочек загорелого тела — как раз там, где уроборос грыз собственный хвост.
Оставался всего один день — лета, солнца, соленого ветра и уединения от мира.
Целый день.
Целый огромный день.
И два здоровенных бокала апельсинового сока со льдом.
Малдер поднялся. Скалли стояла возле холодильника, что-то разыскивая на полке. Малдер, неслышно ступая, подошел к ней и обнял за талию. Поцеловал в шею.
— Плавать я не пойду, — предупредила Скалли, не оборачиваясь.
— А я этого и не предлагаю, — Малдер скользнул ладонями под пижаму.
— А что ты предлагаешь? — улыбнулась Скалли, чувствуя сквозь тонкую ткань суть этого предложения.
— Не люблю оставлять незаконченные дела, — прошептал Малдер, чувствуя, как ее соски твердеют под его пальцами.
Скалли развернулась к нему лицом, и он жадно приник к ее губам, впитывая вкус тропических апельсинов, лета и любви.
— Ты ведь наверняка опять оставила меня без ягод.
— Вранье, — Скалли приоткрыла глаза. — Твой лоток в холодильнике. Хочешь убедиться?
— Нет, — ответил Малдер, подхватывая ее. — Потом.
— Конечно, — прошептала Скалли, снова сидя на кухонном столе и чувствуя, как навесной кухонный шкафчик упирается ей в затылок. — Потом.
Малдер неторопливо стянул с ее плеч пижаму, дюйм за дюймом обнажая золотисто-загорелую кожу и маленькую грудь.
— Целый день, — прошептал он. — Целый день…
Это было в чем-то похоже на безумие: один день казался длиннее Вечности. Вы гений, господин Альберт, мало кто способен с Вами сравниться.
Один день.
…Малдер обнял ее, нащупывая завязку шелковых брюк и зная, что с прочим бельем возиться не придется. Узел под его пальцами исчез в небытии.
Вентилятор шелестел лопастями. Ветер с моря приносил запах соли.
Некоторые вещи в мире неизменны даже тогда, когда Вечность готова рассыпаться осколками бытия.
Чувствуя, как пальцы Малдера нетерпеливо тянут вниз легкий шелк, Скалли прошептала прямо в его ухо, пачкая кожу соком:
— Ты…
— Да, да, я знаю, — нетерпеливо прошептал Малдер, разводя ее обнаженные бедра.
… Кожа здесь такая тонкая, что достаточно просто провести пальцем, и ее начинает бить дрожь, которую она не может сдержать и контролировать. Это возбуждало его, и он становился нетерпелив и настойчив. Верхняя часть пижамы давно улетела вслед за нижней, и теперь Малдер почувствовал, как Скалли часто дышит — рукой почувствовал, скользнувшей к ее груди. Он притянул ее к себе вплотную, упираясь напряженным членом в ее бедро, и доводя ее до того, что она, стиснув коленями его бедра и уткнувшись лицом в шею, замерла на несколько долгих мгновений, а потом приник губами к ее плечу, шее, губам — мягким и податливым, прохладным, и проводя языком по ее небу, задохнулся от острого чувства, для которого даже не мог подобрать слова.
— Ф..ф..окс, — выдохнула Скалли, когда он вошел в нее, и ритм их движений слился в единое целое. Он стискивал пальцами ее ягодицы, проникая все глубже и двигаясь все быстрей, ловя губами ее прерывистое дыхание, пока они не замерли там — на высшей точке Бытия.
Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
Можно даже не говорить вслух. Можно думать, и Вселенная услышит твои мысли.
Молчи, не говори ни слова, ведь мы слышим друг друга на частоте Вселенной.
Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
У нас впереди целый день, когда мы можем быть вдвоем на вершине мира.
Это больше, чем Вечность.
Потому что все остальные дни тоже наши, даже если они будут совсем другими.
Целый день.
***
Диего смотрел за окно. Внутри у него ворочалась мутная неудовлетворенность. Люди — идиоты. Он честно старается сделать так, чтобы никто не пострадал. Раз уж так получилось.
Впервые за несколько десятилетий добыча ушла от странной сущности. Да, им повезло… Наверное, к лучшему. Наверное. Нельзя испытывать сожаление по этому поводу. Он не хочет, чтобы кто-либо пострадал.
Но она… она такая… Диего вздохнул. Она сейчас недоступнее, чем если бы жила на Луне.
Диего не часто так остро чувствовал вожделение, испытываемое сущностью, но сейчас у него все сжималось внутри, когда он представлял себе ее и думал о том, чем эти двое сейчас занимаются в номере. Он расстегнул ширинку брюк и опустил руку вниз.
Они уедут завтра. Прекрасно. Никто не может контролировать сущность. Оно реагирует так, как реагирует, и ничего не поделаешь. Это не уничтожить, не заглушить, не ослепить. Оно спит только тогда, когда не чувствует. И Диего честно предупреждает. Он не виноват.
Диего посмотрел на свою руку — ногти все еще оставались черными. Долго не уходит на этот раз — наверное, потому, что ничего не случилось. Ну, не беда. Он и сущность все равно получат свое — пусть не сейчас. Пусть это будет другая. Какая разница.
Внизу живота заныло.
Он поморщился и ускорил ритм движений, чтобы кончить быстрее.
Бабочка продолжала биться о стекло, и мелкое царапанье надоедливо скребло по ушам. Диего поднялся, молча подошел, одним движением раздавил ее, оставив на окне мутно-слизистый потек, и направился в душ.
Автор: Рыжая Элен
Форма: рисунок. Материалы: акварельная бумага, акварель.
Пейринг/Персонажи: Фокс Малдер/ Дана Скалли
Категория: джен, гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Примечание/Предупреждения: Где-то там кто-то есть. Иллюстрация к фику "Рай под солнцем"
Название: Рай под солнцем
Автор: Рыжая Элен
Бета: Svetschein aka Светлячок
Гамма : fandom The X-files 2013
Размер: миди (7 734 слова)
Пейринг/Персонажи: Фокс Малдер/Дана Скалли
Категория: гет
Жанр: романс, хоррор
Рейтинг: R
Краткое содержание: иногда отпуск, которого долго ждешь, может превзойти твои самые смелые ожидания
Примечание/Предупреждения: Время действия после титров «I want to believe». Большой привет Стивену Кингу, тру фанату и тру шипперу, надеемся, ему бы понравилось, и спасибо за «Пятно»
читать дальшеПролог
… Марите шла по берегу. Соленая вода мягко касалась ее коричневых от загара ступней. Сезон только начался, и она надеялась, что в этот раз все будет спокойно. Сколько раз она говорила Диего, что нужно что-нибудь сделать — ни один сезон еще не прошел спокойно. А иногда и дважды случалось. Постояльцев предупреждали, вешали объявления… но нельзя же говорить о таких вещах прямо — будет скандал. Тогда к ним просто никто не приедет, а ведь вообще-то это очень хорошее место, и они много зарабатывают. Сюда и европейцы любят приезжать, и американцы…
Марите поправила лямку купальника. Ведь все в общем-то просто — купайтесь как положено, как написано в правилах, ведь правила безопасности существуют на любом курорте. Но вот сегодня официантка сказала, что пара, проживающая на одном из островов, не явилась на обед. Марите их видела один раз издалека — симпатичные, он высокий, темноволосый, она маленькая, не то блондинка, не то рыжая…
Она, другая горничная — Луиз — и старший доставщик с кухни, Паскуаль, взяли лодку и поплыли на остров, не дожидаясь приказа Диего — никому не хотелось заниматься поисками в сумерки. Паскуаль посоветовал искать и в воде, хотя Марите думала, что это бессмысленно — если парочка заплыла за зону безопасности и потонула, помогут только водолазы. Или вообще никто. Лучше бы они и вправду потонули. А что еще могло случиться? Нет, они могли конечно всю ночь весело проводить время и попросту проспать обед, но все и так знали, что… В общем, знали.
Марите пошла по берегу в одну сторону, Луиз в другую, Паскуаль — в центр острова.
