Фанфик: "Мать скорбящая" (R)

[xxxy]

Название: Мать скорбящая
Автор: BonnieGayle
Оригинал фика: здесь
Переводчик: Alunakanula
Бета (переводчика): Viktoriap63
Оригнал перевода искать: здесь
Рейтинг: R
Пейринг: Малдер/Скалли
Категория: пре-ЯХВ
Правовая оговорка: Это сделала я, но я не делала *того*. (I made this, but I didn't make *that*.)
Краткое содержание: Название больницы, куда Скалли взяли на работу, дает толчок сложному, но очень необходимому разговору между Малдером и Скалли.

СКАЧАТЬ ФАНФИК

ЧИТАТЬ ФАНФИК

Я знаю, я не могу быть с тобой.
Я делаю, что должна.
===
У меня хватило сил признать,
Но я не знаю, как тебя отпустить...
Я не знаю, как тебя отпустить.

Sarah McLachlan — Do what you have to do


— Госпиталь Матери нашей скорбящей? — недоумевая спросил он.

— В общем, да, — неохотно ответила она.

— Ты шутишь.

— Малдер, — произнесла она предупреждающим тоном.

— Я имею ввиду, что это не то место, куда идут, ожидая услышать утешительные прогнозы, ведь так? «Доктор, у меня ведь только простуда. Почему вы говорите, что это смертельно?» — пошутил Малдер.

— Малдер! — закричала она, и в конце слова вырвался нервный смешок.

— А какие есть другие варианты? В каких еще больницах есть вакансии, Скалли?

— Нет вакансий.

— Ни одной? Что, правда?

— Правда. Мне повезло, что получила эту, с моим-то послужным списком. Сам посуди: я пошла в Квантико прямо из медучилища, даже в больнице не поработала. За восемь лет моей, единственной практикой были вскрытия, а приемные комиссии не очень-то впечатляются людьми, которые имеют опыт как у первокурсника медучилища—

— Восемь лет... Скалли, ты спасала мою жизнь сотни раз. Ты спасала жизни пострадавших несчетное количество раз.

— Не на бумаге, Малдер. Сколько из всего этого хорошо бы смотрелось в резюме? 1995 год: я выстрелила в плечо моему напарнику, а потом искусно удалила пулю, — сарказм сочился из каждого ее слова.

— Да уж. Я все еще не отплатил тебе за твой щедрый вклад в «Коллекцию шрамов Малдера».

— Малдер! Ты бы пристрелил Крайчека.

— Его и так пристрелили в конце концов. Какая разница, кто бы это сделал? — пытался подольститься Малдер.

Скалли приподняла брови, а Малдер вытянулся и навис над ней, но постепенно их выражения менялись, и в конце концов они разразились смехом. Иногда их прошлое казалось таким нелепым, что поговорка «кто старое помянет, тому глаз вон» оправдывала себя.

Скалли продолжила свою мысль:

— ... и потом, мы сделали всё, что могли, чтобы исчезнуть из поля зрения. Выдуманные имена и сомнительные мотели больше, чем год подряд, тоже не слишком уж шикарная строчка в резюме.

Малдер колебался. Его память о том годе была значительно приятнее, но, конечно, он был совершенно согласен с тем, что мотели были сомнительные, грязные и на несколько ступеней ниже тех, к которым они привыкли, когда работали. Первое, что делало этот год приятным, было ошеломляющее осознание того, что она бросила все ради него, жалкого сукиного сына. Хуже уже быть не могло, но она даже и не сомневалась. Этот факт до сих пор лишал его дара речи. И всегда так будет. Равно как и фальшивые имена: сколько переводов «Мистер и миссис Призрак» они нашли? Несчетное количество. Оттенок перекрашенных волос, и как легко было сойти за женатую пару, и много, *много* секса в мотелях. Нужно было наверстать упущенное за многие годы, да и делать было больше нечего... как будто им нужен был какой-то предлог. Он им был не нужен.

— Со всеми этими пунктами против тебя, — наконец ответил Малдер, — мне стало интересно всё ли у них в порядке, если заинтересовались в тебе, прочитав твое резюме. Ну, то есть, что-то еще не в порядке, кроме названия больницы, — он внутренне скорчился от боли, пронзившей его от бестактности собственного утверждения, но ему стало легче, когда он обнаружил, что Скалли не обиделась.

