Новая роль Девида Духовны

[диспенсер]

Aquarius / Водолей

Премьера сериала - 01.03.2015 года!!!! Первый сезон будет состоять из 13 эпизодов!

В новом сериале Духовны предстанет перед нами в образе сержанта полиции, испытывающим множество личных, семейных и рабочих проблем. Но вот сержанту попадает новое дело, которое, на первый взгляд, не заслуживает особого внимания. Целью, которую начинает преследовать герой, зовут Чарльз Мэнсон. Отметим, что развитие обоих героев будет происходить во время сериала. Сержант будет становиться все более умным, а Мэнсон – все более жестоким.

Сюжет «Водолея» развернется в конце 1960-х годов. Сержант полиции Лос-Анджелеса с запутанной личной жизнью (Духовны) следит за мелким преступником Чарльзом Мэнсоном, который выслеживает уязвимых женщин и уговаривает присоединиться к своей «Семье». Полиция устраивает операцию под прикрытием. Герой Духовны внедряется в банду с молодым напарником и впутывается в темные дела Мэнсона. В последующих сезонах расскажут об убийствах Шэрон Тейт и супругов ЛаБьянка.

Группа в ВКонтакте - vk.com/aquarius_nbc

@темы: Фокс Малдер / Дэвид Духовны, Новости

---

Comic-Con 2013

[Fabiano4ka]

Друзья, может по волшебному стечению обстоятельств кто-то знает о существовании в природе текстового перевода панели X-Files на Comic-Con 2013?
Вот этого видео youtu.be/scnPMpDHmrM
Я уже с ног сбилась в поисках...

@темы: Поиск

---

Дэвид Духовны: «Вам есть чем гордиться!»

[lami-sha]

Дэвид снялся в рекламе пива "Сибирская корона".

@темы: Фокс Малдер / Дэвид Духовны, Видео

---

В честь показа по ТВ-3

[диспенсер]

Источник - mrs--alex-krycek.tumblr.com/post/89865008108/si...

@темы: Малдер & Скалли, Юмор

---

[Зёся]

Здравствуйте, сообщники!
Секретные материалы смотрела еще подростком и много не помню.
Помогите пожалуйста найти серию, где Скалли спиной падает на руки Малдеру. Этот тест на доверие был кажется в самом конце серии. Больше ничего сказать не могу, но это точно не 4-й эпизод 5-го сезона "Объезд", а где еще были групповые семинары я не помню.
А еще очень интересно, есть ли фанфики или книги, в которых Скалли была бы инопланетянином или фольклорным существом? Я бы с удовольствием прочитала такую историю!

@темы: Вопрос, Поиск

---

Девид Духовны в Москве

[диспенсер]

Дэвид Духовны приехал в Москву

За месяц до премьеры «Секретных материалов» на ТВ-3 звезда и секс-символ Калифорнии Дэвид Духовны приехал в Россию. Что это, запланированный визит или случайное совпадение? Интрига сохраняется.

Актер разместил фото с главной площади столицы в своем Твиттере. Как видим, Москва встретила кинозвезду непогодой и дождем.

Отсюда - tv3.ru/news/devid-duhovny-priehal-v-moskvu/

Преьера "Секретных материалов" на канале ТВ-3 30 июня.

Ссылка - tv3.ru/news/chto-vy-hoteli-znat-o-sekretnyh-mat...

@темы: Сезон 6, Сезон 5, Сезон 7, Сезон 8, Сезон 1, Сезон 3, Сезон 4, Сезон 2, Сезон 9

---

Возвращение Крайчека

[диспенсер]

Видимо оно уползло... А потом приползло.

"The X-Files" Season 10, Issue #11

Look who’s back!

Отсюда - mrs--alex-krycek.tumblr.com/post/84404257928/th...

@темы: Алекс Крайчек / Николас Ли

---

Как всегда Тумблер

[диспенсер]

@темы: Дэйна Скалли / Джиллиан Андерсон, Фокс Малдер / Дэвид Духовны

---

10 сезон

[диспенсер]

10-й сезон "Секретных материалов" выходит в виде комиксов. Вот обложка номера, который выйдет 28 мая 2014 г. Крайчек жив?

