Всё проходит, и это пройдёт. (С)
Название оригинала: Deliverance from Evil
Авторы: Tess and Char Chaffin
Размер: 40 глав + эпилог
Оригинал: искать тут
Перевод: Alunakanula
Бэта переводчика: Viktoriap63
Оригинал перевода: искать тут
Рейтинг: R to NC-17
Категория: MSR, постколонизация
Спойлеры: Седьмой сезон, «Все вещи», БЗБ
Саммари: Малдер и Скалли узнают ужасающую истину о внеземной колонизации — и последующая битва испытывает их силу и их преданность друг другу.
Предыдущую главу искать тут
скачать 36 главу в формате html
скачать одним файлом главы 1 - 36
скачать одним файлом главы 1 - 36 c Народ.ру
читать дальше~Глава 36~
Скалли было скучно. Прошло всего только полторы недели ее вынужденного постельного режима, а она уже была готова лезть на стенки. Каждое утро Малдер вставал, одевался и шел готовить ей завтрак. После завтрака он быстро все прибирал, ласково напоминал ей, что ей надлежит отдыхать и, нежно поцеловав, уходил выполнять свою ежедневную работу. Наконец наступила весна и жители Маунт Вулук не упускали возможности делать больше работы с каждым днем, который был длиннее предыдущего. Кто-то был занят в парниках, высеивая злаки, которые будут готовы в начале лета. Хотя Скалли и не казалось, что у нее есть особые способности к садоводству, но ей хотелось погузить руки в глинистую почву, отчаянно вдохнуть резкий запах плодородной почвы и почувствовать тепло солнечных лучей, проходящих через стеклянную крышу парников. Беверли объяснила, что примерно через два месяца снова будет идти посадка, и тогда Скалли сможет помочь, но это ее мало утешало.
Ко всеобщей радости и вовсе не неожиданно Скиннер сделал Мэри предложение, прямо во время ланча на воскресном Сборе. Когда перешли к десерту, он поднялся из-за стола и посмотрел на Мэри, которая смеялась, разговаривая с Патриком и Беверли, сидящими напротив них. Без предисловий и краснея как подросток, он взял ее за руку, потянул, заставив встать, и увел в пустой класс. Тара, которая позже рассказывала это Малдеру и Скалли, вспоминала шокированную Мэри с радостной улыбкой:
— Их не было не меньше двадцати минут, а потом Уолтер привел ее обратно, и оба они были красные как раки.
Глаза Мэри были удивленно распахнуты. Она дважды открывала рот, чтобы что-то сказать, но слова не шли из горла. Наконец Скиннер ее пожалел и хрипло проговорил:
— Мы женимся!
Все в комнате восхищенно заапплодировали и обступили Скиннера, который становился всё краснее и краснее...
Скалли отдала бы всё, чтобы увидеть это своими глазами, но ее не было на воскресных Сборах, и Малдера тоже, потому что он не мог оставить ее одну.
Теперь нужно было готовиться к свадьбе, и все женщины деревни занимались приготовлениями: обсуждали меню, думали как украсить часовню для большого события, а Мэри послушно стояла на месте, пока Тара примеряла на ней платье. Она каждый день заходила к Скалли и пересказывала каждую мельчайшую деталь подготовки к свадьбе. Скалли радовалась за свою подругу, но всё равно чувствовала, что всё пропускает. Ее собственная свадьба проходила в такой спешке и волнении... Теперь она боялась, что ее друзья, желающие ей исключительно добра, и слишком опекающий ее муж не позволят ей покинуть постель даже для того, чтобы только поприсутствовать на празднике.
Скалли решила, что пойдет на эту свадьбу, чего бы ей это ни стоило.
Зима закончилась, деревня просыпалась, всё возвращалось к жизни, а Скалли лежала в постели и жизнь проходила мимо нее. Длинные дни ей помогала коротать только Нанук, и развлечений было не много. Она ставила на тумбочку стопку пластинок, и целый день из проигрывателя лились печальные, милые мелодии старых песен. За последние несколько месяцев ее глаза сильно устали из-за постоянного нахождения возле компьютера, чтения книг и изучения собственных записей без очков. Забытый роман лежал рядом, открытый на второй главе и напоминал о том, что теперь чтение вызывало лишь головную боль.
Скалли вздохнула и повернулась на бок, подсунув мягкую подушку под живот. Она подсчитала, сколько еще дней ей предстоит провести вот так, и ей показалось, что стены начали на нее надвигаться. У нее было слишком много свободного времени, чтобы думать.
И беспокоиться.
На следующий день после того, как Скалли в ужасе проснулась и увидела кровь на своем белье, Малдер отвел ее в клинику, чтобы сделать УЗИ. Мэри уже ждала их там и вместе с Малдером помогла Скалли устроиться на кушетке в смотровой. Приподняв одежду, Мэри нанесла гель на огромный живот Скалли. Датчик скользил по коже, и в комнате раздавался звук сердцебиения малыша. Было в этом звуке что-то странное, подумала Скалли, но потом отвлеклась, переключив всё своё внимание на зернистую черно-белую картинку на экране.
Мэри медленно двигала датчиком по животу, а другой рукой показывала на монитор.
— Вот так, — сказала она с ноткой облегчения в голосе. — Ты сама можешь увидеть, что всё в порядке. У тебя очень активный малыш, — она улыбнулась, наблюдая как ребенок шевелит ножками и ручками. Мэри взглянула на восхищенное, но непонимающее лицо Малдера, и снова улыбнувшись, стала водить пальцем по картинке на экране.
— Вот, Малдер, — сказала она. — Видишь ножки малыша?
Он кивнул и приблизился к экрану, сильнее сжимая руку Скалли, а Мэри продолжала показывать очертания малыша.
— Вот это пуповина, — сказала она. — А вот там, — она воскликнула. — Малыш сосет палец. — На ее лице расцвела улыбка. — А вот и вторая рука, — продолжила она. — А вот это... — она в непонимании приподняла брови и наклонилась ближе к экрану, двигая датчиком по животу Скалли и пытаясь посмотреть под другим углом.
— Что это? — пробрормотала она. Скалли приподнялась на локтях и потянулась к экрану.
— Что? — спросила она. — Мэри, что там?
Мэри сделала шаг назад и повернулась к Малдеру и Скалли, выжидающе глядящих на монитор. Облизнув губы, она снова повернулась к экрану и наконец поняла, что же она видит. Ее лицо просияло, и она заулыбалась.
— Близнецы! — радостно воскликнула она. На лице у Малдера отразился шок, затем неуверенная радость, а выражение лица Скалли было непонятным и настороженным.
— Смотри, — сказала Мэри, указывая на экран.
Из-за изображения малыша появились плохо различимые черты тоненькой ручки и еще одной головы, отвернувшей от них лицо. Малдер обнял жену и зарылся лицом в ее волосы, а Мэри снова улыбнулась и, нажав пару кнопок, остановила изображение и распечатала картинку. Решив оставить друзей наедине друг с другом, она тихонько закрыла за собой дверь и не видела взволнованного взгляда Скалли, которая пристально смотрела поверх плеча Малдера на застывшее изображение двух жизней, растущих в ней.
Близнецы... Боже всемилостивый. Малдер нежно держал ее в объятиях и шептал слова благоговения и обожания, слова бесконечной любви к ним всем троим. А Скалли слышала только насмешливый голос Крайчека, не замолкающий у нее в голове:
— В тебе растет ребенок агента Малдера или что-то необъяснимое?
Теперь, почти десять дней спустя, Скалли ждала и не могла успокоиться. Близнецы? Каковы были шансы, даже с помощью Спендера, что она, до этого бесплодная, смогла друг зачать не одного, а двоих детей? Она передумала о многом, начиная от генетической предрасположенности Малдера к зачатию близнецов и заканчивая аномалиями, которые могли возникнуть из-за проведения той процедуры больше двух лет назад. Лежа часами в одиночестве, она не могла заставить себя прекратить думать об этом и не могла остановить бесконечный рой мыслей. У этого второго существа были такие же черты, какие она запомнила о первом? Такие крошечные пальчики на ножках? Аккуратненький носик и тоненькие пальчики на ручках?
Или может быть ее ребенок делил утробу матери с чем-то отвратительным, и если так, то что они будут делать? Эта вторая жизнь была частью ее — биологически ее, она питалась от ее тела так же, как и первая. Очевидная разница в размере без конца ее беспокоила, не говоря уже о том, что они так и не увидели личико...