Чуть поодаль на берегу росли густые кусты с длинными листьями, наполовину купающимися в воде. Под ними что-то темнело.
Марите остановилась. В горле у нее пересохло, и она поспешно вышла из воды. Ступая по влажному песку, подошла ближе.
Это было тело.
Тело обнаженного мужчины, если так можно было назвать оставшиеся фрагменты. Кожа казалась обваренной и свисала лохмотьями, на кистях и стопах ее почти не осталось. Сквозь почерневшую плоть были видны кости фаланг пальцев. Руки и ноги — словно изъедены почти до костей. Ягодицы, паховая область и член выглядели обожженными — ярко-красная кожа покрылась огромными пузырями с мутноватым содержимым. Грудная клетка пострадала меньше, но на ней пузырей тоже хватало. Рот открыт, лицо искажено гримасой и покрыто буровато-черными пятнами. Языка во рту не было. Глаз Марите не увидела, но всматриваться не стала. Ей показалось, что рот и глаза покрыты подсохшей желто-зеленой пеной с прожилками крови. Она развернулась, выпрямилась, на деревянных ногах отошла к дальним кустам, и ее вырвало.
Паскуаль нашел ее через четверть часа. Вынул из кармана шортов упаковку влажных салфеток, протянул. Сплюнул, взглянув на кусты, к которым ходила Марите.
— Я позвонил Диего, — сказал он. — Сейчас они приедут. Удивительно, — добавил он, убирая в карман мобильник.
— Что? — хрипло спросила Марите, боровшаяся с новым рвотным позывом, грозившим потерей вчерашнего ужина.
— Удивительно много осталось на этот раз. Обычно к берегу прибивает остов с клочьями мяса. Ты раньше не видела, что ли? Или думала, что все и вправду тонут?
Марите встала и, словно слепая, снова пошла к кустам — прощай, ужин.
Когда она вернулась, Паскуаль закурил, сплюнул тягучей слюной себе под ноги.
— Ну да. Этот, поди, чемпион по плаванию. Гляди, какой высокий. И мышцатый. Был.
— Я думала, что медузы… А что про него скажут… страховой компании?
— Скажут, что на стадо медуз и напоролся. Пусть и они так думают.
— А…она? — спросила Марите.
Паскуаль ухмыльнулся.
— А ее не найдут, — бросил он Марите через плечо, направляясь к берегу, чтобы помахать подплывающей моторке. — Даже с водолазами.
— Почему? — прохрипела девушка.
Паскуаль помялся.
— Не уверен, что тебе стоит это знать. Знаешь, что я тебе скажу… Не вздумай тоже купаться тут в лунном свете. Нагишом. Вот и все.
***
— Пора вставать.
— Мммм…
— Пора вставать, — Малдер потянулся и слегка прикусил зубами мочку ее уха.
— Малдер, отстань, — Скалли отпихнула его и натянула на голову легкое покрывало. — Вот еще, и здесь подниматься в такую рань. Еще даже солнце не встало.
— Вот именно, — Малдер был не из тех, кто легко сдается. Он сдернул покрывало, обнял ее, прижавшись грудью к ее спине и бедрами к ягодицам, и стал медленно расстегивать мелкие пуговки шелковой пижамы.
— Я сплю, — раздалось в ответ.
— Посмотрим, на сколько тебя хватит, — усмехнулся Малдер, и его ладони скользнули по гладкой коже, забираясь под легкий шелк, в поисках маленьких упругих грудей. Долго искать не пришлось — каждый дюйм был давно знаком, но от этого не стал менее притягательным.
Скалли рывком села на постели и стянула на груди пижаму.
— Малдер, — возмущенно сказала она, пытаясь пригладить спутанные со сна волосы, — так попросту нечестно. Если мне не изменяет память, это первый нормальный отпуск в нашей жизни, так я и здесь не могу выспаться!
— Вот именно. Это первый нормальный отпуск в нашей жизни — за столько лет, и ты предлагаешь тратить время на сон? — Малдер хитро улыбнулся. — Вот днем будет жара, тогда мы вытянемся рядышком и уснем сном праведников.
— Да ну тебя, — обиженно буркнула Скалли. Пижаму, впрочем, застегивать не стала.
Легкий рассветный ветер проникал сквозь прикрытые жалюзи большие окна. Дыхание океана, неспешно накатывающего волны на крохотный островок, казалось почти осязаемым — острый запах соленой воды, прогретой солнцем, пропитывал все вокруг. Кожа после каждого купания покрывалась тончайшим слоем соли, и уже через несколько дней казалось, что она не смоется никогда, тропический загар ложился мгновенно — даже молочно-белая кожа Скалли приобрела золотистый оттенок, хотя обыкновенно рыжие и загар — понятия плохо совместимые.
Они здесь даже перестали заряжать мобильные телефоны, предавшись лени, сну и любви — медлительной, долгой и острой, словно их первый раз отделяли от сегодня не несколько лет, а несколько дней. Обстановка располагала к полному раскрепощению — курорт представлял собой сеть мелких островков, на каждом из которых стояло всего одно бунгало, причем все они располагались так, чтобы свести к минимуму возможность лицезрения соседей. Сюда приезжали за возможностью отдохнуть в одиночестве, за ощущением полной свободы, за желанием оказаться на зеленой крыше мира — между небом и океаном.
Для связи с центральным островом существовал телефон, и раз в два-три дня в заранее оговоренное время приплывали на лодочке горничная и доставщик с кухни. Горничная меняла белье и прибирала номер, доставщик забивал продуктами холодильник. При желании можно было ездить на лодочке обедать на центральный остров, но этим сервисом мало кто пользовался — люди, проводящие большую часть дня либо в океане, либо на пляже, либо в постели, не нуждались в многочисленных деликатесах.
Вот и сейчас Скалли спустила ноги с постели, нащупывая босыми ступнями плетеную циновку, и оглянулась на Малдера:
— Кофе? Сок?
— Я бы предпочел тебя, — отозвался Малдер, не отрывая взгляда от ее груди, едва прикрытой шелком. Впрочем, и шелк-то был по сути формальностью — слишком тонок и полупрозрачен.
Но Скалли явно задумала наказать Малдера за преждевременную побудку.
— Тогда можешь и дальше мучиться выбором, — сказала она, открывая холодильник и доставая пару апельсинов. — Ты все-таки сумасшедший — рассвет только через полчаса.
Бунгало представляло из себя небольшой домик на сваях. Крыша, покрытая тростником и какими-то широкими жесткими листьями, прекрасно защищала от солнца и дождя, храня прохладу даже в самые жаркие часы. На широкой террасе стояли плетеные кресла и круглый столик, в комнате — большая кровать, шкаф и комод, половину небольшой кухни занимали бар и холодильник. В крошечной ванной все необходимое размещалось на нескольких квадратных футах, но главное, что все-таки размещалось. В углу комнаты мерно шуршал лопастями вентилятор. Кондиционер тоже был, но его выключили — вентилятор странным образом напоминал о доме.
Скалли почистила апельсины и сунула в соковыжималку.
— Ты будешь вставать или нет? — спросила она, наклонившись к нижнему отсеку холодильника и вытаскивая лоток с ягодами.
Малдер медленно сглотнул.
Ах вот ты как.
Он поднялся с постели и тихо подошел к ней, неслышно ступая по прикрытому циновками полу.
Выпрямившись, Скалли оказалась в тесном кольце его рук.
— Только не говори мне про нечестность, — Малдер плотоядно улыбнулся, заметив, что Скалли, видимо, сунула одну ягоду в рот. — Я сразу согласен с тем, что я нечестный.
Он вынул из ее рук лоток и отставил подальше, оттесняя ее к столу.
— Ты, помнится, что-то говорила про мою кухню, — проговорил он, прижимая Скалли к кромке стола. — Насколько я помню, мы ведь так и не опробовали этот вариант. По-моему, самое время, ты не находишь?
Малдер подхватил ее, и через мгновение Скалли уже сидела на кухонном столе, упираясь затылком в навесной шкафчик.
