От грифа «Х» к грифу «только для взрослых»
Интервью: Эндрю Дункан
Перевод: Alunakanula специально для IWTB.RU
К Джиллиан Андерсон слава пришла рано, но эта эмигрантка из Голливуда чувствует себя лучше в роли викторианской мадам, чем научно-фантастической красотки
Холодное сырое утро последнего дня перед Великим постом. Я нахожусь в студии рядом с ветхим гаражом в Далстоне, в восточном Лондоне, и ожидаю появления дважды разведенной матери троих детей, когда-то знаменитой телезвезды, беседа с которой приравнивалась к «битве с крокодилом». О, Боже. Еще она позировала в белье для мужского журнала, за нее голосовали как за самую сексуальную женщину, она получила номинацию на награду Olivier за роль Норы в ибсеновском «Кукольном доме» и номинацию на BAFTA за роль Леди Дедлок в экранизации BBC «Холодный дом».
читать дальшеДжиллиан Андерсон приезжает из дома с другого конца города точно вовремя, бойкая, профессиональная и, если я могу позволить себе это заметить, очаровательная и расслабленная. Сейчас ей 42. С 14 лет она является клиенткой психотерапевтов, «но все об этом постоянно говорят, так что давайте не будем», и соглашается, что у нее наблюдается фанатичная склонность все держать под контролем.
— Но я исправляюсь, даю жизни идти своим чередом и стараюсь делать что-то спонтанно. Я с легкостью могла бы сегодня утром сесть в самолет и улететь куда-нибудь. Я больше не волнуюсь о будущем, хотя в прошлом году у меня был такой момент, когда я проснулась утром и впервые поняла, что старею. Я чувствую, что что бы ни случилось — плохое или хорошее, — я буду в состоянии с этим справиться. Сейчас есть некоторые вещи, о которых я не могу говорить — эти вызовы, которые жизнь бросает всем рано или поздно — и для меня важно твердо удержаться на ногах.
В 1993 это было нелегко, когда ее выбрали на роль агента Даны Скалли в шоу «Секретные материалы», легенде научной фантастики о пожирающих печень серийных убийцах, вампирах и пришельцах, которое, к ее собственному удивлению, оставалось популярным на протяжении девяти лет.
— Успех — это и благословение, и проклятие. Когда это началось, мне было 24, и я не могла выйти из дома без того, чтобы не попасть в объектив фотоаппарата. Божьей милостью сейчас со мной такого не происходит, но я, честное слово, не знаю, как сейчас известные люди могут сесть и довериться, давая частные интервью. Много раз я думала «Какой милый человек!», а потом этот «милый человек» пишет что-то отвратительное. Приходится очень сильно следить за тем, что говоришь. Поэтому я чаще всего рассказываю скучно и не выражаю эмоций, которые могут быть поняты превратно. Я говорю, что больше никогда не буду давать интервью. А потом снова их даю. Простите, я отклонилась от темы.
Не беспокойтесь, говорю я. Я не буду упоминать, что вы — актриса с птичьими мозгами, которая не может держать нить разговора. Она смеется, но она достаточно простодушна, чтобы завести скучный разговор «о работе».
— Это очень странно, — признается она. — Ты концентрируешься на работе. Она становится неприкосновенной, а потом тебе приходится за три дня выложить все как на духу. Для этого нужно чувство юмора. Актеры — легкая добыча. Всё, что ты скажешь, может быть истолковано как претенциозность.
Тогда давайте не будем торопиться и спокойно поговорим о «Багровом лепестке и белом», четырехсерийной экранизации расхваленного критиками в 2002 году произведения Майкла Фейбера, действие которого происходит в Лондоне конца девятнадцатого века и описывает туманный мир сексуальности Викторианской эпохи. Это психологический триллер, в котором Андерсон играет владелицу борделя, миссис Кастауэй, хозяйку Конфетки (Ромола Гарай), молодой проститутки, завязавшей отношения с богатым бизнесменом (Крис О’Дауд) и вошедшей в лондонское общество.
— Из этого романа я очень многое узнала. У меня было очень яркое представление о том, какой должна быть миссис Кастауэй, и мне доставило массу удовольствия воплощать этот персонаж в жизнь. Она носит эту кроваво-красную накидку и всякие дешевые безделушки. Я играла ужасных женщин — точнее сказать, стерв — но эта самая что ни на есть стерва. Возможно, из-за того, что это другая эра, настолько сложная, что позволяет ей иногда быть и сочувственной.
Я хочу, чтобы моя карьера была как можно более интересной. Я немного, что называется, застряла в картонной коробке и изо всех сил стараюсь выбраться из нее. Иногда я впадаю в отчаяние и думаю о том, чтобы сдаться, когда что-то выходит паршиво. Всё самое интересное, что мне предлагали, шло от британских авторов. Здесь более широкое понимание моих способностей. В Штатах не знают, что со мной делать, потому что они не осознают, что я характерная актриса. Они бы ни на секунду не смогли представить меня в роли Уоллис Симпсон (которую она играла в прошлом году в экранизации «Нутро всякого человека» — прим.автора) или миссис Кастауэй.