Скалли разнервничавшись снова перевернулась. Нанук тут же подняла голову с пола, где лежала рядом с кроватью, и забралась на матрас. Она вытянулась рядом с расстроенной женщиной, и Скалли обняла собаку дрожащими руками, плача и зарываясь лицом в ее мягкий, белый мех. Через несколько часов Малдер вернулся домой и обнаружил Нанук посередине кровати. Собака открыла голубые глаза и гавкнула в знак приветствия, но достаточно тихо, чтобы не нарушить сон женщины, осушившей слезы в ее толстый мех. Малдер улыбнулся при виде этой мирной картины, но он не знал, какие беспокойные сны одолевают его жену. Он ласково погладил преданную собаку и показал ей на дверь, зная, что иначе Нанук не шевельнет ни мускулом, чтобы не нарушить сон Скалли. Бедную хаски уже, наверное, разрывало, потому что она, благодарно заскулив, тут же выбежала на улицу, но аккуратно справив свои дела моментально вернулась обратно и устроилась возле Скалли, ни капельки ее не потревожив. Малдер сел на край кровати и еще раз ласково погладил Нанук, улегшуюся возле его жены и однозначно намеревающуюся провести остаток дня, охраняя ее покой. Вздохнув от удовольствия, когда Малдер стал чесать ее за ушами, и лизнув его в руку, Нанук вытянулась вдоль Скалли и задремала, предоставив Малдеру возможность готовить обед.
***
— Тара! Подожди!
Тара развернулась на пятках и стала ждать спешившую за ней Беверли. Снег сверкал так, что она пожалела, что у нее нет солнечных очков, которые остались в бардачке машины, брошенной в Дедхорсе. Тара прикрыла глаза от солнца ладонью и улыбнулась подоспевшей Беверли.
— Доброе утро, Беверли! Как раз вовремя. Пойдем собирать яйца вместе. Сегодня Уолтер не может этим заняться. Он помогает Мэнли с генератором.
Обе женщины направились в хлев. Вокруг пахло весной. Утреннее солнце прекрасно, подумала Тара. Последнее время ее радовали такие мелочи, как, например, то, что день становился на десять минут длиннее. Это хорошо. Она улыбнулась Беверли и показала рукой в небо:
— Правда, это прекрасно? Наконец пришла весна, и ничего, что здесь еще полно снега.
Беверли кивнула и улыбнулась энтузиазму подруги.
— Да, май — это начало всего. Через несколько недель у нас настанет бесконечный день и продлится всё лето. Для нас это настоящий праздник. И к слову о праздниках, — она открыла дверь хлева и пропустила Тару вперед, — я хотела спросить, думала ли ты о том, чтобы устроить для Даны вечеринку по случаю скорого рождения малыша. Она, должно быть, там с ума сходит, лежа весь день в постели! Думаю, нам нужно ее развлечь. Хотя бы один денек.
Проходя вперед и беря корзинку, Тара кивнула:
— Да, я как раз прошлым вечером говорила об этом с Биллом. Он вчера провел с ней полдня, и мне кажется, что для него это было настоящим испытанием. — Она засмеялась. — Сразу можно понять, что они брат и сестра. Они играли в карты, жульничали по очереди и пререкались так громко, что Нанук даже залаяла!
Женщины пошли по проходу, стараясь собирать яйца с наименьшим сопротивлением со стороны кур.
— Я бы с удовольствием устроила для нее вечеринку, — добавила Тара. — Ей бы это понравилось. С Мэгги мне пришлось пролежать в постели неделю, и мне казалось, что я рассудок потеряю раньше, чем это всё закончится. А Дана, бедняжка, в постели уже целый месяц! Со стороны Майкла было очень мило отдать ей на время Нанук. Это очень преданная собака. Она даже спит с Даной. Малдер говорит, что когда он приходит домой, они обе рядышком спят.
Беверли кивнула, забирая у Тары корзинку и следуя за ней дальше.
— Майкл очень чувствительный мальчик, а хаски известны своей преданностью и любовью.
Таре пришлось пережить сильный удар одной из старых кур, но всё-таки ей удалось стащить яйцо и аккуратно положить его в корзинку.
— Если мы собираемся устраивать праздник, — размышляла Беверли, — нам нужно его спланировать к концу недели. Я связала для нее детское одеяльце и свитерок. Я купила прекрасную мягкую шерсть, когда была последний раз в Кенаи у мамы. — Беверли проглотила подступивший к горлу ком. — Я думала, что свяжу из нее что-нибудь для моей двоюродной сестры в Прудо, но у нее случился выкидыш раньше, чем я успела начать. Месяц назад я начала вязать одеялко для Даны и только пару дней назад закончила. Слава богу, что я изначально купила больше шерсти, чем требовалось. Подумать только — близнецы!
Тара кивнула и улыбнулась, вспоминая удивление и радость, охватившие ее, когда она услышала новости сначала от Мэри, а потом и от Скалли, но ее улыбка немного потускнела при воспоминании о взволнованном взгляде сестры. Дана хорошо его прятала, но Тара заметила. Дана беспокоилась. Второй малыш был крошечным по сравнению с первым, и они так и не смогли определить по УЗИ пол. И хотя она не знала наверняка о причинах беспокойства Даны, поскольку та всё держала в себе, Тара была достаочно умна, чтобы понять, что это связано с вирусом. Она решила держать эти мысли при себе и не нагружать ни Дану, ни Билла, ни Малдера, которого она очень полюбила.
Забрав яйца у последней курицы, Тара жестом позвала Беверли к козьему загону, где они присели на корточки рядом с маленьким козленком — обладателем очень длинных ресниц. Малыш прятался возле мамы-козы и неустанно сосал молоко, а сама коза безмятежно жевала сено. Тара облокотилась о загон и улыбнулась при виде прекрасной картины мамы и малыша.
— Дана так хотела придти и посмотреть на этого маленького проказника, но Малдер не выпускает ее из постели. Думаю, чем раньше мы сможем организовать вечеринку, тем лучше. Не должно быть никаких проблем, и устроить мы ее можем прямо у Даны в спальне. Ей даже не придется вставать. Мэри дала мне кое-какие детские вещи, которые она взяла, когда они были в Барроу. Мне кажется, Дана видела какие-то милые одежки и другие вещички, но отказалась их брать, посчитав их вещами не первой необходимости. Я упакую их в большую коробку или в две, и это будет подарок от нас всех.
Беверли улыбнулась, подумав, как сильно удивится Дана, открыв коробку.
— Нам нужны какие-то простые украшения и еда — какие-нибудь закуски, хотя у нас всего уже в обрез. Но думаю, я смогу что-то придумать! И я приготовлю картофельные шкурки. Они — пальчики оближешь. Сделаны из голубой картошки. — При упоминании цветных овощей брови Тары поползли на лоб. Беверли хихикнула и добавила: — Именно так — голубая. Сама увидишь. Этот сорт очень выносливый и хорошо здесь растет в парнике в любое время года. Четверть домика отеделена под землю, которая идет на три фута в глубину. Отличная глубина для клубневых и моркови. Пару лет назад Патрик сделал для них платформу, и теперь они не замерзают на земле.
— Но голубая картошка! — Тара не переставала удивляться. — Почему я раньше ее не видела? Ее никто не ест? На воскресные собрания никто не приносил голубую картошку!
— Ты не поверишь, но она нравится только мне. Всех остальных в дрожь бросает от одного только цвета. Я выращиваю ее на небольшой грядочке и кушаю дома одна. Я никогда не приносила ее на Собрания, потому что готовлю для всех и знаю, что им это бы не понравилось.
Она широко улыбнулась, представив, как приносит на праздник приготовленные голубые шкурки, и представив выражение лица Даны.
Тара взяла корзинку с яйцами, и они с Беверли вышли из хлева, заперев за собой дверь. Тара пообещала попозже раздать всем яйца, и Беверли отправилась домой, сказав, что об угощении для праздника она позаботится. Когда Тара вошла в дом, на ее лице появилась широченная улыбка — Билл катался по полу, а Мэтти и Мэгги ползали по нему и вокруг него и изо всех сил пытались защекотать. Тара поставила корзину с яйцами на кухонный стол, сняла куртку и сказала:
— Щекочи в подмышках, Мэтти! Папе там очень щекотно!
Мэтти завизжал от восторга и тут же сунул обе пятерни папе в подмышку, тем самым заставляя его кричать от смеха.
— Тара, это больно! Мэтти, сынок, не обижай папу. Ты же должен меня любить...
Мэтти тут же прекратил щекотаться и беспокойно посмотрел на отца.
— Папа, я сделал тебе больно? Прости! — Его подбородок задрожал, и Билл поспешил уверить малыша, что всё в порядке, обняв его и крепко прижав к себе.