@темы: Алекс Крайчек / Николас Ли, Дэйна Скалли / Джиллиан Андерсон, Фокс Малдер / Дэвид Духовны

---

Неожиданный кроссовер

[диспенсер]

Отсюда - mrs--alex-krycek.tumblr.com/post/72091369782/fi...

@темы: Алекс Крайчек / Николас Ли, Юмор

---

Очередная фотосессия

[диспенсер]

Version in black and white of Gillian Anderson photographed by David Hughes

Оригинал тут - instagram.com/p/jcRNJ_Gh4U/#

@темы: Дэйна Скалли / Джиллиан Андерсон, Фото

---

[Князь Пенелопа]

ОЧЕНЬ ИЩУ СЕРИЮ
Ребятки, подскажите пожалуйста серию с растягивающимся человеком - начало в первом сезоне второй серии, а еще точно помню что есть продолжение, а где его искать, в каком сезоне - без понятия. Подскажите, убдте добры, буду очень благодарна!

---

How The Ghosts Stole Christmas

[диспенсер]

@темы: Дэйна Скалли / Джиллиан Андерсон, Фокс Малдер / Дэвид Духовны

---

Джиллиан Андерсен и Бенедикт Камбербетч

[диспенсер]

Benedict Cumberbatch & Gillian Anderson auctioning the Letters of Note book which Caitlin Moran purchased.

+1

Ссылка - fablehaven-shadowhunters.tumblr.com/post/697688...

@темы: Дэйна Скалли / Джиллиан Андерсон, Новости

---

Реклама и фотошоп

[диспенсер]

Это реклама Джилиан Андерсен для рекламы "Спасём моря" (ссылка - fishlove.co.uk/)

Джиллиан и угорь

А это уже фотошоп Девида со змеёй

ссылка - snogger-davidandgillian.tumblr.com/post/6871367...

запись создана: 02.12.2013 в 14:28

@темы: Дэйна Скалли / Джиллиан Андерсон, Фокс Малдер / Дэвид Духовны, Фото

---

Отдам книги по сериалу)

[Podsolnuch]

Народ, всем привет!
Отдам четыре книги по сериалу.
"Ева". "Умереть, чтобы выжить". "Длань наказующая". "Погребенные заживо".
Книги хорошем состоянии.

Москва.

@темы: Малдер & Скалли

---

2013 Robert Patrick Birthday Project

[Adriana Deimos]

5 ноября Роберту Патрику исполнится 55 лет. Мы с сайта Robert-Patrick.WS представляем вашему вниманию праздничный проект, целью которого является сбор поздравлений для Роберта с последующей публикацией их на сайте. Если вы хотите адресовать актеру свое праздничное послание, пожалуйста, ознакомьтесь с правилами проекта прежде, чем заполнять форму.



2013 Robert Patrick Birthday Project

@темы: Джон Доггетт / Роберт Патрик, Дни рождения

---

Тринадцатый этаж

[Рыжая Элен]

Название: Тринадцатый этаж
Автор: Рыжая Элен
Бета: Svetschein aka Светлячок
Размер: макси, 28 413 слов
Пейринг/Персонажи: Фокс Малдер/Дана Скалли, Фиби Грин
Категория: джен, гет
Жанр: драма, романс, кейс-файл, AU
Рейтинг: R
Краткое содержание: Однажды утром обслуживающий персонал отеля обнаруживает на потолке кровавое пятно…
Иллюстрация: Четвертое измерение, Рейс из Лондона, Тессеракт
Примечание/Предупреждения: Смерть второстепенного персонажа, описания секса