Она только пожала плечами.

— Наверное, я смогу узнать.

Малдер вопросительно приподнял бровь:

— Думаешь, ты будешь там довольна?

Скалли замешкалась. Ответ «Я была бы рада копать канавы, если бы это дало мне возможность вернуться в реальный мир и возможность общаться с людьми» маячил у нее в голове, но она отвергла его как слишком подлый.

— Да, — просто ответила она.

Малдер решительно кивнул.

— Ну тогда иди, будь врачом, Скалли.

Скалли передернуло от призрачных воспоминаний, связанных с этой фразой, и прошептала «мать скорбящая».

Малдер помрачнел и кивнул.

— Мать скорбящая, — эхом повторил он. — Подходит?

Скалли тут же ощетинилась и проговорила сквозь зубы:

— На что ты намекаешь?

Малдер на мгновение умолк, потом на еще одно, его решимость колебалась. Кое-что путешествовало с ними в каждый сомнительный мотель, где они оставались. Что-то темное и подавляющее. Что-то, что стирало улыбку Скалли, и улыбку Малдера тоже. Малдер не мог понять этот вопрос в той ситуации. Разговаривать нужно было о чем-то непринужденном, когда приходилось оставаться друг с другом круглосуточно. Иногда это превращало жизнь в хождение на цыпочках по минному полю, но это было лучше, чем возможно взорвать одну из бомб. Это было бы слишком опасно, когда невозможно находиться подальше друг от друга достаточно долго, чтобы остыть. Теперь же, когда у них был свой дом, дом, в котором они жили уже несколько месяцев, машина, как способ сбежать, в случае чего, и когда Скалли могла уходить и приходить, когда захочет, даже если Малдеру всё еще нельзя было показываться, согласно информации Скиннера об их статусе. Теперь поднять эту тему казалось безопасным.

— Уильям, — это было всё, что ему нужно было сказать.

Скалли сделала два шага назад по скрипучему полу крыльца. Выражение ее глаз предупреждало его о том, что последуют еще шаги.

— А что Уильям? — ее голос срывался.

— Нет, Скалли. Это я тебя спрашиваю. Он всегда был там. Он всегда с нами.

Скалли беззвучно замотала головой. Её губы болезненно сжались так, что, казалось, превратились в белую полоску.

— Нет, это не так, — кричало ее сознание. — И закончим на этом.

— Так что с Уильямом? — настаивал он, и сердце его колотилось все быстрее от повышающегося уровня адреналина и кричало «борись или беги», но он оставался непреклонным.

— Он... — голос Скалли надорвался и затих. Она быстро заморгала, но неизбежные слезы наполняли ее глаза. Это не первые и не последние слезы. Она знала, что Малдер слышал, как она плачет в каждой ванной комнате каждого мотеля, где они были. Знала, что когда она ложится с ним в постель, чтобы начать занятия любовью, он будет искать ее глаза в темноте, пытаясь найти ее мотивы, спрятанные за сексом, который казался своего рода анестезией — способ, чтобы забыть, чтобы не чувствовать. Возможно, пришло время попытаться.

— Я все испортила, Малдер. Я сделала это, и уже ничего не вернешь. Я отдала нашего малыша на усыновление, а мы должны были уберечь его. Мы могли это сделать, — ее голос был похож на завывания страдающего животного. — Мы уберегли тебя. Мы достаточно хорошо спрятались, достаточно глубоко, и нас не нашли. Он зовет мамой и папой кого-то другого, когда это должны быть мы!

Сердце Малдера разрывалось, сердце Скалли тоже. Он пытался все исправить, строя мосты между ними. Он обнял ее так крепко, что ее ноги оторвались от пола, но она просто безжизненно висела в его руках, снова и снова повторяя:

— Я все испортила. Я все испортила.

— Ты сделала то, что ты посчитала правильным. Ты сделала это, чтобы он был в безопасности, — неровно прошептал он.

— Мы смогли бы уберечь его. Мы должны были это сделать, — Скалли не хватало воздуха.