… Рассветный сумрак кажется вечным. Лопасти вентилятора мерно вращаются, шелестят за окном листья, сонно бормочет океан. Мир потонул в соленой воде — да и черт с ним.
… Малдер приник к ее губам, мягким, податливым, прохладным, целуя ее медленно, неторопливо и глубоко, словно впереди у них маячила вечность.
Впрочем, в сущности, так оно и было.
— Ты съела мою долю, — вдруг сказал он, указывая на полупустой лоток.
— Вранье, — ответила Скалли, не открывая глаз. — Эй!
Малдер отступил назад.
— Один-один. Ничья, — улыбнулся он.
Скалли швырнула в него кухонной салфеткой.
— Лично я сегодня на пляж не пойду, — сказала она и спустила с плеча пижаму. — Сгорела.
Кожа на плечах действительно чуть покраснела и покрылась мелкими пузырьками.
Скалли спрыгнула со стола.
Она ему еще припомнит этот фокус.
— В тумбочке должен быть крем от загара, — напомнил Малдер.
— Крем от загара не помогает от ожогов.
Малдер пожал плечами, налил сок из соковыжималки и выпил его одним глотком.
— Я только хотел помочь, — улыбнулся он, ставя пустой стакан в раковину.
— Это был мой сок, черт возьми!
— Я принесу тебе крем, — сказал Малдер. — И вообще. Пойдем купаться.
— Сейчас? В пять утра?!
— А почему нет? Тишина, вода температуры кофе в Бюро, и даже солнца нет — не обгоришь.
Скалли задумчиво подбросила на ладони красный апельсин.
Опустила в соковыжималку.
Нажала кнопку.
Стальные лезвия с хрустом разорвали нежную апельсиновую мякоть, и сок брызнул на стенки чаши.
Скалли передернула плечами.
Соковыжималка коротко взвизгнула и умолкла.
***
— Крема нет, — услышала она голос Малдера. Судя по звуку, он один за другим открывал ящики комода, перерывая уложенные в них вещи. — Наверняка ты его забыла.
— Я не могла его забыть, Малдер, — ответила Скалли, задумчиво глядя на сломанную соковыжималку.
— А этот ящик вообще не открывается. Ты что-нибудь клала туда?
— Нет, — ответила Скалли. — Ничего. Хватило трех верхних.
Малдер дернул ящик сильнее, но он не поддался.
— Малдер, оставь. Крема там точно нет. Впрочем, сейчас и солнца нет, так что он все равно ни к чему.
Малдер дернул еще раз, внутри что-то хрустнуло, и ящик открылся.
Он был пуст, только в углу перекатывалась пыль, немного серебристого песка и несколько дохлых паучков.
Скалли глубоко вздохнула.
— Там что-то застряло, — Малдер сунул руку внутрь. — В пазу. Сейчас достану.
Скалли хотела его остановить, но не успела.
Малдер вытащил комок серовато-желтой бумаги, осторожно расправил.
— Это какие-то старые билеты. Горничной следует лучше убирать номер. Если бы я взял больше галстуков, нам мог бы понадобиться этот ящик. А тут песок и пауки, — Малдер положил бумажки на комод и поднялся с ящиком в руках, намереваясь вытрясти песок.
— Как странно, Малдер, — сказала Скалли, когда он вернулся. — Это обратные билеты. Отсюда.
— И что? — Малдер задвинул ящик на место.
— Почему они остались неиспользованными?
— Потому что людям здесь понравилось, и они заказали другие билеты, на попозже. Это же очевидно. Господи, и меня называют параноиком! Пойдем, — он потянул ее двери.
— Пусти, — засмеялась Скалли. — Не в пижаме же лезть в воду.
Она достала из верхнего ящика комода черный купальный костюм.
Под ним обнаружились красные купальные плавки Малдера.
***
Утренняя прохлада щекотала кожу. На востоке край неба стал совсем светлым, легкие облака напитались зарей, но над западной оконечностью островка висели утренние звезды. В зарослях, окружающих бунгало, еще таились сумерки, и длинные холодные тени тянулись к берегу.
… Они медленно шли по пляжу. На плотном белом песке оставались отчетливые следы. Ветер посвежел и дул в лицо, донося с океана соленые капли. Лодка, на которой они сюда приплыли, лежала на берегу, укрытая брезентом.
Океан сонной кошкой ворочался в своем ложе, вытягивал белые пенные лапы и деликатно трогал ступни — теплый и тихий.
Скалли стояла по щиколотку в воде и смотрела на восток.
Малдер подошел и обнял ее за плечи.
— Вон видишь островок? — он махнул рукой вперед.
— Вижу, — Скалли прищурилась.
— Поплыли туда.
— Зачем? Можно просто поплавать вдоль берега.
— Старбак, неужели ты откажешься от освоения новых просторов?
Скалли поежилась. Все-таки утром слишком прохладно. Но вода действительно теплая, будто суп.
— Островок как островок. Только очень маленький, — сказала она.
— Угу, — кивнул Малдер. — У меня неожиданное предложение, — сказал он и осторожно поцеловал ее за ухом.
— Какое? — улыбнулась Скалли.
— Тот островок просто замечателен. Ровно вдвое больше по размерам, чем кровать в нашем номере. У меня есть предложение сравнить — может, он еще и удобнее?
Скалли рассмеялась.
— Тебя потянуло на экзотику?
— Тоже мне экзотика, — хмыкнул Малдер, стягивая с ее плеч лямки купальника. — Так, вдруг захотелось немного разнообразия. В кои-то веки. Знаешь, я иногда немного скучаю по своей водяной кровати.
— Малдер, что ты делаешь?
— У меня есть еще одно предложение, — Малдер кивнул в сторону лодки. — Все это прекрасно подождет нас здесь.
Скалли посмотрела на него с изумлением, а Малдер вместо ответа стянул с себя плавки и аккуратно повесил их на борт лодки.
— Твоя очередь, — сказал он и опустил ее купальник до талии.
Скалли, чувствуя, как Малдер нарочито медленно скользит ладонями по ее бедрам, напомнила:
— В бунгало на стене правила проживания. Там, внизу, отдельной строкой вынесена рекомендация не купаться нагишом. Если к вечеру нас выставят отсюда за нарушение правил — на хорошую жизнь больше не рассчитывай.
Солнце медленно карабкалось к горизонту где-то за гранью видимости, и небо, уже насыщенное алым, нетерпеливо предвкушало его появление. Теплая соленая вода обволакивала колени, ласкала бедра, бесстыдно и жадно принимая обнаженные тела в свои объятия.
Они медленно вошли в воду — касаясь друг друга бедрами, рука об руку, и поплыли.
Островок темнел впереди, словно спина неведомой рыбы.
… Когда под тобой бездна, и бездна над тобой, а ты полностью обнажен перед ней, беззащитен, как эмбрион, вытащенный из материнской утробы, когда соленая вода касается каждой клетки твоего тела, когда водяной поток держит тебя, пропитывая собой — только тогда можно ощутить в полной мере, что человек — мелкая песчинка среди шестерней мироздания, капля соли в бездонном океане, которая растворяется в нем в одно мгновение.
Они проплыли половину пути и остановились, зависнув в соленой толще воды. Крупные капли стекали по их лицам и плечам, заря окрашивала кожу в золотисто-розовый оттенок.
— Ложись на спину, — прошептал Малдер.
— Зачем? — спросила Скалли, улыбаясь.
— Здесь можно увидеть звезды, — ответил он. — Они совсем не такие, как на земле. Нужно просто лечь. И тогда ты увидишь, как на тебя смотрит Вселенная.
Небо опрокинутой чашей стоит над миром. У чаши нет дна. Соленая вода держит тебя, и ты стоишь на распутье — между землей и небом, между тьмой и светом, словно в невесомости, раскинув руки и ноги, и вода влечет тебя, и ты поддаешься ее стихийной силе… И чувствуешь, как эта сила течет сквозь тебя.
Мириады миров, над которыми ты раскинут, словно витрувианский человек — сам венец творения, сам творец бытия.
Вселенная баюкает тебя на своих ладонях.