Пролог



***


— Вы не выполнили вашу часть договора.
— Позвольте не согласиться. Я все выполнил от и до. То, что вы внезапно захотели больше — не моя проблема, — худощавый молодой человек нервно поправил очки с толстыми стеклами, постоянно съезжавшие к кончику носа.
— Вы ошибаетесь. Это как раз ваша проблема, — лицо его собеседника оставалось бесстрастным и пустым, словно небрежно сделанная маска. Он вообще был какой-то пустой — серый костюм, не дешевый и не дорогой, тусклые туфли, серый галстук, светлые глаза, бесцветные, словно припорошенные пылью, волосы.
— Я не собираюсь делать ничего сверх оговоренного в соглашении, — молодой человек уселся в старое продавленное кресло и закинул ногу на ногу. — Вы не можете меня заставить.
— Мистер Тил, — бесцветный вздохнул, от чего его плечи приподнялись на целую четверть дюйма и опустились обратно. — Вы можете быть свободны. Вы можете выйти на улицу из этого своего безумства и возможно, вы даже преодолеете пару миль до того, как вас арестует первый же полицейский.
— За что меня арестовывать? — Альберт Тил почесал переносицу и снова поправил очки. — Я чист перед законом.
— Были во младенчестве, — холодно сказал бесцветный и вынул из кармана пиджака свернутый вчетверо лист «Вашингтон Пост».
Альберт Тил машинально взял газету и развернул. Близоруко прищурился — Тэйлин давно говорила, что ему опять надо менять очки, а здесь еще такой противный блеклый свет, что зрение, кажется, стало еще хуже.
Внизу страницы красовалась его собственная остроносая очкастая физиономия под крупным заголовком «Разыскивается». Тил опустил взгляд ниже.
— Мразь, — сказал он через минуту звенящим от ненависти голосом. — Тварь. Мерзкие, подлые, гнилые твари.
— Поменьше экспрессии, мистер Тил, — сухо сказал бесцветный. — Я и не такое слышал. Надеюсь, от вас подобного больше не услышу, и мы наконец перейдем к сотрудничеству.
— Да, — негромко сказал мистер Тил, нащупывая что-то в кармане. — Больше не услышите.


***



Часть первая


18.01.2000
8 часов 39 минут


— Малдер, а нас не попросят отсюда? Не спустят с лестницы? — негромко спросила Скалли, входя в лифт и набрасывая на руку свернутое пальто.
— Это еще кто кого спустит, — Малдер придержал ее за локоть. — Нам на двенадцатый. Если ты хочешь спросить, в курсе ли Скиннер, что мы здесь, отвечаю: официально не в курсе.
— То есть если что, мы крайние. Прекрасно. А неофициально?
— А неофициально он попросил лично доложить о том, что мы сможем выяснить. Обещал, что с лестницы не спустят. Тоже неофициально.

— Какая трогательная забота. Почему он надеется, что тот, кого он попросил, согласится? Нас много раз спускали с лестницы в менее сомнительных случаях, — шепотом сказала Скалли, оглядываясь по сторонам. — «Секретные Материалы» совсем недавно открыли снова, малейший повод вроде несанкционированного расследования — и нам снова спалят подвал.
— Здесь ты параноик или я? — лифт остановился на двенадцатом этаже, и Малдер вышел, увлекая Скалли за собой. — Зато теперь я снова твой напарник, и пуля в селезенку тебе больше не грозит. Офицер, который проводит расследование — сын старого приятеля Скиннера. Смотри, нас никто не замечает.

Действительно — ни постояльцы отеля в холле, ни коридорные, ни горничные — никто даже взглядом не удостаивал агентов ФБР.
— Вот уж спасибо, — кивнула Скалли. Свежий шрам под ребрами все еще беспокоил ее, хотя она ни разу не сказала об этом Малдеру. — С тобой мне спокойнее, чем с … — она поморщилась. Имя неудачливого напарника выветрилось из ее головы.
— И все? — спросил Малдер. — Вот уж никогда не думал, что словосочетание «спокойная работа» может ассоциироваться со мной.

…После того, что случилось в его прихожей пару недель назад, когда он нашел ее на полу — без сознания, в окровавленной блузке, он не мог избавиться от ощущения: что─то сломано, возможно ─ навсегда. Скалли тогда четверть часа глухо рыдала у него на груди, не в силах выпустить из рук лацканы его рубашки, а он гладил ее по спине и по голове и не знал, что сказать и сделать, чтобы успокоить ее. Она взяла три дня отгулов.
Она три дня не появлялась в офисе, закрывшись дома на замок. Она отвечала на телефонные звонки сухим и коротким «Я в порядке, извини» — словно стыдясь приступа невозможной слабости, свидетелем которого он стал.