— Всё хорошо, Мэтти! Мне не больно, сынок, честно. Папе правда нравится, когда его щекочут. — Тара фыркнула, услышав эту неприкрытую ложь, и пробормотала себе под нос, наполняя раковину горячей водой и средством для мытья яиц:
— Прошлой ночью ты совсем по-другому говорил, Билл...
***
Хотя Билл и говорил Таре, что нужно предупредить Дану о готовящемся празднике, она решила, что сюрприз будет гораздо приятнее ее невестке. Тем не менее она всё рассказала Малдеру, который согласился, что это прекрасная идея, и пообещал высвободить этот день, чтобы тоже быть с ними. В деревне, где нужно было столько всего чинить и сажать, не сложно было пропадать весь день на работе.
Вместе с Мэри Тара пошла в клинику и взяла немного резиновых хирургических перчаток, решив, что у Даны обязательно должны быть шарики. Пусть и с пальцами... Но Дана ведь врач, так что такие вполне подойдут, решила она. Майкл умолял позволить ему помогать надувать шарики, и за этим делом они с Тарой провели просто прекрасный день. Билл наблюдал, как они стараются растянуть перчатки настолько, чтобы в них вошел воздух. Когда Тара надула первую перчатку, ее лицо стало ярко красным. Она завязала «шарик» веревочкой и без сил откинулась на спинку дивана, хватая ртом воздух. Билл громко захохотал, и она махнула в его сторону слабой рукой, от которой он слегкостью увернулся.
— Ну-ка, посмотрим, дорогая... У тебя это заняло всего двадцать минут... — Тара злобно на него взглянула и метнула ему в лицо горсть перчаток.
— Билл, прекрати надо мной потешаться и помоги нам! Можешь начать с растягивания перчаток при помощи этих твоих лап, которые ты зовешь руками.
Билл послушно начал растягиваять перчатки и складывать их в сторонке в аккуратную стопочку, при этом стараясь не захохотать, глядя на Майкла, пытающегося надуть одну из растянутых перчаток. Он благородно снизошел до того, чтобы парочку надуть самому, и это ему удавалось в два раза быстрее, что безумно раздражало Тару. Билл выставил перед собой на вытянутой руке надутый шарик и уставился на него с серьзным выражением лица.
— Знаешь, Тара, это шар чертовски скучный. Чего-то не хватает. Может быть нарисовать на нем улыбающуюся рожицу? Как думаешь, Майкл? — обратился он к парнишке, который тут же густо покраснел от того, что спросили его мнения. Не сводя глаз с Билла, он высказал версию, которая не выходила у него из головы с тех самых пор, как Тара попросила его помочь.
— Дана и Малдер еще ведь не выбрали имена для малышей, верно? У меня есть набор разноцветных маркеров. Может быть, мы можем написать на шариках разные имена — нелепые и подходящие. Будет смешно. Мне кажется, Дану нужно повеселить.
Увидев удивленные взгляды взрослых, Майкл покраснел снова, а когда Тара обняла его, и вовсе стал пунцовым.
— Майкл, это отличная идея. Очень изобретательно! И ты прав — Дане нужно повеселиться. Принеси свои маркеры, ладно? И напиши список имен, а мы с Биллом закончим надувать шарики. Правда, Билл? — она посмотрела на него взглядом «даже не смей сказать нет», а он громко вздохнул в знак капитуляции. Подмигнув Майклу, он заныл, обращаясь к Таре:
— Вот блин... Мне всегда достается самое веселое....
***
Солнечным утром четверга женщины Маунт Вулук сошлись на тайное собрание. Они собрались в классной комнате и выложили на стол все свои сокровища: крошечные комбинезончики и пижамки голубого, желтого и зеленоватого цвета с рисунками из котяток и мышаток; маленькие носочки и пинеточки; шапочки и колпачки, свитерочки и рубашечки, а также маленькие боди с милыми китами в радужном море. Всё это благодаря супермаркету Норт-Слоуп.
Мэри нашла четыре пустые коробки, и женщины разложили в них одеялки, одежду и мягкие игрушки, которые Мэри прихватила в магазине. Они завернули коробки в оставшуюся с Рождества оберточную бумагу — они знали, что Дана не станет возражать. Подарки были красивые и очень важно было, что с них есть что срывать, как, смеясь, заметила Софи. Потом она открыла свою сумку и показала всем, что она приготовила. Воцарилась полная тишина, которая через мгновение была нарушена множеством ахов и вздохов, вызванных двумя одинаковыми курточками из норки и лисы. Норка переливалась от бледно-коричневого до почти кремового, а лиса была огненно-рыжей. На каждой из курточек были пуговцы из слоновой кости в форме касаток, а капюшончики и рукавчки были украшены цветной тесьмой. Капюшоны были отделаны мягкой норкой, и к ним были пришиты завязки, чтобы можно было обеспечить максимальную защиту лица от холода. Тара никогда не видела ничего более прекрасного, и с восторгом сообщила это всем присутствующим. Софи отмахивалась от похвал, объясняя, что начала работать над первой курточкой, когда Дана сказала, что беременна, а после поставила мировой рекорд по шитью, когда обнаружилось, что родятся близнецы.
— Это ерунда. Когда я была моложе, мои меховые куртки всегда получали награды, когда я выставляла их на конкурс на городских ярмарках в Фейрбэнксе. Те были еще красивее, чем эти. Мой сын Джим жил там много лет, и я каждый год посылала ему свои работы. Когда-нибудь я покажу вам все свои награды. — Софи погладила пальцем лисий мех на маленьком рукавчике и положила курточки в пустую коробку. Снова запустив руку в мешок, она достала две пары крошечных унт из пятнистого меха горностая с отделкой из норки. Увидев их, Беверли издала восторженный крик и обняла ее.
— Софи! Я знала, что ты подаришь их Дане! Я очень хорошо их помню, хотя я и сама была еще девчонкой. Ты сделала их очень давно для своих близняшек! — Тара резко обернулась и уставилась на Софи, шокированная тем, что за все эти месяцы она ни слова не слышала о ее детях. Она просто обязана была спросить.
— Софи, у тебя тоже были близнецы? Я понятия не имела! Где они живут? — из-за огромного желания узнать побольше о детях Софи, Таре не пришло в голову, что они могли умереть или погибнуть во время колонизации. На морщинистом лице Софи появилась печальная улыбка.
— Ох, дорогая, они умерли много лет назад. Обе друг за дружкой в течении месяца. Они не могли друг без друга и так и не вышли замуж, предпочитая компанию друг друга любой другой. Такие были Пэмми и Пэтси, мои девочки. Им было тридцать, когда они умерли. У Пэмми был рак яичников, и я могу поклясться, что Пэтси специально нашла способ, чтобы последовать за сестрой. — Софи держала сапожки в руках, и ее улыбка светилась любовью к ушедшим дочерям.
— Я хочу подарить их Дане. Они пригодятся, когда ее малыши начнут ходить по снегу. Я бы подарила ей одну пару — как повезло, что у меня есть две! — Нежно коснувшись сапожек в последний раз, Софи положила их поверх курточек и закрыла крышку коробки.
С полными руками подарков в веселой бумаге, с шариками в форме хирургических перчаток, с подносами закусок и тремя бутылками клюквенного сидра женщины Маунт Вулук направились удивить Дану Малдер, Леди на Сносях. С Тарой во главе шествия они прошли по снегу, изо всех сил стараясь не хихикать. Тара бесшумно открыла дверь Даниного домика, и услышала голос Нанук, которая немедленно подбежала к двери, помахивая хвостом. Из спальни донесся сонный голос Даны:
— Нанук, вернись в кровать, дорогая...
Тара широко улыбнулась и указала на дверь спальни. Все направились за собакой в комнату и во всей красе предстали перед очень удивленной Даной.
***
Тара наблюдала, как ее невестка улыбается и смеется, читая имена на шариках и делая вид, что некоторые из них она принимает серьезно.
— Фарткарт и Бубула... молчи-молчи! Билл их выдумал, да? — Дана взглянула на Тару и криво улыбнулась. Тара кивнула и покачала головой, признавая дурашливость мужа.
— О, да. Некоторые имена, которые Билл предлагал написать, просто отборные. Мне пришлось его одергивать, потому что имена на шариках писал Майкл!
Скалли взяла в руки одну из надутых перчаток и сурово посмотрела в смеющиеся глаза Мэри. Она попыталась отчитать подругу:
— Сколько же несчастных ни в чем не повинных перчаток пожертвовали свою резину, чтобы я могла так насмеяться, а, Мэри?
Мэри захлебнулась сидром и, стерев с подбородка капли, воскликнула:
— Этот вопрос из твоих уст звучит совершенно неприлично!
Все захохотали, чем заставили Нанук громко залаять. Сара бросила ей кусочек сыра, и собака тут же замолчала, жуя вкусное лакомство.