Малдер тоже лег на воду, раскинув руки и касаясь пальцами плеча Скалли.
— Наверное, стоило пользоваться отпуском чаще, чем раз в пятнадцать лет. Мне кажется, что здесь как раз та точка опоры, откуда можно перевернуть Землю, — Малдер глубоко вздохнул.
— Отстань, Малдер, — ответила Скалли, не отрывая взгляда от неба и мерно покачиваясь на длинных пологих волнах. — Я смотрю во Вселенную.
Где-то вдалеке послышался тихий плеск.
***
— Ты слышал? — Скалли подняла голову и попыталась оглядеться.
Малдер тоже принял вертикальное положение в толще воды.
— Слышал. Наверняка такие же любители утреннего купания, — негромко ответил он, подплывая поближе к Скалли и обнимая ее за талию.
Внезапно мысль о том, что под ними глубина и до дна несколько десятков метров, стала неприятной.
— Поплыли. Мы сами по себе, они сами по себе, — сказал Малдер. — Тут совсем немного. Надеюсь, они двинут в другую сторону.
Скалли кивнула.
Они неторопливо поплыли к островку, видневшемуся между ними и рассветом. Солнце приближалось к горизонту, готовилось выплыть из моря, и край неба все сильнее наливался алой зарей. Островок казался почти черным.
— Малдер, мне кажется, что сейчас снова было, — Скалли оглянулась. Она пыталась рассмотреть, что там плещется, но не могла — рассветный сумрак скрадывал границу между водой и воздухом. — Очень надеюсь, что это не…
— Не акулы. Ты же сама узнавала. Я никого не вижу. Думаю, какая-нибудь местная мелкая фауна. Поплыли. Осталось чуть-чуть, — Малдер кивнул в сторону восходящего солнца. — Встретим рассвет.
— Никогда не думала, что ты можешь оказаться романтиком, — улыбнулась Скалли.
— Обманчивое впечатление. Я рассчитываю с пользой провести время. Спорим, я тебя обгоню?
— Это мы еще посмотрим. Что будет тому, кто первым доплывет?
— Тому достанется второй, — ухмыльнулся Малдер.
Островок приближался.
Ночной сумрак отступал к западу, небо розовело все выше и выше — вот-вот из-за кромки воды должно показаться солнце.
… Они доплыли одновременно.
— Ты был здесь раньше? — спросила Скалли. Островок оказался каменным, пологим, с внутренней ложбинкой, местами покрытой тонким слоем скользкой морской растительности, и по размерам действительно как две большие кровати.
— Нет, — ответил Малдер, выбираясь на сушу. — Я его только вчера вечером заметил.
Он протянул руку Скалли и помог ей забраться.
— Тебе не холодно? — спросил он.
— Скажем так, довольно свежо, — ответила Скалли. По ее телу крупными каплями стекала вода, рыжие волосы намокли и потемнели.
Малдер провел пальцем по ее голени.
— Я знаю прекрасный способ согреться.
— Не сомневаюсь, — кивнула Скалли.
Она опустилась рядом с ним.
— С тебя стекает море, — улыбнулся Малдер, вытирая соленые капли с ее бедра. Скалли наклонилась к нему и прошептала прямо в губы:
— В следующий раз, когда тебе придет в голову опробовать какой-нибудь каменный островок, захвати хотя бы полиуретановое сиденье с кухонной табуретки.
Вместо ответа Малдер притянул ее к себе. Скалли обвила руками его шею.
Ее губы были солеными на вкус. Малдер был настойчив и нетороплив, медленно проводя языком по ее небу, ведь спешить было некуда, а поскольку пижама осталась в бунгало, то все, что он хотел найти, оказалось в его полном распоряжении. Теперь его указательный палец рисовал загадочные знаки на ее груди, от чего Скалли вздрагивала и крепче сжимала его плечи.
Рассвет подбирался все ближе.
Тени отступали в ночь.
Ветер холодил обнаженную кожу, вмешиваясь в уединение.
— И тем не менее, учти: завтра все ягоды мои, — вдруг сказал Малдер, чуть отстранившись.
Вместо ответа Скалли стукнула его кулаком по плечу, но он перехватил ее руку, поцеловал запястье и медленно повел губами по предплечью, плечу, груди, чувствуя, как она покрывается мурашками, поймал каплю, стекающую по животу, спустился ниже, чувствуя, как ладони Скалли скользят по его плечам и зарываются в его влажные волосы.
— Если камень жестковат, то есть варианты, — торопливо прошептал он, и его ладонь начала путь по внутренней стороне ее бедра, медленно поднимаясь выше и стирая соленую воду.
Еще выше.
Скалли приподнялась и скользнула к нему на колени, чувствуя ноющую тяжесть внизу живота и его нетерпение. Он шире развел ее бедра, привлекая ее ближе к себе, чувствуя тепло ее лона и заставляя ее дрожать от возбуждения под его руками. Скалли подалась чуть вверх и вперед. Он вошел в нее, на мгновение задохнувшись от острого наслаждения, и медленный ритм их движений стал нарастать, достигая частоты ударов сердца. Малдер стискивал пальцами ее ягодицы до синяков, легко возникавших на золотисто-загорелой коже, и плотнее прижимался к ней, проникая глубже, чувствуя ее сбивчивое дыхание на своем виске и угадывая неслышный шепот:
— Ф…ф…окс…
И он совсем не чувствовал под собой мокрые холодные камни.
На мгновение они замерли на высшей точке единения, и Скалли вытянулась на нем, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.
В нескольких ярдах от них раздался негромкий плеск.
***
— Что это? — напряженным голосом спросила Скалли, опустившись на колени рядом с Малдером. — Ты слышал?
— Это ж надо быть такими ссс…
— Что?
— Ничего, не обращай внимания. Мироздание не любит, чтобы я получал удовольствие, — Малдер лежал на спине на жестких камнях, все еще пребывая в мире собственных ощущений.
— Малдер! — Скалли тряхнула его за плечо. — Послушай, мне как-то не до смеха. Смотри!
Малдер сел, обнял Скалли за плечи и всмотрелся туда, куда она показывала.
— Там какое-то темное пятно, — сказал он негромко. — Больше я ничего не вижу. Похоже на… на нефтяное. Или водоросли.
— Оно большое, Малдер. И оно движется сюда.
— Разумеется. Вода не стоит на месте. И пятно движется с ней. Только вот одно странно…
— Что? — спросила Скалли. Малдер заметил, что она дрожит.
— Вода движется в противоположную сторону вместе с ветром. Пятно двигается против ветра.
— Только этого не хватало, — негромко сказала Скалли.
Камни были жесткими, холодными и очень скользкими.
— Откуда здесь взяться нефтяному пятну, Малдер?
— Понятия не имею. Вылилось из недр любого судна, использующего его в качестве горючего.
— Тогда объясни, почему оно не плавает пленкой на поверхности. Малдер, оно движется сюда, к нам. Ты видишь?
— Вижу, — ответил Малдер. Интуиция подсказывала ему, что ничего хорошего пятно не сулит. Быть обнаженным и плыть к рассвету еще десять минут назад было прекрасно. Но теперь на смену чувства слияния с природой пришло чувство уязвимости перед ней же.
Будь на нем сейчас хотя бы плавки, он и то чувствовал бы себя увереннее.
— Оно может быть опасно? — спросила Скалли, ища взглядом что-нибудь, что можно бросить в сторону пятна. — Здесь даже нет ни одной палки. Можно попробовать оторвать клочок водорослей.
— Понятия не имею. Нефтяное пятно опасности не представляет, но оно не слишком похоже на нефтяное.
Мимо с издевательским хохотом пролетели чайки.
— Я просто проверю, — сказал Малдер и спустил ноги ближе к воде.
— Малдер, не надо, — Скалли схватила его за плечо.
Неиспользованные билеты. Откуда они взялись? Бред, это полный бред… А уж соковыжималка тут и вовсе не причем.
— Слушай, нам все равно нужно плыть назад, — Малдер спустился еще ниже. Пятно колыхалось в толще воды в нескольких ярдах от островка.
Малдер опустил ступни в воду.