Спокойная работа, как же.
Цепочка ассоциаций скакнула к Педжетту, по вине которого Скалли чуть не лишилась жизни, а там и к его роману, при воспоминаниях о котором Малдер невольно заливался краской, словно подросток, случайно наткнувшийся на журналы старшего брата, и непроизвольно сжимал челюсти.
Он так и не смог заставить себя спросить.
Но фраза, сказанная Педжеттом, до сих пор жгла ему мозг.
«Агент Скалли уже влюблена».

Она вела себя как всегда. Слушала его, высказывала свои замечания, не соглашалась и спорила до хрипоты. Так же сидела напротив в подвальном кабинете. Так же прощалась в конце дня: «Пока, Малдер». Так же пожимала его руку. В пятницу он рванул за двести миль по потенциально интересной наводке, но вытянул пустышку. Рванул один — она впервые за много месяцев отказалась ехать, сославшись на дела. Она выглядела задумчивой и уставшей, словно ее все стало тяготить, и порой тоскливо смотрела на него — тут же отводя глаза.
Иногда ей звонили — и она выходила говорить в коридор.
Он не знал, кто это, и не мог заставить себя спросить.
И каждый раз, заговаривая о новом деле, малдер боялся, что она не захочет с ним ехать.
Спокойная работа. О да.
Но сегодня они поехали вместе.

…Отель, в который агенты прибыли сегодня, не был слишком дорогим или слишком известным — пожалуй, все его достоинство заключалось в его демократичности. Он не отличался пышностью обстановки, вычурной архитектурой, эксклюзивными коврами или дорогой мебелью. Здесь не останавливались звезды эстрады или политические деятели, не случалось шумных скандалов или таинственных происшествий, здесь вообще не происходило ничего, что нельзя было бы назвать обыденной жизнью.

До сегодняшнего утра.
Когда горничная, пришедшая убирать номер, обнаружила на потолке большое буро-коричневое пятно.
…В коридор, куда выходила дверь 1207 номера, никого не пускали, перегородив проход от стены до стены сигнальной лентой. Высокий сухощавый полицейский статуей вытянулся возле. Когда Малдер и Скалли, приподняв ленту, прошли на огороженную территорию, он внимательно посмотрел на них, но препятствовать не стал.

Дверь в номер была приоткрыта, внутри слышались разговоры и шаги. Молоденькая темнокожая горничная сидела на банкетке возле стены, нервно комкая в руках носовой платок. Управляющий отелем, дородный мужчина лет пятидесяти, стоял в дверях и неотрывно следил за полицейскими. Сегодняшнее утро началось с кровавого пятна на потолке, и от дня он тоже ничего хорошего не ждал. Его полное лицо угрюмо вытянулось и стало похоже на вяленую грушу, а белая рубашка пропиталась нервным потом так, что разило на весь коридор.
Управляющий смерил недовольным взглядом вновь подошедших. Они ему однозначно не понравились. Ни высокий тип в длинном темном плаще, чем-то напоминавший дурацкого селезня из мультика, который орал в заставке «Я Черный Плащ», ни рыжая женщина в черном костюме и на высоких каблуках. Метр с бейсболкой в прыжке — как она вообще в полицию-то попала? Чтоб вас всех не видеть.


***


— Мы можем поговорить с инспектором Донованном? — «Черный Плащ» явно обращался к нему.
— Еще одни… Медом здесь вам что ли намазано, — буркнул управляющий и посторонился. — Эльза, перестань шмыгать носом. Инспектор, она вам еще нужна?
— Мне нет, но возможно, у моих коллег будут к ней вопросы, — инспектор Донован оглянулся. — Спасибо, что приехали так быстро.
Он вышел в коридор, потеснив в сторону управляющего — объемным животом тот перегораживал выход.

Инспектору было меньше сорока, но в его волосах сквозила обильная седина. Он выглядел так, словно не спал минимум трое суток — белки глаз покраснели, под веками залегли темные круги.
— Отойдемте подальше, — инспектор Донован прошел в дальний угол коридора и опустился на кожаную банкетку. — Извините, я и так третий день на ногах и без сна, уже руки трясутся, как у запойного алкоголика. Я слышал от отца о Скиннере и о вашем отделе, поэтому, как только понял, что тут случилось, попросил его о помощи. Подозреваю, что через несколько часов мне будет велено забыть, что я вообще заходил в этот отель, а я такое почему-то очень не люблю.