Следующий час или около того Дана открывала подарки и вздыхала над милыми одежками и одеялками. Когда она открыла подарок Беверли с одеялками и свитерками ручной работы, она даже прослезилась, но когда дело дошло до подарка Софи — маленьких курточек и унт — она чуть не разрыдалась. Положив вещи на колени, она протянула руки к Софи, которая тут же подошла и, присев на край кровати, крепко обняла ее и прошептала:
— Не волнуйся ты так, дитя мое! В этом нет ничего особенного. Меха у меня много, и большинство деталей уже давно были приготовлены. Нужно было только сшить. Я с удовольствием сделала это для твоих малышей. Они еще будут совсем маленькими, когда снова придет зима, так что нужно будет их согревать!
Тара смотрела, как Софи стирает слезы Даны с ее лица, и заметила в глазах невестки нечто большее, чем благодарность. Она увидела беспокойство. Дана очень хорошо прятала его весь вечер. Она немного поела, и казалось, что ей понравились шкурки синей картошки, которые приготовила Беверли; попивала сидр и слушала болтовню подруг. Она не смогла остаться в стороне, когда пришла очередь Мэри получить свою порцию дружественного поддразнивания по поводу ее предстоящей свадьбы. Но Тара видела, что сердце у Даны было не на месте. Она сомневалась, что кто-то еще заметил это, но она-то знала невестку как себя саму, несмотря на то, что они не очень часто виделись до того, как мир встал с ног на голову. Наливая сидр в опустевшие стаканы, Тара вздохнула — что бы там ни было, Дана не скажет никому, пока не будет готова к разговору.
***
Скалли выключила душ и отодвинула занавеску. Отжав волосы, она потянулась за полотенцем, висевшем на крючке. Вытеревшись, она аккуратно выбралась из душа и увидела Малдера, бреющегося возле раковины. В последние недели беременности ее центр тяжести очень сместился, и Малдер боялся, что она может потерять равновесие и упасть. Она ценила его заботу и понимала беспокойство и поэтому согласилась принимать утренний душ перед тем, как он уйдет работать. Она была уверена, что если бы душевая кабинка не была такой маленькой, он бы стал принимать душ вместе с ней. За неимением такой возможности ему было достаточно того, что пока она мылась он был рядом, брился и чистил зубы. Таким образом он был рядом и мог помочь, если понадобится.
Надевая халат, она заметила его взгляд в зеркале, скользнувший по ее пышным формам, а также свидетельство его желания, заметное под обвязанным вокруг бедер полотенцем. Он прочистил горло и, взяв бритву, принялся длинными, аккуратными движениями снимать слой пены со щек.
— Я закончу через пару минут, — пробубнил он, и Скалли кивнула, проскальзывая мимо него в комнату. Она забралась на постель и принялась вытирать волосы полотенцем. Когда она тянулась за расческой на прикроватной тумбочке, она услышала, как Малдер тихонько простонал. Обеспокоившись, Скалли неуклюже выбралась из постели, тихонько подошла к ванной и заглянула в приоткрытую дверь.
Полотенце Малдера упало к его ногам, а сам он стоял нагнувшись над раковиной и держась за нее одной рукой. Другая его рука крепко сжимала его затвердевшую плоть. Когда он резко повел рукой, из его горла вырвался новый стон, а мышцы на спине напряглись. Скалли смотрела на него ровно четыре секунды, ощущая, как в ней самой желание собирается в клубок. Это было хорошо... и ей этого было достаточно.
Но Малдеру этого было мало... Он уже несколько недель был лишен утоления желаний. Улыбаясь, Скалли открыла дверь.
Малдер стоял, нагнув голову, закрыв глаза и представляя вокруг себя упругую влажную плоть Скалли вместо своей руки... Черт... ее рука была бы столь же прекрасна, но она должна отдыхать, а не удовлетворять желания возбужденного мужа. Он был очень сосредоточен на процессе, настолько, что подпрыгнул, когда Скалли положила одну руку на его влажную спину, а другую — на его напряженную ладонь. Поцеловав его в плечо, она проговорила напротив его кожи:
— Позволь мне, — прошептала она, проводя ладонью вдоль его позвоночника. Малдер вздрогнул и отрицательно покачал головой. Она была так мила и щедра, а он так хотел... но для нее это было слишком опасно.
— Нет, Скалли, — прошептал он и сделал шаг назад. — Нам нельзя, — напомнил он. Она мотнула головой и шагнула ближе. Ее халат раскрылся, и ее тяжелая грудь коснулась его руки. Ощущение ее бархатистой кожи буквально заставило его дрожать от вновь накатившей волны желания, но он ее тут же подавил. Скалли поцеловала его в грудь и легонько коснулась языком его соска.
— Мне нельзя, — тихо сказала она, — но тебе можно. — Она отодвинула его руку, и аккуратно обхватила пальцами его напрягшийся пенис. Он вздрогнул и снова замотал головой, даже несмотря на то, что его бедра непроизвольно двинулись вперед, реагируя на невероятное ощущение тепла ее маленькой руки.
— Нет, — снова прошептал он. — Ты должна быть в постели, — запротестовал он, но голос звучал неубедительно, и она слекга улыбнулась, продолжая поглаживать его.
— Если хочешь, можем переместиться в постель, — предложила она. — Но, Малдер, в этом нет ничего страшного, если я иногда ее покидаю. Я обещаю не злоупотреблять, — сказала она, и провела кончиками пальцев вверх и вниз по напрягшейся плоти, после чего большим пальцем коснулась головки. И еще раз. С каждым разом его тело содрогалось, отвечая на ласку. Ему это было нужно, так нужно... Ее губы коснулись его уха, и она прошептала:
— Позволь мне.
Малдер вздрогнул и кивнул, уронив голову ей на плечо. Пальцы Скалли сжались вокруг него, и она начала ласкать его по всей длине. Другая ее рука скользнула по его шее и зарылась пальцами в волосы, слекга покалывая ногтями кожу его головы. От этой двойной ласки он снова вздрогнул и застонал. Его бедра начали покачиваться, толкая его пульсирующую плоть в ее теплую руку. Она чувствовала, как его губы, касаясь кожи на ее шее, шепчут ее имя снова и снова, а его руки скользнули под ее халат и тут же нашли ее округлые бедра.
Движения Скалли стали быстрее, а его дыхание переменилось. Она бы с удовольствием взяла бы у него в рот, но ей ни за что на свете не встать на колени, и она знала, что Малдер этого не допустит всё равно. Руки должно хватить... Судя по тихим стонам и тому, как он шептал ее имя, ее руки для него было больше, чем достаточно. Когда он начал подрагивать, она сильнее сжала кулак, а второй рукой, поглаживающей его голову, ухватилась за волосы. В этот момент он напрягся. Открыв рот напротив ее плеча, он издал низкий протяжный стон. Он содрогнулся и пролился ей в руку и на живот. Ее рука замедлила движения и стала нежнее. Когда последняя капля оказалась снаружи она отпустила его, напоследок ласково погладив.
Скалли обняла Малдера и прижалась к нему набухшей грудью и животом, и так продолжала держать в объятиях и шептать ласковые слова, пока дрожь в его теле не утихла.
Малдер поднял голову с ее плеча, и она склонила голову вбок, когда он обхватил ее и чуть приподнял так, что она встала на цыпочки.
— Спасибо, — проговорил он прежде, чем накрыть ее рот поцелуем. И губы двигались медленно и протяжно, свидетельствуя об удовлетворенном желании и нежной привязанности. Отстранившись от ее губ, Малдер повернулся к раковине и намочил полотенце под теплой водой. Опустившись на колени, он нежно стер остатки своего семени с ее рук и живота, после чего провел и по своему животу, и по еще немного набухшему пенису. Бросив в раковину испачканное полотенце, он закрыл глаза и прислонился щекой к животу своей жены.
— Я люблю тебя, — прошептал он. Сердце Скалли наполнялось безграничной любовью, когда она смотрела как Малдер сантиметр за сантиметром покрывает поцелуями ее живот, вверх до самой груди. Едва прикоснувшись, он поцеловал оба ее соска — это были прекрасные прикосновения. Когда он встал и, отведя ее в спальню, забрался в постель рядом с ней, она вздохнула, наслаждаясь моментом... Она была рада, что смогла дать ему это.
Он бы сделал то же самое для нее.
КОНЕЦ ТРИДЦАТЬ ШЕСТОЙ ГЛАВЫ
Авторы: Tess and Char Chaffin
Размер: 40 глав + эпилог
Оригинал: искать тут
Перевод: Alunakanula
Бэта переводчика: Viktoriap63
Оригинал перевода: искать тут
Рейтинг: R to NC-17
Категория: MSR, постколонизация
Спойлеры: Седьмой сезон, «Все вещи», БЗБ
Саммари: Малдер и Скалли узнают ужасающую истину о внеземной колонизации — и последующая битва испытывает их силу и их преданность друг другу.