Пятно не двигалось.
Малдер опустился в воду по колено, продолжая держаться рукой за каменной выступ.
— Малдер, вернись! — услышал он и одновременно успел увидеть, как пятно с быстротой акулы метнулось к нему.
Ему показалось, что голени обожгла медуза — посильнее, чем корнерот, но не намного.
Но в следующее мгновение темная маслянистая жижа поползла по его ногам, впитываясь в кожу, и захватывая его целиком, словно пропитывая насквозь. Небо завертелось воронкой и почернело, тело ниже талии он не чувствовал. Край солнца вспыхнул красным, и где-то очень далеко он услышал знакомый голос:
— Малдер!!!
А потом ночь поглотила, растопила, растоптала его и сделала собой.
***
Малдер очнулся от того, что медуза обожгла щеку.
Открыв глаза, он увидел перед собой Скалли — обнаженную, с побледневшим лицом, и сообразил, что она привела его в чувство путем пощечины.
Голени горели огнем, но это радовало — они были на месте.
Малдер сел и быстро осмотрел себя — никаких следов черной пленки на теле не обнаружилось, но на ступнях и голенях кожа выглядела словно обваренной — покраснела и вспухла. В некоторых местах виднелись кровоподтеки и пузыри, как при ожоге, а ступни почти потеряли чувствительность. Оставалось только надеяться, что она восстановится.
— Все в порядке, — выдохнул он. — Ноги при мне, самое главное тоже, остальное заживет.
— Малдер, ты… — Скалли уткнулась лицом в его плечо и замерла на мгновение.
— Я увидела, что оно… словно поглотило твои ноги, — проговорила она. — Ты меня почти не слышал. Тогда я …вытащила тебя оттуда. Оно отпустило тебя. Почему-то. Но ты слегка стукнулся о камень головой.
— Сколько я был без сознания? — спросил Малдер. — Несколько минут? Рассвет все еще не начался.
Скалли нервно вздохнула.
— По моим подсчетам, не менее, чем четверть часа.
— Но почему…
— Вот меня это тоже интересует. Рассвет не наступает, Малдер. Край солнца показался из-за горизонта и маячит в этом положении уже довольно долго. Послушай, как у тебя получается всю жизнь притягивать неприятности?
— Сам удивляюсь. Кроме слова «судьба» мне ничего не приходит в голову, — Малдер потер левую щеку. — Ты могла бы быть и понежнее, — с упреком сказал он.
— Могу разве что добавить для симметрии.
— Где пятно?
— Вон там. Оно окружило островок. И еще... Ты ничего не замечаешь?
— Островок стал меньше. Ты об этом?
Скалли кивнула.
— Прилив. Чертов прилив. Поэтому мы не видели его в течение предыдущих дней — к нашему утреннему появлению на пляже прилив уже скрывал его, — кивнул Малдер.
— Несомненно. Если ты еще сможешь объяснить, почему прилив продолжается, а солнце не встает, то я сочту тебя гением.
— В очередной раз.
— Послушай, мне совсем не до шуток!
— Да мне, в общем, тоже. Кстати, спасибо.
Скалли пожала плечами, словно говоря «Первый раз, что ли», и промолчала.
— Ты можешь встать? — спросила она через минуту.
Малдер поднялся, покачался с пятки на носок и обратно.
— Да, но стою, словно на подушке, — ответил он. — Но ноги ходят.
Скалли принялась отрывать клок водорослей. Малдер опустился на колени и стал ей помогать. Вдруг Скалли замерла.
— Малдер, — прошептала она. — Смотри.
— Что?
Скалли с трудом отодрала от камней большой спутанный пласт, и Малдер увидел под ним что-то беловато-желтое.
— Это человеческая кость, Малдер, — спокойно пояснила Скалли. — Кажется, большеберцовая.
— Какой прекрасный отдых у нас, ты не находишь? — Малдер с силой выдрал обломок из трещины в камне. — Посмотрим…
Он швырнул обломок в сторону пятна. Пятно вздрогнуло, словно живое, и схлопнуло кость, но через несколько мгновений «выплюнуло» ее обратно. Клочок водорослей полетел туда же.
— Ему не нужно мертвое, — Малдер поискал под водорослями еще что-нибудь, но ничего не нашел.
— Зато о нем мы уже говорим, как о живом, — голос у Скалли дрогнул.
Вода прекрасна. Она глубока и тиха, в ней покой и сила, она примет тебя в свои объятия, она сольется с тобой, она проникнет в твои глаза, в твои уши, в твой рот, в твое лоно, в твою кровь, она станет тобой…
-… Скалли, ты что, не слышишь меня? — Малдер тряхнул ее за плечо.
— А? — Скалли вздрогнула и встряхнула головой. Мокрые волосы прилипли к ее плечам и щекам.
— Прости, я задумалась.
Малдеру показалось, что зрачки Скалли стали чуть шире, чем были, но, в конце концов, освещенность была так себе.
— Что будем делать? — спросила она, перебираясь на макушку островка. — Прилив продолжается, хотя время стоит и солнце не двигается. Чушь какая-то. Малдер, еще полчаса, и островок скроется под водой.
Малдер сел рядом и обнял ее за плечи, чувствуя, как она дрожит. Убрал мокрые волосы с ее щеки.
— У нас есть шанс, что скоро кто-нибудь с центрального острова поплывет мимо на дежурной лодочке, и нас заметят. Правда, они обычно плывут около восьми утра, и я представления не имею, как теперь отсчитывать время. Есть другой вариант — попытаться нырнуть с острова — прыжком, перепрыгнув пятно, причем в разные стороны. Но все зависит от того, с какой скоростью оно способно двигаться и на какую площадь растягиваться. И станет ли оно метаться между нами. Третий вариант — сначала я отвлеку его, а ты двинешь не берег за помощью.
— А оно тебя сожрет? Зачем тогда помощь? — Скалли задумчиво смотрела в сторону рассвета.
…Тишина, прохлада, звезда в глубине, и вечный покой, и ты станешь Вселенной, а Вселенная станет тобой, я хочу войти в тебя, в твою плоть и кровь, в твою душу, слушай, слушай, слушай, слушай… слушай… Протяни свою руку, приди ко мне, мы станем морем на глубине, мы станем солью обрывков сна, и тебя не сможет никто узнать, мы сольемся с тобою в одну волну, я хочу сегодня тебя одну, отбивая прибоя неспешный ритм, я хочу с тобою поговорить, я хочу сейчас поглотить тебя, растворить тебя, растворить тебя, растворить тебя… растворить тебя… растворить тебя…
— Скалли! Скалли, что с тобой?! Ты меня не слышишь!
Скалли зажмурилась и зажала руками уши.
— Малдер… Я слышу его.
— Что?
— Я слышу его! Оно говорит со мной!
— Я ничего не слышу, — Малдер рывком развернул ее к себе. — Что оно говорит? Как ты это слышишь? Может, это просто галлюцинации?
— Я не знаю, что это, — Скалли уткнулась лицом в колени. — Оно зовет меня к себе. Не трогай меня!
— Зачем, черт подери? — Малдер схватил ее за плечи. — Смотри на меня. Посмотри на меня, пожалуйста, — зашептал он, испугавшись, что она совсем его не понимает. — Посмотри же. Это я, я, Малдер…
Скалли подняла голову и выпрямилась. Малдер повернул ее лицом к себе.
Она была неестественно бледна, зрачки расширились так, что радужка почти исчезла, губы посинели, лоб покрывали холодные капли пота.
Приди ко мне. Приди ко мне. Приди ко мне. Мы станем морем, мы станем миром, ты станешь воском в моих руках, ты станешь каплей на облаках, я войду в твою плоть, словно древний бог, твоей прежней жизни окончен срок… срок… срок…
— Скалли! — Малдер понял, что вариантов действий немного.
Скалли схватилась за щеку, на которой заалел отпечаток ладони Малдера и закусила губу.
— Спасибо, — прошептала она и всхлипнула.
— Прости, — Малдер накрыл ее пальцы ладонью. — Но ты совсем меня не слышала. Мне ничего не оставалось.