— Расскажите, что случилось, — попросила Скалли, оглядываясь на открытую дверь номера. Управляющий прислонился к косяку и вытирал пот со лба шелковым платком, источающим удушливые ароматы. Горничная сидела прямо, глядя строго перед собой, стиснув руки так, что пальцы казались белыми.
— Сегодня в шесть утра в участок позвонил вот этот тип, — Донован кивнул в сторону управляющего. — Йохан Бриджес. Сказал, что в отеле произошло убийство, и чтобы я немедленно приехал. У нас и так были два веселых дня, но, разумеется, я приехал, захватив всю положенную в таких случаях группу, которая теперь слоняется там по номеру и делает вид, что работает.

Малдер внимательно слушал — ему показалось, что Донован тщательно подбирает слова, прежде чем сказать очередную фразу.
— Мы приехали в отель в четверть седьмого. Постояльцы в основном спали, горничные проводили утреннюю уборку, тишина, солнышко, птички поют за окном, в общем, пастораль, да и только. Тип, — Донован снова указал подбородком на Бриджеса, — привел нас к 127-му номеру. Постоялец, снимавший комнату в течение пяти дней, съехал ночью около трех часов, ему было вызвано такси до аэропорта. Горничная Эльза Малквин пришла в шесть утра, чтобы убрать номер, обнаружила на потолке кровавое пятно и вызвала управляющего, а он — нас…

— Погодите, — остановил его Малдер. — Я чего-то не понимаю. Если пятно на потолке, то почему перегорожен коридор 12 этажа, почему полиция здесь, а не этажом выше?
— Очень надеюсь, что вы верите в то, что я не дурак и на службе не первый день. Отец говорил мне, что у вас нестандартное мышление, — хмыкнул Донован. — Предположите что-нибудь интересное. Но пока вы будете придумывать, я скажу вам, в чем дело. Этажом выше трупа нет.
— Вы полагаете, его вывезли из отеля? — спросила Скалли.
Донован вздохнул.
— Я говорю то, что думаю. На четырнадцатом этаже — в номере, расположенном над этим номером — трупа нет и никогда не было. Там нет следов крови, там нет вообще ничего, что могло бы привлечь ваше или мое внимание. Этой ночью там даже никто не спал.
— Почему на четырнадцатом? — не поняла Скалли.

— Отель для параноиков, — буркнул Донован, не замечая, как Скалли и Малдер переглянулись. — Тут нет тринадцатого этажа. Ну, то есть он, конечно же, есть, но называется четырнадцатым. Не делайте такое лицо, агент Малдер, тут нет никаких скрытых этажей, я уже запросил документы, в которых есть планировка и прочая архитектурная чертовщина с указанием толщины перекрытий и прочей ерунды. Подробно я их не смотрел, они у меня в папке, папка на замке и в руках у человека, который скорее съест документы, чем позволит кому-нибудь прикоснуться к ним хоть пальцем. Однако даже беглого просмотра достаточно, чтобы понять, что никаких тайных этажей здесь нет — толщина перекрытий одинаковая везде, никаких скрытых ходов и таинственных вентиляционных шахт.

— План может отличаться от того, что есть в действительности, — осторожно заметила Скалли.
— Угу, я догадался, — Донован кивнул. — Поэтому послал четырех шустрых подчиненных с рулетками и дальномерами измерить этот чертов отель от пола цокольного этажа до кончика антенны с точностью до дюйма. Первичные замеры произвели — все соответствует проекту. Я послал их второй раз, но не думаю, что они найдут что-то новое. 1407-й номер мы тоже закрыли и опечатали, там сейчас под дверями дежурят двое полицейских, если нужно, можете его осмотреть, но готов съесть лацкан от своего кителя, вы там ничего не найдете, даже если разберете паркет.