Предыдущую главу искать тут
скачать 36 главу в формате html
скачать одним файлом главы 1 - 36
скачать одним файлом главы 1 - 36 c Народ.ру
читать дальше~Глава 36~
Скалли было скучно. Прошло всего только полторы недели ее вынужденного постельного режима, а она уже была готова лезть на стенки. Каждое утро Малдер вставал, одевался и шел готовить ей завтрак. После завтрака он быстро все прибирал, ласково напоминал ей, что ей надлежит отдыхать и, нежно поцеловав, уходил выполнять свою ежедневную работу. Наконец наступила весна и жители Маунт Вулук не упускали возможности делать больше работы с каждым днем, который был длиннее предыдущего. Кто-то был занят в парниках, высеивая злаки, которые будут готовы в начале лета. Хотя Скалли и не казалось, что у нее есть особые способности к садоводству, но ей хотелось погузить руки в глинистую почву, отчаянно вдохнуть резкий запах плодородной почвы и почувствовать тепло солнечных лучей, проходящих через стеклянную крышу парников. Беверли объяснила, что примерно через два месяца снова будет идти посадка, и тогда Скалли сможет помочь, но это ее мало утешало.
Ко всеобщей радости и вовсе не неожиданно Скиннер сделал Мэри предложение, прямо во время ланча на воскресном Сборе. Когда перешли к десерту, он поднялся из-за стола и посмотрел на Мэри, которая смеялась, разговаривая с Патриком и Беверли, сидящими напротив них. Без предисловий и краснея как подросток, он взял ее за руку, потянул, заставив встать, и увел в пустой класс. Тара, которая позже рассказывала это Малдеру и Скалли, вспоминала шокированную Мэри с радостной улыбкой:
— Их не было не меньше двадцати минут, а потом Уолтер привел ее обратно, и оба они были красные как раки.
Глаза Мэри были удивленно распахнуты. Она дважды открывала рот, чтобы что-то сказать, но слова не шли из горла. Наконец Скиннер ее пожалел и хрипло проговорил:
— Мы женимся!
Все в комнате восхищенно заапплодировали и обступили Скиннера, который становился всё краснее и краснее...
Скалли отдала бы всё, чтобы увидеть это своими глазами, но ее не было на воскресных Сборах, и Малдера тоже, потому что он не мог оставить ее одну.
Теперь нужно было готовиться к свадьбе, и все женщины деревни занимались приготовлениями: обсуждали меню, думали как украсить часовню для большого события, а Мэри послушно стояла на месте, пока Тара примеряла на ней платье. Она каждый день заходила к Скалли и пересказывала каждую мельчайшую деталь подготовки к свадьбе. Скалли радовалась за свою подругу, но всё равно чувствовала, что всё пропускает. Ее собственная свадьба проходила в такой спешке и волнении... Теперь она боялась, что ее друзья, желающие ей исключительно добра, и слишком опекающий ее муж не позволят ей покинуть постель даже для того, чтобы только поприсутствовать на празднике.
Скалли решила, что пойдет на эту свадьбу, чего бы ей это ни стоило.
Зима закончилась, деревня просыпалась, всё возвращалось к жизни, а Скалли лежала в постели и жизнь проходила мимо нее. Длинные дни ей помогала коротать только Нанук, и развлечений было не много. Она ставила на тумбочку стопку пластинок, и целый день из проигрывателя лились печальные, милые мелодии старых песен. За последние несколько месяцев ее глаза сильно устали из-за постоянного нахождения возле компьютера, чтения книг и изучения собственных записей без очков. Забытый роман лежал рядом, открытый на второй главе и напоминал о том, что теперь чтение вызывало лишь головную боль.
Скалли вздохнула и повернулась на бок, подсунув мягкую подушку под живот. Она подсчитала, сколько еще дней ей предстоит провести вот так, и ей показалось, что стены начали на нее надвигаться. У нее было слишком много свободного времени, чтобы думать.
И беспокоиться.
На следующий день после того, как Скалли в ужасе проснулась и увидела кровь на своем белье, Малдер отвел ее в клинику, чтобы сделать УЗИ. Мэри уже ждала их там и вместе с Малдером помогла Скалли устроиться на кушетке в смотровой. Приподняв одежду, Мэри нанесла гель на огромный живот Скалли. Датчик скользил по коже, и в комнате раздавался звук сердцебиения малыша. Было в этом звуке что-то странное, подумала Скалли, но потом отвлеклась, переключив всё своё внимание на зернистую черно-белую картинку на экране.
Мэри медленно двигала датчиком по животу, а другой рукой показывала на монитор.
— Вот так, — сказала она с ноткой облегчения в голосе. — Ты сама можешь увидеть, что всё в порядке. У тебя очень активный малыш, — она улыбнулась, наблюдая как ребенок шевелит ножками и ручками. Мэри взглянула на восхищенное, но непонимающее лицо Малдера, и снова улыбнувшись, стала водить пальцем по картинке на экране.
— Вот, Малдер, — сказала она. — Видишь ножки малыша?
Он кивнул и приблизился к экрану, сильнее сжимая руку Скалли, а Мэри продолжала показывать очертания малыша.
— Вот это пуповина, — сказала она. — А вот там, — она воскликнула. — Малыш сосет палец. — На ее лице расцвела улыбка. — А вот и вторая рука, — продолжила она. — А вот это... — она в непонимании приподняла брови и наклонилась ближе к экрану, двигая датчиком по животу Скалли и пытаясь посмотреть под другим углом.
— Что это? — пробрормотала она. Скалли приподнялась на локтях и потянулась к экрану.
— Что? — спросила она. — Мэри, что там?
Мэри сделала шаг назад и повернулась к Малдеру и Скалли, выжидающе глядящих на монитор. Облизнув губы, она снова повернулась к экрану и наконец поняла, что же она видит. Ее лицо просияло, и она заулыбалась.
— Близнецы! — радостно воскликнула она. На лице у Малдера отразился шок, затем неуверенная радость, а выражение лица Скалли было непонятным и настороженным.
— Смотри, — сказала Мэри, указывая на экран.
Из-за изображения малыша появились плохо различимые черты тоненькой ручки и еще одной головы, отвернувшей от них лицо. Малдер обнял жену и зарылся лицом в ее волосы, а Мэри снова улыбнулась и, нажав пару кнопок, остановила изображение и распечатала картинку. Решив оставить друзей наедине друг с другом, она тихонько закрыла за собой дверь и не видела взволнованного взгляда Скалли, которая пристально смотрела поверх плеча Малдера на застывшее изображение двух жизней, растущих в ней.
Близнецы... Боже всемилостивый. Малдер нежно держал ее в объятиях и шептал слова благоговения и обожания, слова бесконечной любви к ним всем троим. А Скалли слышала только насмешливый голос Крайчека, не замолкающий у нее в голове:
— В тебе растет ребенок агента Малдера или что-то необъяснимое?
Теперь, почти десять дней спустя, Скалли ждала и не могла успокоиться. Близнецы? Каковы были шансы, даже с помощью Спендера, что она, до этого бесплодная, смогла друг зачать не одного, а двоих детей? Она передумала о многом, начиная от генетической предрасположенности Малдера к зачатию близнецов и заканчивая аномалиями, которые могли возникнуть из-за проведения той процедуры больше двух лет назад. Лежа часами в одиночестве, она не могла заставить себя прекратить думать об этом и не могла остановить бесконечный рой мыслей. У этого второго существа были такие же черты, какие она запомнила о первом? Такие крошечные пальчики на ножках? Аккуратненький носик и тоненькие пальчики на ручках?
Или может быть ее ребенок делил утробу матери с чем-то отвратительным, и если так, то что они будут делать? Эта вторая жизнь была частью ее — биологически ее, она питалась от ее тела так же, как и первая. Очевидная разница в размере без конца ее беспокоила, не говоря уже о том, что они так и не увидели личико...