— Зато мы квиты, — кивнула Скалли. — Почему я слышу его, а ты нет?
— Понятия не имею.
— Оно краснеет, — Скалли старалась смотреть только на Малдера. — Оно меняет цвет. И по нему идут концентрические круги, все более яркие.
— Я не вижу, — Малдер оглянулся. Пятно колыхалось в толще воды вокруг островка, словно гигантский плоский бублик.
Скалли кивнула:
— Логично. Ты же дальтоник.
Ее губы дрожали.
— Не смотри, — сказал Малдер. — Закрой глаза и не смотри на него.
— Я попробую, — Скалли послушно закрыла глаза. Малдер поцеловал ее в висок и притянул к себе. Ветер совсем стих, идеально спокойное море казалось гладким зеленым стеклом. Малдер задумчиво смотрел, как крупная капля воды стекла по спине Скалли, пересчитывая позвонки.
— Постарайся не открывать глаз. Давай думать, что мы еще можем сделать. Раз ты слышишь его, может ли оно слышать тебя? Что ты слышишь? Слова? Образы? Звуки?
— Я думаю, — Скалли мгновение помедлила с ответом, — что скорее оно передает какой-то эмоциональный поток, который превращается в слова уже в сознании. Возможно, звук в неслышимом диапазоне. Типа инфразвука. А оно цепляет ассоциации, образы, и так далее. Что происходит, Малдер? — спросила Скалли, чувствуя, что он двигается.
— Ничего особенного, — спокойно ответил Малдер. — Продолжается прилив и оно поднимается. Рассвет не наступает.
Тишина казалась мертвой. Ее не нарушали ни птичьи крики, ни плеск волны, ни шум ветра.
— Знаешь, я кое-что припоминаю. В наших документах я читал о чем-то подобном. Это было довольно давно. Тогда погибло трое, парень и две девушки. Их просто не нашли — не то что тел, но даже фрагментов. Еще одного парня сняли с плота, на котором они находились, но он потерял рассудок. Не помнил даже собственного имени. Единственное, что он повторял — «Черное пятно». Я сначала подумал, что это нечто вроде того черного вируса, с которым мы уже имели дело, но не похоже.
— Спасибо, Малдер, ты умеешь утешить, как никто. Послушай, — Скалли вдруг открыла глаза. — Ты предлагал отвлечь его, и поплыть за помощью. Давай сделаем наоборот.
— В смысле? — переспросил Малдер.
— Я попытаюсь отвлечь его, а ты поплывешь на берег. Мне кажется, оно не станет меня… переваривать.
— Почему ты так думаешь?
Скалли не ответила. Она повернула голову и вгляделась в темную тугую муть, медленно колыхавшуюся уже в шаге от ступней.
От бывшей площади в две кровати осталось не больше четверти.
Пятно казалось спокойным. Сейчас оно не мерцало, не фонтанировало цветами, не пускало кругов по поверхности.
Оно просто ждало, быстро, мелко пульсируя оттенками черного цвета.
Скалли поднялась на ноги.
— Ты куда? — Малдер схватил ее за запястье, но она вывернула руку.
— Я… Я только попробую, Малдер. Теперь моя очередь. Не мешай.
Скалли сделала шаг к воде.
Второй.
Теплая вода обволокла ступни.
Третий.
Вода поднялась выше колен.
Край пятна коснулся ее бедра. Оно не напрыгивало, не обтекало черной жижей, не обжигало. Скалли нервно сглотнула — оторвать взгляд от глянцевито-черной, чернильно-переливчатой поверхности пятна было почти невозможно. Голову словно держали в тисках, дышалось тяжело и медленно.
Вдруг она замерла — что-то коснулось ее щиколотки. Что-то странное, очень холодное, быстро, коротко касалось ее ступней, не то ощупывая, не то обнюхивая их, и в какой-то момент Скалли сообразила, что это — человеческие руки.
Вернее, руки, очень похожие на человеческие.
Мужские руки.
Их не было видно — в воде можно было уловить только переливчатые тени, кружившие возле колен, но Скалли отчетливо чувствовала, как эти руки трогают ее — беззастенчиво, бесстыдно, жадно ощупывают колени и бедра, до которых уже поднялась вода.
Приди же ко мне, в мой соленый ад, мы откроем тысячу тайных врат, я войду в тебя миллионом лет, ты вчера была, а сегодня…
Соленая волна накрыла ее с головой, и десятки ледяных рук со всех сторон с силой охватили ее тело и потянули вниз, она чувствовала их на спине, на груди, на ягодицах, на шее, на животе, между бедер, и попыталась броситься назад, на спасительный остров, пока не поздно… пока не поздно…
Там Малдер.
— Малдер!!! — закричала она, захлебываясь и отбиваясь от рук, тянувших ее в глубину.
***
Он вытащил ее за руку.
Которую все-таки не отпустил.
Скалли лежала на островке, скорчившись и не отвечая на вопросы, откашливая соленую воду и захлебываясь от стыда. Малдер смотрел на свежие ссадины и синяки на ее левом бедре, на предплечьях, на правой груди, и на скулах у него играли желваки.
Синяки имели отчетливую форму человеческих пальцев.
— С тобой точно все в порядке? — спросил Малдер, дотронувшись до ее плеча. Скалли вздрогнула и отшатнулась, и ему стало горько.
— П..прости. Да. Теперь да. Это пройдет. Кроме синяков… Все в порядке. Ничего… не случилось. Не успело.
Вода почти касалась ступней. Они сидели на островке суши размером в пару квадратных футов и смотрели в сторону рассвета. Вернее, смотрел Малдер. Скалли сидела, закрыв глаза и уткнувшись лицом ему в шею. Пятно почти неподвижно висело в воде, но его поверхность то и дело подергивалась рябью, словно оно дрожало от нетерпения.
Вдруг Скалли подняла голову:
— Все познается в сравнении. Помнишь, как мы вот так же сидели на камешке посреди воды, ожидая появления Биг Блю?
— Конечно, помню. Мы тогда потопили пятьсот долларов, которые я заплатил за лодку.
— Мы заплатили. Сейчас я бы предпочла Биг Блю, но и крокодил бы подошел. С ними хотя бы понятно, что делать.
-Угу. Ты знаешь… Вода поднимается. Нам придется встать на ноги. Сейчас я бы многое отдал за ту лодочку, но у меня мало что есть.
— Это даже не смешно, — Скалли выпрямилась. — Что нам делать дальше? Глупо допустить, чтобы нас… сожрало неведомое нечто.
Вода подступила настолько, что места на камне оставалось меньше квадратного фута.
Малдер обнял Скалли, чтобы было проще держать равновесие.
— Почему оно отпустило тебя? — вдруг спросила Скалли. — Ты смотрел на него, но не видел его сигналов.
— Не знаю, — задумчиво ответил Малдер. — Я смотрю на него и вижу, как оно мерцает. Но ничего не слышу. Или нет. Я слышу, но это будто иностранный язык, которого я не понимаю. Чертов пузырь, ноги болят ведь до сих пор. И волдыри пошли.
Скалли открыла глаза, чтобы посмотреть, и тут же обхватила руками голову, стиснув виски.
— Малдер, — еле выговорила она, — говори со мной, говори, черт тебя подери, говори все что угодно, чтобы я не слышала его, иначе я просто… просто утону, и тогда…
— Что говорить? — Малдер схватил ее за плечи. — Думай обо мне! Посмотри на меня! Ну же!
Ее зрачки опять стали во всю радужку, а лицо стремительно бледнело.
«Идиот, дебил, зачем, зачем я сказал ей про чертовы ноги, пусть бы они совсем отвалились, господи, что мне теперь делать???»
— Ты слышишь меня? — крикнул он, тряхнув Скалли за плечи. Он чувствовал, что ее колени подгибаются и она не может нормально стоять, а места уже совсем не было. — Скалли!
Как глупо — сдохнуть в открытом океане. Да еще и без штанов.
Отвали к черту, нефтяная дырка от бублика, я ее не отдам, даже если мне придется самому сожрать тебя с потрохами.