— А вообще стоило бы, — заметил Малдер. — И вы решили копать здесь?
— Я не знаю, где копать, — Донован устало помассировал ладонями лоб и протер глаза, отчего они покраснели еще сильнее. — Я не мальчик-стажер и давно знаю, что отсутствие трупа означает лишь то, что его увезли. Но мне как-то не доводилось расследовать убийство, которого не было. Маловероятно, что убийство совершено все-таки в 1207-м — мне тяжело представить, как надо было убивать человека, чтобы кровь появилась на потолке в таком количестве. Кроме того, наш эксперт, как только увидел пятно, сказал, что труп находится этажом выше и что из него вытекла почти вся кровь, просочившись через перекрытие, и что он съест свою шляпу, если это не так, а потом только руками развел.

— Это точно кровь? — спросил Малдер.
— Вы издеваетесь? — Донован даже не усмехался. — Разумеется. Экспресс-анализ давно готов. Чуть позже скажут группу и подробности. Если меня отсюда не вышвырнут раньше и не отправят снова ловить проституток и торговцев марихуаной.
— Почему вы думаете, что так может случиться? — спросил Малдер.
— Потому что это чертовщина, — устало ответил Донован. — Начальство не любит такое. И предпочитает, чтобы все было, как положено. Словно ничего не случалось вообще. Номера будете смотреть?

— Конечно, — ответил Малдер. — Вы опросили постояльцев отеля и работников? Кто-нибудь что-нибудь видел?
— Опрос еще идет. Пока мне ни о чем не доложили.
— Если что-нибудь узнаете, сообщите нам немедленно. Нас пустят на четырнадцатый этаж?
— Да, я сообщу, — Донован поднялся. — Думаете, стоит разобрать паркет?
— И немедленно, — кивнула Скалли. — Управляющий будет возражать, но деваться ему некуда.


***


1207 оказался одноместным номером, состоящим из двух смежных помещений — небольшой гостиной и спальни, больше похожей на нишу. Светлые стены, непритязательная мебель, простые однотонные тканевые жалюзи — добротно, но без изысков.
Двуспальная кровать была небрежно накрыта зеленым покрывалом, на котором лежало смятое махровое полотенце. В ванной из неплотно закрученного крана капала вода, и в приоткрытую дверь виднелась фигура полицейского, занятого снятием отпечатков. В центральной части номера, прямо под пятном на потолке, стоял небольшой журнальный столик и два кресла, напротив спальной ниши — бар с напитками и телевизионная панель на стене, в углу — встроенный холодильник. Напротив журнального столика — кушетка с подушками. У окна — рабочий стол и кресло, рядом проволочная мусорная корзина для бумаг. Мусор из корзины вынули и аккуратно разложили рядом на большом куске полиэтилена.

Все горизонтальные поверхности покрывал порошок для снятия отпечатков. Ящики, вынутые из тумбы рабочего стола, громоздились на журнальном столике, а сам столик придвинули к стене. На его месте стояла стремянка, и двое полицейских под потолком заканчивали работу с пятном. Еще один исследовал содержимое холодильника.
В номере пахло пылью и жженой проводкой.

Малдер подошел к столику. Возле ящиков лежали две упаковки бумажных носовых платков, вскрытая пачка недорогих сигарет, два презерватива в упаковке, синяя шариковая ручка с потекшими чернилами, несколько полустертых чеков из супермаркетов, несколько экземпляров «Вашингтон Пост», мятых и обтрепанных по краям, зеленый маркер, блистер аспирина, несколько пальчиковых батареек и небольшой блокнот с чистыми страницами.
— С этим закончено? — спросила Скалли.

— Да, мэм… Агент Скалли, — ответил один из полицейских со стремянки, присмотревшись к удостоверению, которое Скалли только что вынула из кармана пиджака и подняла повыше. — Мы все это уже перебрали. Газеты за прошлую неделю, семь номеров, закупались ежедневно, прочитывались подробно. Постоялец отмечал маркером некоторые статьи, больше всего в разделе скачек, в объявлениях о сдаче и съеме жилья и в рекламе по ремонту и дизайну квартир. Блокнот пустой, но часть страниц вырвана. Некоторые мы нашли в мусорной корзине — в основном списки покупок, несколько номеров телефонов — ими ребята занялись, на двух бумажках — списки отелей с номерами телефонов и адресами. Еще мы нашли — уже в мусорке — несколько использованных бумажных носовых платков. На двух были пятна крови, мы их отправили в лабораторию вместе с такой же салфеткой, которую нашли в ванной. Возможно, что постоялец порезался при бритье, потому что крови на салфетках немного и присутствует запах крема для бритья. Эти салфетки мы уже отправили экспертам.