Скалли разнервничавшись снова перевернулась. Нанук тут же подняла голову с пола, где лежала рядом с кроватью, и забралась на матрас. Она вытянулась рядом с расстроенной женщиной, и Скалли обняла собаку дрожащими руками, плача и зарываясь лицом в ее мягкий, белый мех. Через несколько часов Малдер вернулся домой и обнаружил Нанук посередине кровати. Собака открыла голубые глаза и гавкнула в знак приветствия, но достаточно тихо, чтобы не нарушить сон женщины, осушившей слезы в ее толстый мех. Малдер улыбнулся при виде этой мирной картины, но он не знал, какие беспокойные сны одолевают его жену. Он ласково погладил преданную собаку и показал ей на дверь, зная, что иначе Нанук не шевельнет ни мускулом, чтобы не нарушить сон Скалли. Бедную хаски уже, наверное, разрывало, потому что она, благодарно заскулив, тут же выбежала на улицу, но аккуратно справив свои дела моментально вернулась обратно и устроилась возле Скалли, ни капельки ее не потревожив. Малдер сел на край кровати и еще раз ласково погладил Нанук, улегшуюся возле его жены и однозначно намеревающуюся провести остаток дня, охраняя ее покой. Вздохнув от удовольствия, когда Малдер стал чесать ее за ушами, и лизнув его в руку, Нанук вытянулась вдоль Скалли и задремала, предоставив Малдеру возможность готовить обед.
***
— Тара! Подожди!
Тара развернулась на пятках и стала ждать спешившую за ней Беверли. Снег сверкал так, что она пожалела, что у нее нет солнечных очков, которые остались в бардачке машины, брошенной в Дедхорсе. Тара прикрыла глаза от солнца ладонью и улыбнулась подоспевшей Беверли.
— Доброе утро, Беверли! Как раз вовремя. Пойдем собирать яйца вместе. Сегодня Уолтер не может этим заняться. Он помогает Мэнли с генератором.
Обе женщины направились в хлев. Вокруг пахло весной. Утреннее солнце прекрасно, подумала Тара. Последнее время ее радовали такие мелочи, как, например, то, что день становился на десять минут длиннее. Это хорошо. Она улыбнулась Беверли и показала рукой в небо:
— Правда, это прекрасно? Наконец пришла весна, и ничего, что здесь еще полно снега.
Беверли кивнула и улыбнулась энтузиазму подруги.
— Да, май — это начало всего. Через несколько недель у нас настанет бесконечный день и продлится всё лето. Для нас это настоящий праздник. И к слову о праздниках, — она открыла дверь хлева и пропустила Тару вперед, — я хотела спросить, думала ли ты о том, чтобы устроить для Даны вечеринку по случаю скорого рождения малыша. Она, должно быть, там с ума сходит, лежа весь день в постели! Думаю, нам нужно ее развлечь. Хотя бы один денек.
Проходя вперед и беря корзинку, Тара кивнула:
— Да, я как раз прошлым вечером говорила об этом с Биллом. Он вчера провел с ней полдня, и мне кажется, что для него это было настоящим испытанием. — Она засмеялась. — Сразу можно понять, что они брат и сестра. Они играли в карты, жульничали по очереди и пререкались так громко, что Нанук даже залаяла!
Женщины пошли по проходу, стараясь собирать яйца с наименьшим сопротивлением со стороны кур.
— Я бы с удовольствием устроила для нее вечеринку, — добавила Тара. — Ей бы это понравилось. С Мэгги мне пришлось пролежать в постели неделю, и мне казалось, что я рассудок потеряю раньше, чем это всё закончится. А Дана, бедняжка, в постели уже целый месяц! Со стороны Майкла было очень мило отдать ей на время Нанук. Это очень преданная собака. Она даже спит с Даной. Малдер говорит, что когда он приходит домой, они обе рядышком спят.
Беверли кивнула, забирая у Тары корзинку и следуя за ней дальше.
— Майкл очень чувствительный мальчик, а хаски известны своей преданностью и любовью.
Таре пришлось пережить сильный удар одной из старых кур, но всё-таки ей удалось стащить яйцо и аккуратно положить его в корзинку.
— Если мы собираемся устраивать праздник, — размышляла Беверли, — нам нужно его спланировать к концу недели. Я связала для нее детское одеяльце и свитерок. Я купила прекрасную мягкую шерсть, когда была последний раз в Кенаи у мамы. — Беверли проглотила подступивший к горлу ком. — Я думала, что свяжу из нее что-нибудь для моей двоюродной сестры в Прудо, но у нее случился выкидыш раньше, чем я успела начать. Месяц назад я начала вязать одеялко для Даны и только пару дней назад закончила. Слава богу, что я изначально купила больше шерсти, чем требовалось. Подумать только — близнецы!
Тара кивнула и улыбнулась, вспоминая удивление и радость, охватившие ее, когда она услышала новости сначала от Мэри, а потом и от Скалли, но ее улыбка немного потускнела при воспоминании о взволнованном взгляде сестры. Дана хорошо его прятала, но Тара заметила. Дана беспокоилась. Второй малыш был крошечным по сравнению с первым, и они так и не смогли определить по УЗИ пол. И хотя она не знала наверняка о причинах беспокойства Даны, поскольку та всё держала в себе, Тара была достаочно умна, чтобы понять, что это связано с вирусом. Она решила держать эти мысли при себе и не нагружать ни Дану, ни Билла, ни Малдера, которого она очень полюбила.
Забрав яйца у последней курицы, Тара жестом позвала Беверли к козьему загону, где они присели на корточки рядом с маленьким козленком — обладателем очень длинных ресниц. Малыш прятался возле мамы-козы и неустанно сосал молоко, а сама коза безмятежно жевала сено. Тара облокотилась о загон и улыбнулась при виде прекрасной картины мамы и малыша.
— Дана так хотела придти и посмотреть на этого маленького проказника, но Малдер не выпускает ее из постели. Думаю, чем раньше мы сможем организовать вечеринку, тем лучше. Не должно быть никаких проблем, и устроить мы ее можем прямо у Даны в спальне. Ей даже не придется вставать. Мэри дала мне кое-какие детские вещи, которые она взяла, когда они были в Барроу. Мне кажется, Дана видела какие-то милые одежки и другие вещички, но отказалась их брать, посчитав их вещами не первой необходимости. Я упакую их в большую коробку или в две, и это будет подарок от нас всех.
Беверли улыбнулась, подумав, как сильно удивится Дана, открыв коробку.
— Нам нужны какие-то простые украшения и еда — какие-нибудь закуски, хотя у нас всего уже в обрез. Но думаю, я смогу что-то придумать! И я приготовлю картофельные шкурки. Они — пальчики оближешь. Сделаны из голубой картошки. — При упоминании цветных овощей брови Тары поползли на лоб. Беверли хихикнула и добавила: — Именно так — голубая. Сама увидишь. Этот сорт очень выносливый и хорошо здесь растет в парнике в любое время года. Четверть домика отеделена под землю, которая идет на три фута в глубину. Отличная глубина для клубневых и моркови. Пару лет назад Патрик сделал для них платформу, и теперь они не замерзают на земле.
— Но голубая картошка! — Тара не переставала удивляться. — Почему я раньше ее не видела? Ее никто не ест? На воскресные собрания никто не приносил голубую картошку!
— Ты не поверишь, но она нравится только мне. Всех остальных в дрожь бросает от одного только цвета. Я выращиваю ее на небольшой грядочке и кушаю дома одна. Я никогда не приносила ее на Собрания, потому что готовлю для всех и знаю, что им это бы не понравилось.
Она широко улыбнулась, представив, как приносит на праздник приготовленные голубые шкурки, и представив выражение лица Даны.
Тара взяла корзинку с яйцами, и они с Беверли вышли из хлева, заперев за собой дверь. Тара пообещала попозже раздать всем яйца, и Беверли отправилась домой, сказав, что об угощении для праздника она позаботится. Когда Тара вошла в дом, на ее лице появилась широченная улыбка — Билл катался по полу, а Мэтти и Мэгги ползали по нему и вокруг него и изо всех сил пытались защекотать. Тара поставила корзину с яйцами на кухонный стол, сняла куртку и сказала:
— Щекочи в подмышках, Мэтти! Папе там очень щекотно!
Мэтти завизжал от восторга и тут же сунул обе пятерни папе в подмышку, тем самым заставляя его кричать от смеха.
— Тара, это больно! Мэтти, сынок, не обижай папу. Ты же должен меня любить...
Мэтти тут же прекратил щекотаться и беспокойно посмотрел на отца.
— Папа, я сделал тебе больно? Прости! — Его подбородок задрожал, и Билл поспешил уверить малыша, что всё в порядке, обняв его и крепко прижав к себе.
— Всё хорошо, Мэтти! Мне не больно, сынок, честно. Папе правда нравится, когда его щекочут. — Тара фыркнула, услышав эту неприкрытую ложь, и пробормотала себе под нос, наполняя раковину горячей водой и средством для мытья яиц:
— Прошлой ночью ты совсем по-другому говорил, Билл...