— Скалли! Ну услышь же меня, черт возьми! Дана! Дана, это я, Фокс, ты слышишь меня?
Малдер одной рукой прижимал ее к себе, другой пытался удержать ее голову, чтобы она хотя бы не заваливалась вбок. В крайнем случае, решил он, придется нанести удар по голове, чтобы она потеряла сознание, и пятно перестало ее чувствовать — ведь оно явно ловилось на поток эмоций, а контакт устанавливало визуально.
Но помыслить об этом было страшно.
И тут ему пришла в голову другая мысль.
Он осторожно перехватил Скалли так, что левая ладонь легла на шею сзади, а правую положил спереди и надавил, пережимая обе сонные артерии сразу.
Скалли обмякла в его руках. Ее глаза закрылись.
Мысленно досчитав до шестидесяти, Малдер убрал руку и перехватил Скалли поудобнее. Ее голова безвольно склонилась, но губы порозовели, а щеки приобрели золотисто-розовый цвет.
Малдер оглянулся.
Из-за горизонта поднималась алая макушка солнца.
Где-то далеко послышался тихий плеск.
Малдер опустил взгляд вниз и обнаружил, что они стоят почти по колено в воде, и что Пятна нет.
Транспортировать по воде лиц в бессознательном состоянии учат еще на стадии подготовки курсантов ФБР.
Малдер шагнул в воду, увлекая Скалли за собой, и поплыл.
***
Сознание вернулось к ней минут через пять или семь.
Солнце целиком выкатилось из-под горизонта и быстро забиралось на небо.
***
Окончательно Скалли пришла в себя на берегу, и они медленно побрели к бунгало, не совсем понимая — то ли им привиделось случившееся, то ли приснилось, то ли все произошло на самом деле.
В пользу последнего свидетельствовали волдыри на голенях Малдера, похожие на ожоги, и синяки на теле Скалли.
— Стоит подать в суд на управляющего отелем, — пробормотал Малдер, промывая под душем воспаленную кожу на ногах. — Мы могли сдохнуть здесь, и никто бы не узнал об этом. Говоришь, те билеты были не использованные? Очень любопытно будет уточнить судьбу их владельцев.
Скалли спросила, завязывая пояс белого купального халата:
— Подать в суд? Ты ли это, Малдер?
— Я. Они не вызвали экспертную группу. Они никому не сообщили о наличии уникального феномена. И скорее всего, скрыли факт смерти как минимум нескольких постояльцев от необычных причин. Если бы мы сейчас были на службе… Черт!
— Представляю себе лицо Скиннера и вышестоящего начальства, читающего такой рапорт, — кивнула Скалли. — Угу, рапорт с подробностями. Если бы нас не вышибли из ФБР пять лет назад, то сделали бы это теперь.
— Ну, нас в принципе почти позвали обратно.
— Бесполезно, Малдер. Нам нечем даже пригрозить управляющему, остров в любом случае вне юрисдикции Соединенных Штатов вообще и ФБР в частности. У нас нет никаких козырей, никаких доказательств, нет возможности провести экспертизу немедленно.
В дверь постучали.
Малдер и Скалли переглянулись. Скалли закрыла дверь в ванную и спросила:
— Кто там? Луиз, это вы?
— Нет, мэм, это Паскуаль, кухонный доставщик. Луиз сегодня выходная, завтра приедет. Вы позволите?
— Да, проходите, — Скалли отступила на шаг назад. Паскуаль вошел, держа в руках две большие плетеные корзины, и сразу прошел на кухню. Вид у него был какой-то странный. Удивленный был вид.
Скалли осталась стоять в дверях. Она услышала, как Малдер в ванной выключил воду.
— Мэм… Я вам кое-что принес, — сказал Паскуаль, открывая дверцу холодильника. — Там положил, возле входа…
Скалли повернула голову и увидела черный купальный костюм и красные плавки, лежащие на деревянном табурете.
— У вас все в порядке, мэм? — как бы между прочим поинтересовался Паскуаль. — Может, вам требуется какая-нибудь помощь? Например, медицинская? Или вашему… эээ… супругу?
— Нет, спасибо, — задумчиво ответила Скалли, не отрывая взгляда от плавок и купальника.
— Мэм, управляющий просил напомнить вам о соблюдении правил, — Паскуаль ткнул коричневым пальцем в табличку на стене, заключенную в симпатичную курортную рамочку из раковин. — Купаться без… эээ… купального костюма не стоит. Это небезопасно. У нас тут… медузы… странные медузы, мэм.
— Они такие круглые и чернильного цвета, да, Паскуль? — поинтересовался Малдер, выйдя из душа и завязывая халат. — И оставляют такие ожоги?
Он показал на свою ногу.
— Да, сэр. Наверное, сэр. Я их сам не видел, сэр. Но сэр Диего Капричино, наш управляющий, говорил, что видел, сэр. Он здесь очень давно управляет, сэр, — быстро ответил Паскуаль, изумленно уставившись на голени Малдера, обработанные и перевязанные. — Они, наверное, на феромоны реагируют, сэр. Мне так говорили. Всего хорошего, сэр, приятного отдыха. Мэм?
Паскуаль захлопнул холодильник и быстро двинул к выходу.
— Эй, Паскуаль… — Малдер задумчиво смотрел на него. — Ты нам больше ничего не хочешь сказать? А если завтра сюда приедет группа биологической зачистки, высушит вашу лагуну и перевернет каждый камешек на дне? Где ты выучил слово «феромоны»?
— Не приедет, сэр, — отозвался Паскуаль уже совсем другим тоном. — Вы же знаете. Вам лучше забыть обо всем, сэр, и спокойно отдыхать. Вам больше ничего не угрожает… Если, конечно, вы будете соблюдать правила. Время-то у вас оплачено еще на неделю. И деньги вам никто не вернет, если вы уедете. Думаю, что оно… она, то есть… медуза… больше вами не заинтересуется.
Когда раздался звук отплывающей лодки, Скалли негромко спросила:
— Когда уезжаем?
— Ты с ума сошла, — ответил Малдер.
— Что?
— У нас проплачена еще неделя. Целая неделя. Неделя, Скалли! Я, может, полжизни мечтал оказаться однажды на необитаемом острове, чтобы изучать чудовищ, моя мечта сбылась и даже с бонусами, а ты предлагаешь уехать!
— Да ты и вправду хуже маньяка, Малдер, — рассмеялась Скалли. — Вот теперь это ты.
— Я рад, что ты смеешься, — ответил Малдер, обнимая ее и убирая влажные волосы с ее лица. У нас есть целая неделя. Можно взять пробы воды. Можно порасспрашивать местных. Можно…
Скалли обвила его шею руками и поцеловала в висок.
— Ты трудоголик, Малдер. Ты маньяк-трудоголик.
— Я знаю, — кивнул тот и подхватил ее на руки. — Иначе и быть не может. Так мы остаемся?
— Ты провокатор. На один день.
— На три.
— На один.
— На три!
— На два! Но если ты опять вздумаешь нарушить правила…
— Просто в следующий раз я трижды подумаю перед этим.
— И никаких заплывов на рассвете в первозданном виде.
— Не возражаю. Можно найти не менее стоящее занятие. Причем не выходя из бунгало.
***
— Ты их видел? — Диего Капричино задумчиво разглядывал свои пляжные сандалии. В кабинете управляющего мерно шумел кондиционер. Об оконное стекло с упорством безумца колотилась ночная бабочка.
Паскуаль переминался с ноги на ногу. Здесь ему всегда было неуютно, хотя в кабинете царила прохлада, приятно пахло свежим морским ветром и хорошим кофе. Паскуаль избегал садиться в удобные плетеные кресла с мягкими светлыми подушками — сам не зная почему. У управляющего хватало странностей — он не любил разговаривать, он никогда не купался, он не работал с женщинами — по крайней мере, напрямую.
— Да, сэр.
— Ты сказал, что они нарушили правила, но все-таки вернулись живыми и относительно невредимыми?