Возможно, я была бы более честолюбивой, живи я в Лос-Анджелесе, но это совсем не мой город. Я думала над тем, чтобы сняться еще в одном сериале, с черным юмором. Мне хорошо удается комедия. Я снялась в «Буги Вуги», который не получил широкой известности, и в «Джонни Инглиш. Возрождение.», потому что я хотела поработать с Роуаном Аткинсоном. — Мы обсуждаем комедию. — Вы знаете Джоан Риверс? Мне кажется, она шутит очень зло. Но продолжим.
Она родилась в Чикаго, но с двух до одиннадцати лет жила в Крауч Энде, в северном Лондоне, пока ее отец учился в Лондонской школе кинематографии, а мать работала компьютерным аналитиком в Ллойдс Банке. Когда они переехали обратно в США, в Гранд Рэпидс, Мичиган, в семье родились еще двое детей.
— Я ужасно ревновала. Мне нужно было выразить свои чувства.
Поэтому в 14 лет она проколола себе нос и стала встречаться с панком-музыкантом, а также покрасила волосы в красный цвет.
— Я была достаточно дикой, распущенной, много пила. Мне повезло, что я выбралась из всего этого.
Изначально она хотела стать морским биологом, но по пути ее затянул театральный колледж в Чикаго, а затем она играла во внебродвейских пьесах, одна из которых — «Отсутствующие друзья» Алана Айкборна — принесла ей награду за лучшую женскую роль. Создатель «Секретных материалов» Крис Картер взял ее на роль Скалли вопреки желаниям компании, которая прочила на эту роль пышногрудую блондинку.
— Это был единственный известный им способ поддерживать популярность шоу, но я не глупая красотка, так что я сказала, как вам будет угодно. Никто не ожидал такой популярности «Секретных материалов».
Когда мы встретились впервые 15 лет назад, она только что получила большинство голосов как «Самая сексуальная женщина мира» в голосовании, проведенном журналом «FHM».
— Я была сбита с толку, — смеется она. — Я играла персонаж, которого считала безвкусной. Потом я забеременела (дочерью Пайпер от первого мужа Клайда Клотца, помощника режиссера на шоу — прим.автора), так что я еще была и толстой. Позже у нас появился новый стилист, который настоял на том, что нужно поменять прическу. Она сделала нас более современными и вынула нас из розового полиэстера. Тогда это не было для меня так очевидно, но из-за этого шоу казалось старым и странным.
Затем она стала предупреждением для начинающих актрис.
— «FHM», журнал, о котором я никогда не слышала, сделал фотографии: мы снимали в резиновом костюме, в черно-белом в клетку, в черных кружевах. У фотографа было много снимков джазовых звезд в книге, которой он занимался, и я думала, что он настоящий художник. Он попросил меня попозировать на постели, и, будучи молодой, я согласилась. Я не думала, что это будет иметь такое значение. Я до сих пор очень наивная. Оставляю весь цинизм вам.
Очевидно, она — романтик. После первого развода, она снова вышла замуж за журналиста, Джулиана Озанна, в 2004 году. Через два года они развелись, и очень скоро она забеременела от бизнесмена Марка Гриффитса. Сейчас у них есть два сына.
— Я не знаю, какие отношения у меня с браком. Я думала об этом. Я — общий знаменатель двух разводов. Мои нынешние отношения кажутся такими, какими должны быть отношения. Часть меня беспокоится, что если мы поженимся, во мне что-то щелкнет, и начнется «Аа, я в ловушке. Я должна выбраться.»
Она говорит, что после «Секретных материалов» она была немного снобом, когда речь заходила о телевидении, и хотела вернуться в театр, что стало одной из причин переезда в Лондон.
— Я не много смотрю телевизор. Я записываю некоторые программы и складываю все ДВД в чемодан, когда куда-то еду. Печально, но я смотрю только тогда, когда решаю, что пора — может пройти и три года. Я постоянно думаю о работе в театре, особенно, когда вижу хорошую пьесу. У меня есть несколько идей, но мне нужно делать двухгодичный перерыв между ролями, потому что иначе мне не выдержать. Я должна усмирить свой страх. Для меня это ужасно страшно, у меня начинаются приступы паники, и я начинаю думать, какого черта я этим вообще занимаюсь. Такое ощущение, что ты вечно на крючке — паника всегда маячит где-то рядом.
Так зачем мучиться?
— Потому что с этим ничто не может сравниться. Я могу ходить по сцене и почувствовать такой наплыв эмоций, что начинаю плакать. Я не знаю почему. Это не эго. Скорее наоборот. Эго постоянно расплющивается. Но я никогда не волновалась о том, что обо мне думают люди. Ну, думаю, что никогда.
Источник