***
Хотя Билл и говорил Таре, что нужно предупредить Дану о готовящемся празднике, она решила, что сюрприз будет гораздо приятнее ее невестке. Тем не менее она всё рассказала Малдеру, который согласился, что это прекрасная идея, и пообещал высвободить этот день, чтобы тоже быть с ними. В деревне, где нужно было столько всего чинить и сажать, не сложно было пропадать весь день на работе.
Вместе с Мэри Тара пошла в клинику и взяла немного резиновых хирургических перчаток, решив, что у Даны обязательно должны быть шарики. Пусть и с пальцами... Но Дана ведь врач, так что такие вполне подойдут, решила она. Майкл умолял позволить ему помогать надувать шарики, и за этим делом они с Тарой провели просто прекрасный день. Билл наблюдал, как они стараются растянуть перчатки настолько, чтобы в них вошел воздух. Когда Тара надула первую перчатку, ее лицо стало ярко красным. Она завязала «шарик» веревочкой и без сил откинулась на спинку дивана, хватая ртом воздух. Билл громко захохотал, и она махнула в его сторону слабой рукой, от которой он слегкостью увернулся.
— Ну-ка, посмотрим, дорогая... У тебя это заняло всего двадцать минут... — Тара злобно на него взглянула и метнула ему в лицо горсть перчаток.
— Билл, прекрати надо мной потешаться и помоги нам! Можешь начать с растягивания перчаток при помощи этих твоих лап, которые ты зовешь руками.
Билл послушно начал растягиваять перчатки и складывать их в сторонке в аккуратную стопочку, при этом стараясь не захохотать, глядя на Майкла, пытающегося надуть одну из растянутых перчаток. Он благородно снизошел до того, чтобы парочку надуть самому, и это ему удавалось в два раза быстрее, что безумно раздражало Тару. Билл выставил перед собой на вытянутой руке надутый шарик и уставился на него с серьзным выражением лица.
— Знаешь, Тара, это шар чертовски скучный. Чего-то не хватает. Может быть нарисовать на нем улыбающуюся рожицу? Как думаешь, Майкл? — обратился он к парнишке, который тут же густо покраснел от того, что спросили его мнения. Не сводя глаз с Билла, он высказал версию, которая не выходила у него из головы с тех самых пор, как Тара попросила его помочь.
— Дана и Малдер еще ведь не выбрали имена для малышей, верно? У меня есть набор разноцветных маркеров. Может быть, мы можем написать на шариках разные имена — нелепые и подходящие. Будет смешно. Мне кажется, Дану нужно повеселить.
Увидев удивленные взгляды взрослых, Майкл покраснел снова, а когда Тара обняла его, и вовсе стал пунцовым.
— Майкл, это отличная идея. Очень изобретательно! И ты прав — Дане нужно повеселиться. Принеси свои маркеры, ладно? И напиши список имен, а мы с Биллом закончим надувать шарики. Правда, Билл? — она посмотрела на него взглядом «даже не смей сказать нет», а он громко вздохнул в знак капитуляции. Подмигнув Майклу, он заныл, обращаясь к Таре:
— Вот блин... Мне всегда достается самое веселое....
***
Солнечным утром четверга женщины Маунт Вулук сошлись на тайное собрание. Они собрались в классной комнате и выложили на стол все свои сокровища: крошечные комбинезончики и пижамки голубого, желтого и зеленоватого цвета с рисунками из котяток и мышаток; маленькие носочки и пинеточки; шапочки и колпачки, свитерочки и рубашечки, а также маленькие боди с милыми китами в радужном море. Всё это благодаря супермаркету Норт-Слоуп.
Мэри нашла четыре пустые коробки, и женщины разложили в них одеялки, одежду и мягкие игрушки, которые Мэри прихватила в магазине. Они завернули коробки в оставшуюся с Рождества оберточную бумагу — они знали, что Дана не станет возражать. Подарки были красивые и очень важно было, что с них есть что срывать, как, смеясь, заметила Софи. Потом она открыла свою сумку и показала всем, что она приготовила. Воцарилась полная тишина, которая через мгновение была нарушена множеством ахов и вздохов, вызванных двумя одинаковыми курточками из норки и лисы. Норка переливалась от бледно-коричневого до почти кремового, а лиса была огненно-рыжей. На каждой из курточек были пуговцы из слоновой кости в форме касаток, а капюшончики и рукавчки были украшены цветной тесьмой. Капюшоны были отделаны мягкой норкой, и к ним были пришиты завязки, чтобы можно было обеспечить максимальную защиту лица от холода. Тара никогда не видела ничего более прекрасного, и с восторгом сообщила это всем присутствующим. Софи отмахивалась от похвал, объясняя, что начала работать над первой курточкой, когда Дана сказала, что беременна, а после поставила мировой рекорд по шитью, когда обнаружилось, что родятся близнецы.
— Это ерунда. Когда я была моложе, мои меховые куртки всегда получали награды, когда я выставляла их на конкурс на городских ярмарках в Фейрбэнксе. Те были еще красивее, чем эти. Мой сын Джим жил там много лет, и я каждый год посылала ему свои работы. Когда-нибудь я покажу вам все свои награды. — Софи погладила пальцем лисий мех на маленьком рукавчике и положила курточки в пустую коробку. Снова запустив руку в мешок, она достала две пары крошечных унт из пятнистого меха горностая с отделкой из норки. Увидев их, Беверли издала восторженный крик и обняла ее.
— Софи! Я знала, что ты подаришь их Дане! Я очень хорошо их помню, хотя я и сама была еще девчонкой. Ты сделала их очень давно для своих близняшек! — Тара резко обернулась и уставилась на Софи, шокированная тем, что за все эти месяцы она ни слова не слышала о ее детях. Она просто обязана была спросить.
— Софи, у тебя тоже были близнецы? Я понятия не имела! Где они живут? — из-за огромного желания узнать побольше о детях Софи, Таре не пришло в голову, что они могли умереть или погибнуть во время колонизации. На морщинистом лице Софи появилась печальная улыбка.
— Ох, дорогая, они умерли много лет назад. Обе друг за дружкой в течении месяца. Они не могли друг без друга и так и не вышли замуж, предпочитая компанию друг друга любой другой. Такие были Пэмми и Пэтси, мои девочки. Им было тридцать, когда они умерли. У Пэмми был рак яичников, и я могу поклясться, что Пэтси специально нашла способ, чтобы последовать за сестрой. — Софи держала сапожки в руках, и ее улыбка светилась любовью к ушедшим дочерям.
— Я хочу подарить их Дане. Они пригодятся, когда ее малыши начнут ходить по снегу. Я бы подарила ей одну пару — как повезло, что у меня есть две! — Нежно коснувшись сапожек в последний раз, Софи положила их поверх курточек и закрыла крышку коробки.
С полными руками подарков в веселой бумаге, с шариками в форме хирургических перчаток, с подносами закусок и тремя бутылками клюквенного сидра женщины Маунт Вулук направились удивить Дану Малдер, Леди на Сносях. С Тарой во главе шествия они прошли по снегу, изо всех сил стараясь не хихикать. Тара бесшумно открыла дверь Даниного домика, и услышала голос Нанук, которая немедленно подбежала к двери, помахивая хвостом. Из спальни донесся сонный голос Даны:
— Нанук, вернись в кровать, дорогая...
Тара широко улыбнулась и указала на дверь спальни. Все направились за собакой в комнату и во всей красе предстали перед очень удивленной Даной.
***
Тара наблюдала, как ее невестка улыбается и смеется, читая имена на шариках и делая вид, что некоторые из них она принимает серьезно.
— Фарткарт и Бубула... молчи-молчи! Билл их выдумал, да? — Дана взглянула на Тару и криво улыбнулась. Тара кивнула и покачала головой, признавая дурашливость мужа.
— О, да. Некоторые имена, которые Билл предлагал написать, просто отборные. Мне пришлось его одергивать, потому что имена на шариках писал Майкл!
Скалли взяла в руки одну из надутых перчаток и сурово посмотрела в смеющиеся глаза Мэри. Она попыталась отчитать подругу:
— Сколько же несчастных ни в чем не повинных перчаток пожертвовали свою резину, чтобы я могла так насмеяться, а, Мэри?
Мэри захлебнулась сидром и, стерев с подбородка капли, воскликнула:
— Этот вопрос из твоих уст звучит совершенно неприлично!
Все захохотали, чем заставили Нанук громко залаять. Сара бросила ей кусочек сыра, и собака тут же замолчала, жуя вкусное лакомство.