— Да, сэр. У него обожжены ноги, немного. У нее — пара синяков. Наверное, они не стали заплывать далеко, сэр.
— Наверное.
— Это и к лучшему, сэр, что с ними все обошлось. Судя по тому, что я услышал, стоя за дверьми — они агенты ФБР, сэр. То ли бывшие, то ли нынешние, я не понял.
— Ты подслушивал, Паскуаль? — спросил Диего Капричино, не глядя на него.
— Нет, сэр. Это случайно получилось, сэр.
— Ну да, ну да. Им повезло, что все обошлось. Паре из Франции, что отдыхала в этом же бунгало пару месяцев назад, повезло куда меньше.
— Да, сэр. Его мертвым прибило к берегу, а ее вообще не нашли. Мы же пишем, чтобы не нарушали правила, а они все равно нарушают.
— Ничего страшного, Паскуаль. Мы будем снисходительны и не станем принимать никаких мер. Никаких, эээ… санкций. Я думаю, они больше не станут так делать, — Диего перевел взгляд на Паскуаля. Тот поежился и передернул плечами. — Они, наверное, захотят уехать? Ты предупредил, что мы не станем возвращать деньги в случае отъезда раньше срока?
— Я так понял, что они решили остаться на пару дней, сэр.
Диего пожал плечами.
— У них все оплачено. Ты пожелал им приятного отдыха? Передай, что мы готовы возместить им неприятности — что бы они ни пожелали в рамках наших возможностей, это будет им предоставлено. Ты понял?
— Да, сэр. Я пойду?
— Да, ступай. Найди моего зама, Гильермо, и передай ему мое распоряжение. Или нет, пусть он сам ко мне зайдет.
— Да, сэр. Конечно, сэр.
— Все. Иди.
Паскуаль развернулся на пятках и вышел за дверь, гадая, с какой стати обыкновенному кухонному доставщику, пусть и старшему, управляющий уделил столько внимания.
Диего задумчиво смотрел ему вслед.
***
Рассветные сумерки еще не отступили до конца. Свежий ветер приносил запах соли, вентилятор мерно шуршал лопастями. Скалли вынула из холодильника апельсины и загрузила их в новенькую соковыжималку, которую Паскуаль притащил накануне с быстротой молнии, стоило заикнуться о поломке прежней.
Скалли наполнила один бокал. Потом второй.
Малдер, лежа на постели, смотрел, как она двигается — легко и бесшумно. Ветер раздувал ее рыжие волосы и невесомую шелковую ткань пижамы, приоткрывая кусочек загорелого тела — как раз там, где уроборос грыз собственный хвост.
Оставался всего один день — лета, солнца, соленого ветра и уединения от мира.
Целый день.
Целый огромный день.
И два здоровенных бокала апельсинового сока со льдом.
Малдер поднялся. Скалли стояла возле холодильника, что-то разыскивая на полке. Малдер, неслышно ступая, подошел к ней и обнял за талию. Поцеловал в шею.
— Плавать я не пойду, — предупредила Скалли, не оборачиваясь.
— А я этого и не предлагаю, — Малдер скользнул ладонями под пижаму.
— А что ты предлагаешь? — улыбнулась Скалли, чувствуя сквозь тонкую ткань суть этого предложения.
— Не люблю оставлять незаконченные дела, — прошептал Малдер, чувствуя, как ее соски твердеют под его пальцами.
Скалли развернулась к нему лицом, и он жадно приник к ее губам, впитывая вкус тропических апельсинов, лета и любви.
— Ты ведь наверняка опять оставила меня без ягод.
— Вранье, — Скалли приоткрыла глаза. — Твой лоток в холодильнике. Хочешь убедиться?
— Нет, — ответил Малдер, подхватывая ее. — Потом.
— Конечно, — прошептала Скалли, снова сидя на кухонном столе и чувствуя, как навесной кухонный шкафчик упирается ей в затылок. — Потом.
Малдер неторопливо стянул с ее плеч пижаму, дюйм за дюймом обнажая золотисто-загорелую кожу и маленькую грудь.
— Целый день, — прошептал он. — Целый день…
Это было в чем-то похоже на безумие: один день казался длиннее Вечности. Вы гений, господин Альберт, мало кто способен с Вами сравниться.
Один день.
…Малдер обнял ее, нащупывая завязку шелковых брюк и зная, что с прочим бельем возиться не придется. Узел под его пальцами исчез в небытии.
Вентилятор шелестел лопастями. Ветер с моря приносил запах соли.
Некоторые вещи в мире неизменны даже тогда, когда Вечность готова рассыпаться осколками бытия.
Чувствуя, как пальцы Малдера нетерпеливо тянут вниз легкий шелк, Скалли прошептала прямо в его ухо, пачкая кожу соком:
— Ты…
— Да, да, я знаю, — нетерпеливо прошептал Малдер, разводя ее обнаженные бедра.
… Кожа здесь такая тонкая, что достаточно просто провести пальцем, и ее начинает бить дрожь, которую она не может сдержать и контролировать. Это возбуждало его, и он становился нетерпелив и настойчив. Верхняя часть пижамы давно улетела вслед за нижней, и теперь Малдер почувствовал, как Скалли часто дышит — рукой почувствовал, скользнувшей к ее груди. Он притянул ее к себе вплотную, упираясь напряженным членом в ее бедро, и доводя ее до того, что она, стиснув коленями его бедра и уткнувшись лицом в шею, замерла на несколько долгих мгновений, а потом приник губами к ее плечу, шее, губам — мягким и податливым, прохладным, и проводя языком по ее небу, задохнулся от острого чувства, для которого даже не мог подобрать слова.
— Ф..ф..окс, — выдохнула Скалли, когда он вошел в нее, и ритм их движений слился в единое целое. Он стискивал пальцами ее ягодицы, проникая все глубже и двигаясь все быстрей, ловя губами ее прерывистое дыхание, пока они не замерли там — на высшей точке Бытия.
Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
Можно даже не говорить вслух. Можно думать, и Вселенная услышит твои мысли.
Молчи, не говори ни слова, ведь мы слышим друг друга на частоте Вселенной.
Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
У нас впереди целый день, когда мы можем быть вдвоем на вершине мира.
Это больше, чем Вечность.
Потому что все остальные дни тоже наши, даже если они будут совсем другими.
Целый день.
***
Диего смотрел за окно. Внутри у него ворочалась мутная неудовлетворенность. Люди — идиоты. Он честно старается сделать так, чтобы никто не пострадал. Раз уж так получилось.
Впервые за несколько десятилетий добыча ушла от странной сущности. Да, им повезло… Наверное, к лучшему. Наверное. Нельзя испытывать сожаление по этому поводу. Он не хочет, чтобы кто-либо пострадал.
Но она… она такая… Диего вздохнул. Она сейчас недоступнее, чем если бы жила на Луне.
Диего не часто так остро чувствовал вожделение, испытываемое сущностью, но сейчас у него все сжималось внутри, когда он представлял себе ее и думал о том, чем эти двое сейчас занимаются в номере. Он расстегнул ширинку брюк и опустил руку вниз.
Они уедут завтра. Прекрасно. Никто не может контролировать сущность. Оно реагирует так, как реагирует, и ничего не поделаешь. Это не уничтожить, не заглушить, не ослепить. Оно спит только тогда, когда не чувствует. И Диего честно предупреждает. Он не виноват.
Диего посмотрел на свою руку — ногти все еще оставались черными. Долго не уходит на этот раз — наверное, потому, что ничего не случилось. Ну, не беда. Он и сущность все равно получат свое — пусть не сейчас. Пусть это будет другая. Какая разница.
Внизу живота заныло.
Он поморщился и ускорил ритм движений, чтобы кончить быстрее.
Бабочка продолжала биться о стекло, и мелкое царапанье надоедливо скребло по ушам. Диего поднялся, молча подошел, одним движением раздавил ее, оставив на окне мутно-слизистый потек, и направился в душ.
@темы: Дэйна Скалли / Джиллиан Андерсон, Фокс Малдер / Дэвид Духовны, The X-Files: I Want to Believe, Фанфики