— Это все?
— Пока да.
— Послушай, Скалли, — Малдер взял ее за локоть. — Нам нужно подняться на четырнадцатый. А потом я сам хочу проверить чертежи.
— Думаешь, тут все-таки есть скрытый промежуточный этаж?

— Черт его знает. Но проверить стоит. Может, там полметра пространства — как раз чтобы труп затолкать. Ты дождись данных по крови и вообще пусть полицейская лаборатория выжмет из этого мусора все, что сможет. А потом мы попробуем дожать еще капельку.
Донован распекал кого-то за нерасторопность, когда они поднялись на четырнадцатый. Трое полицейских разбирали паркет, и аккуратные лаковые досочки стопками лежали возле стены. Управляющий стоял рядом с видом человека, потерявшего все, и потел на пол-этажа.
— Ну что? — спросил Малдер.

— Ничего, чертовщина какая-то, — буркнул Донован. — Такое ощущение, что придется просверлить перекрытие насквозь.
— Ну так сделайте это, — Малдер пожал плечами. — Мне нужны чертежи.
— Хопкинс, идите сюда. Сядьте рядом с агентом Малдером и не сводите глаз с чертежей, пока он не закончит.

Хопкинс прижимал к себе папку, словно собственного новорожденного младенца, и отдал с явным неудовольствием.
— Сэр, — в номер заглянул кто-то из полицейских. — Кажется, мы нашли свидетеля.
— Я займусь, — Скалли вышла вслед за Донованом. В пыли, покрывшей пол, оставались четкие следы от ее каблуков.
Малдер торопливо открыл папку с чертежами и зашелестел страницами, отчего у Хопкинса сделалось страдальческое лицо.


***


Свидетелем оказался невысокий мужчина средних лет, худощавый, с обширными залысинами, в дешевом пиджаке и дешевых туфлях. Полицейский сообщил, что мистер Блэкхоум — мелкий коммивояжер, приехал в город на несколько дней и остановился в отеле в номере 1415 на 14 этаже. Для допроса им предоставили один из свободных номеров, и теперь Блэкхоум сидел на краешке кушетки и смотрел на свои туфли. Он выглядел усталым и невыспавшимся.
— Мистер Блэкхоум, — сказал полицейский, тыкая в него пальцем. — Говорит, что видел ночью, что кого-то убивали.

— Почему вы не позвонили в полицию сразу? — спросила Скалли, представившись. Она пододвинула деревянный скрипучий стул и села напротив.
— Видите ли, агент Скалли, честно говоря, я подумал, что мне все приснилось, — свидетель вздохнул и потер переносицу. — Приснилось, привиделось — как хотите, называйте.
— Расскажите агенту Скалли то же, что рассказали мне.

— Я возвращался около полуночи. За день я очень устал и засыпал на ходу, честное слово. Я не знаю, обратили вы внимание или нет, но в этом отеле один из лифтов останавливается на каждом этаже. Это немного раздражает, когда тебе надо на четырнадцатый, но я слишком устал, и мне было все равно. Так вышло, что я зашел именно в него. Все, о чем я мечтал — добраться до кровати и упасть в нее, поэтому следил за номерами, которые загорались на табло. В лифте я был один, — мистер Блэкхоум вздохнул и демонстративно посмотрел на часы. — Лифт закрыл двери на двенадцатом этаже и поехал дальше. Я приготовился выходить, и когда двери открылись, я почти занес ногу, и только тут увидел, что это не мой этаж. Коридор плохо освещен, ковровой дорожки нет, ни пуфиков, ни цветов, как на всех этажах, ничего. Я испугался, что какая-то поломка и потому нет света, но тут заметил, что на табло горит цифра «13». Этого не могло быть, потому что в отеле нет тринадцатого этажа. Ну, то есть, он есть, конечно, но называется четырнадцатым, и все это знают.