Следующий час или около того Дана открывала подарки и вздыхала над милыми одежками и одеялками. Когда она открыла подарок Беверли с одеялками и свитерками ручной работы, она даже прослезилась, но когда дело дошло до подарка Софи — маленьких курточек и унт — она чуть не разрыдалась. Положив вещи на колени, она протянула руки к Софи, которая тут же подошла и, присев на край кровати, крепко обняла ее и прошептала:
— Не волнуйся ты так, дитя мое! В этом нет ничего особенного. Меха у меня много, и большинство деталей уже давно были приготовлены. Нужно было только сшить. Я с удовольствием сделала это для твоих малышей. Они еще будут совсем маленькими, когда снова придет зима, так что нужно будет их согревать!
Тара смотрела, как Софи стирает слезы Даны с ее лица, и заметила в глазах невестки нечто большее, чем благодарность. Она увидела беспокойство. Дана очень хорошо прятала его весь вечер. Она немного поела, и казалось, что ей понравились шкурки синей картошки, которые приготовила Беверли; попивала сидр и слушала болтовню подруг. Она не смогла остаться в стороне, когда пришла очередь Мэри получить свою порцию дружественного поддразнивания по поводу ее предстоящей свадьбы. Но Тара видела, что сердце у Даны было не на месте. Она сомневалась, что кто-то еще заметил это, но она-то знала невестку как себя саму, несмотря на то, что они не очень часто виделись до того, как мир встал с ног на голову. Наливая сидр в опустевшие стаканы, Тара вздохнула — что бы там ни было, Дана не скажет никому, пока не будет готова к разговору.
***
Скалли выключила душ и отодвинула занавеску. Отжав волосы, она потянулась за полотенцем, висевшем на крючке. Вытеревшись, она аккуратно выбралась из душа и увидела Малдера, бреющегося возле раковины. В последние недели беременности ее центр тяжести очень сместился, и Малдер боялся, что она может потерять равновесие и упасть. Она ценила его заботу и понимала беспокойство и поэтому согласилась принимать утренний душ перед тем, как он уйдет работать. Она была уверена, что если бы душевая кабинка не была такой маленькой, он бы стал принимать душ вместе с ней. За неимением такой возможности ему было достаточно того, что пока она мылась он был рядом, брился и чистил зубы. Таким образом он был рядом и мог помочь, если понадобится.
Надевая халат, она заметила его взгляд в зеркале, скользнувший по ее пышным формам, а также свидетельство его желания, заметное под обвязанным вокруг бедер полотенцем. Он прочистил горло и, взяв бритву, принялся длинными, аккуратными движениями снимать слой пены со щек.
— Я закончу через пару минут, — пробубнил он, и Скалли кивнула, проскальзывая мимо него в комнату. Она забралась на постель и принялась вытирать волосы полотенцем. Когда она тянулась за расческой на прикроватной тумбочке, она услышала, как Малдер тихонько простонал. Обеспокоившись, Скалли неуклюже выбралась из постели, тихонько подошла к ванной и заглянула в приоткрытую дверь.
Полотенце Малдера упало к его ногам, а сам он стоял нагнувшись над раковиной и держась за нее одной рукой. Другая его рука крепко сжимала его затвердевшую плоть. Когда он резко повел рукой, из его горла вырвался новый стон, а мышцы на спине напряглись. Скалли смотрела на него ровно четыре секунды, ощущая, как в ней самой желание собирается в клубок. Это было хорошо... и ей этого было достаточно.
Но Малдеру этого было мало... Он уже несколько недель был лишен утоления желаний. Улыбаясь, Скалли открыла дверь.
Малдер стоял, нагнув голову, закрыв глаза и представляя вокруг себя упругую влажную плоть Скалли вместо своей руки... Черт... ее рука была бы столь же прекрасна, но она должна отдыхать, а не удовлетворять желания возбужденного мужа. Он был очень сосредоточен на процессе, настолько, что подпрыгнул, когда Скалли положила одну руку на его влажную спину, а другую — на его напряженную ладонь. Поцеловав его в плечо, она проговорила напротив его кожи:
— Позволь мне, — прошептала она, проводя ладонью вдоль его позвоночника. Малдер вздрогнул и отрицательно покачал головой. Она была так мила и щедра, а он так хотел... но для нее это было слишком опасно.
— Нет, Скалли, — прошептал он и сделал шаг назад. — Нам нельзя, — напомнил он. Она мотнула головой и шагнула ближе. Ее халат раскрылся, и ее тяжелая грудь коснулась его руки. Ощущение ее бархатистой кожи буквально заставило его дрожать от вновь накатившей волны желания, но он ее тут же подавил. Скалли поцеловала его в грудь и легонько коснулась языком его соска.
— Мне нельзя, — тихо сказала она, — но тебе можно. — Она отодвинула его руку, и аккуратно обхватила пальцами его напрягшийся пенис. Он вздрогнул и снова замотал головой, даже несмотря на то, что его бедра непроизвольно двинулись вперед, реагируя на невероятное ощущение тепла ее маленькой руки.
— Нет, — снова прошептал он. — Ты должна быть в постели, — запротестовал он, но голос звучал неубедительно, и она слекга улыбнулась, продолжая поглаживать его.
— Если хочешь, можем переместиться в постель, — предложила она. — Но, Малдер, в этом нет ничего страшного, если я иногда ее покидаю. Я обещаю не злоупотреблять, — сказала она, и провела кончиками пальцев вверх и вниз по напрягшейся плоти, после чего большим пальцем коснулась головки. И еще раз. С каждым разом его тело содрогалось, отвечая на ласку. Ему это было нужно, так нужно... Ее губы коснулись его уха, и она прошептала:
— Позволь мне.
Малдер вздрогнул и кивнул, уронив голову ей на плечо. Пальцы Скалли сжались вокруг него, и она начала ласкать его по всей длине. Другая ее рука скользнула по его шее и зарылась пальцами в волосы, слекга покалывая ногтями кожу его головы. От этой двойной ласки он снова вздрогнул и застонал. Его бедра начали покачиваться, толкая его пульсирующую плоть в ее теплую руку. Она чувствовала, как его губы, касаясь кожи на ее шее, шепчут ее имя снова и снова, а его руки скользнули под ее халат и тут же нашли ее округлые бедра.
Движения Скалли стали быстрее, а его дыхание переменилось. Она бы с удовольствием взяла бы у него в рот, но ей ни за что на свете не встать на колени, и она знала, что Малдер этого не допустит всё равно. Руки должно хватить... Судя по тихим стонам и тому, как он шептал ее имя, ее руки для него было больше, чем достаточно. Когда он начал подрагивать, она сильнее сжала кулак, а второй рукой, поглаживающей его голову, ухватилась за волосы. В этот момент он напрягся. Открыв рот напротив ее плеча, он издал низкий протяжный стон. Он содрогнулся и пролился ей в руку и на живот. Ее рука замедлила движения и стала нежнее. Когда последняя капля оказалась снаружи она отпустила его, напоследок ласково погладив.
Скалли обняла Малдера и прижалась к нему набухшей грудью и животом, и так продолжала держать в объятиях и шептать ласковые слова, пока дрожь в его теле не утихла.
Малдер поднял голову с ее плеча, и она склонила голову вбок, когда он обхватил ее и чуть приподнял так, что она встала на цыпочки.
— Спасибо, — проговорил он прежде, чем накрыть ее рот поцелуем. И губы двигались медленно и протяжно, свидетельствуя об удовлетворенном желании и нежной привязанности. Отстранившись от ее губ, Малдер повернулся к раковине и намочил полотенце под теплой водой. Опустившись на колени, он нежно стер остатки своего семени с ее рук и живота, после чего провел и по своему животу, и по еще немного набухшему пенису. Бросив в раковину испачканное полотенце, он закрыл глаза и прислонился щекой к животу своей жены.
— Я люблю тебя, — прошептал он. Сердце Скалли наполнялось безграничной любовью, когда она смотрела как Малдер сантиметр за сантиметром покрывает поцелуями ее живот, вверх до самой груди. Едва прикоснувшись, он поцеловал оба ее соска — это были прекрасные прикосновения. Когда он встал и, отведя ее в спальню, забрался в постель рядом с ней, она вздохнула, наслаждаясь моментом... Она была рада, что смогла дать ему это.
Он бы сделал то же самое для нее.
КОНЕЦ ТРИДЦАТЬ ШЕСТОЙ ГЛАВЫ
@темы: Малдер & Скалли, Фанфики
-
-
04.10.2012 в 17:17-
-
04.10.2012 в 17:19-
-
04.10.2012 в 17:26Не, солнц, не мучайся сильно! Нам и так досталось. Переводи тихонечко - мы подождем. А хочешь, я тебя обрадую? К тебе скоро вернется та самая твоя муза. Я за несколько следующих дней прогоню твой кризис - обещаю.
Если честно, мне тут так тяжело (для глаз) писать - совсем не воспринимаю тексты на этом фоне. Я тебя в другом месте достану.