— Я не виню тебя, — твердо сказал он.

Скалли засмеялась, немного безумно.

— Я себя виню. Я виню себя за нас обоих.

Малдер держал ее в объятиях, и они плакали вместе. Не было слов, которые бы он мог найти для нее. Для ее боли и вины просто не было слов.

Через некоторое время он опустил ее на пол, и она отступила назад.

— Хочешь знать, на какую работу я поступила?

Малдер кивнул, хотя и не очень понимал смену темы беседы.

— Я буду педиатром.

Выражение ее глаз было неопределенным, будто бы она просила его убедить ее отказаться от этой работы.

— Скалли! — закричал он. — Это уж слишком похоже на—

— На пытку? — закончила она.

— Я хотел сказать наказание, но — да, — тихо сказал он.

Скалли грустно улыбнулась.

— Может и так. Может, и то, и другое. Но мне кажется, что это правильно.

Они оценивающе глядели друг на друга, а потом она пожала плечами и повернулась к двери, чтобы пойти в дом.

— Скалли? — голос Малдера ее остановил. — А есть ли способ—

— Его вернуть? — спросила Скалли.

Малдер кивнул.

Скалли грустно покачала головой.

— Нет. Я специально так устроила. Я думала, так он будет в большей безопасности. Даже если бы они пытали меня, я бы не сказала им, где он, потому что я бы сама этого не знала.

— Мы могли бы отследить его и... забрать.

Скалли молча уставилась на него.

— А потом что?

— Исчезнуть еще дальше. Если дата 2012 года верна, то кому какое вообще будет дело? Мы были бы вместе.

Скалли продолжала молча на него смотреть, и ее брови поползли вверх.

— Я подумаю об этом, — прошептала она.

Малдер кивнул, и Скалли скрылась в доме.

Он подошел к ограде на крыльце, оперся на нее прямыми закоченевшими руками и опустил голову, прижав подбородок к груди. Они оба путешествовали со своей виной, неспособные победить ее, и теперь, несмотря на надежды, эта вина жила с ними и в этом доме. Вина Скалли из-за Уильяма, и вина Малдера из-за... всего. Каждая секунда скорби этой матери, его женщины, пролетали у него в памяти длинным неизменным перечнем. Он подвергал себя этому с тех пор, как ее похитили, с тех пор, как Мелиссу убили, как Скалли заболела раком, как потеряла Эмили, как потеряла Уильяма. Всегда. Всё было его виной. И он благоговел перед ее решением бросить все ради него, убежать с ним, но он и злился на нее. Почему? Почему? Почему? Он никогда не мог найти ответа. Она была умной женщиной. Почему же она не была достаточно умной, чтобы перестать терпеть все это? Теперь он знал: она не винила его. Она винила себя, но она *должна* винить его. Она могла глупо влепить ему пощечину и уйти. Убежать, ради своего же блага.

Малдер не знал, сколько времени провел, погруженный в свои мысли, но его вернули в реальность звуки, доносящиеся из открытой входной двери. Он пошел на звук и обнаружил Скалли плачущей во сне. Странные скулящие стоны раздирали его на еще более мелкие кусочки. Он присел на край постели, позвал ее, и она проснулась. Он посадил ее к себе на колени, и тогда она разрыдалась.

— Что такое, Скалли? — спросил он, заведомо зная ответ.

— Мне снилось, что Уильяма похитили, — шмыгая носом, ответила она.

Он покачал головой, погладил ее по спине.

— Он в безопасности, Скалли. Он в порядке. Ты позаботилась об этом.

Скалли подняла на него обеспокоенный взгляд.

— Нет, Малдер. Ты разве не понимаешь? Мы были теми пришельцами. Мы похитили его из семьи. Мы были такими же мерзавцами, которые похитили Саманту.

По его телу пробежала дрожь, и он еще сильнее прижал Скалли к себе.

— Я не могу этого сделать, — прошептала она после некоторого молчания. — Просто не могу.

— Я знаю, Скалли, — сказал он и поцеловал ее в макушку. — Я знаю.

Он поцеловал ее в лоб, затем в обе щеки.

— Все будет хорошо, — сказал он им обоим.


Конец