Блэкхоум помялся.
— Продолжайте, — сказала Скалли.
— Я немного растерялся, и вдруг заметил движение в глубине коридора. Мне показалось, что там дерутся. Я, наверное, медленно рассказываю, а на самом деле все это очень быстро случилось. Я увидел издалека, как один человек ударил другого — они дрались в дверях. Один упал. Второй огляделся и втащил его в номер за ноги. В это мгновение двери лифта закрылись и он повез меня дальше и остановился на четырнадцатом этаже. Я вышел, дошел до своего номера, словно на автопилоте, разделся, упал в постель и уснул. Я решил, что мне все привиделось от переутомления, ну нет же здесь в отеле тринадцатого этажа, а утром вышел из номера — а везде полиция.

— Вы видели тех людей? Сможете описать или опознать их? — спросил полицейский.
— Вряд ли, сэр. В коридоре было темно, в номере, возле которого они дрались ─ посветлее, но я толком не видел лиц, только фигуры. Кажется, они оба белые, тот, кто упал, точно был в пиджаке и более плотный, тот, кто его уронил — высокий, худой, кажется, в футболке с коротким рукавом. Вихрастый. Мне почему-то кажется, что второй помоложе, но я могу ошибаться.

— Усы, борода? Очки? Особые приметы?
— Ничего, простите, сэр. Темно было.
— Он видел вас? — спросила Скалли.
— Не знаю. Лифт хорошо освещен, но они не глядели в мою сторону, а как раз тогда, когда тот, второй, огляделся, наверное, заметил свет, но двери уже начали закрываться, а я стоял сбоку. Если честно, я испугался, когда увидел драку, поэтому прижался к стенке — чисто рефлекторное действие, агент Скалли. Я думаю, он увидел, что лифт закрывается, но не увидел меня. Хотя возможно, заметил, что там кто-то есть. Если и видел — то просто как силуэт человека.

— Сэр, — Скалли обернулась к мистеру Блэкхоуму. — Пожалуйста, не выезжайте из города в течение двух ближайших суток. Если вы нам понадобитесь, мы сообщим вам. Сержант Уилсон, возможно, понадобится охрана.
Полицейский кивнул. Блэкхоум тоже.
— Хоть отосплюсь, — сказал он сам себе.


***


Скалли спустилась по лестнице на десятый этаж, вошла в пустой лифт и засекла время. Открытыми двери держались десять секунд. С этажа на этаж лифт ехал шесть секунд. Расстояния между десятым и одиннадцатым, одиннадцатым и двенадцатым, двенадцатым и четырнадцатым (то есть, фактически тринадцатым) этажом оказались одинаковыми. По ее просьбе техники остановили лифт между двенадцатым и четырнадцатым этажом и открыли двери. Ничего, кроме бетонного перекрытия, она не увидела.


***


Донован разговаривал по телефону в 1207-м, и с каждой секундой его лицо мрачнело.
Положив трубку, он развернулся к Скалли и вздохнул.
— У меня для вас две новости. С какой начинать?
— С более информативной, — сказала Скалли, догадываясь, что вторая новость наверняка неприятная.

— Насчет крови. Кровь на салфетках и на потолке принадлежит разным людям — на салфетках первая отрицательная, на потолке третья положительная. Отпечатки в помещении принадлежат шестерым людям, из которых две горничные и один коридорный. Трое других по базе не опознаются. То есть эти люди не совершали преступлений, не превышали скорость, не служили в государственных учреждениях — по крайней мере, официально, — Донован вздохнул. — Либо их отпечатки в тех базах, в которые у нас нет доступа. Еще более подробные сведения — чуть позже. Продолжают искать, может, и найдут кого.

— А вторая новость?
— Через полчаса сюда приедет человек, которому я должен передать все улики и отправляться ловить проституток — заниматься прямым своим делом. Я же говорил. Я сказал, что все улики уже отправил в лабораторию. Так что они и сразу туда могут рвануть.
В номер вошел Малдер. Его волосы и рубашка теперь носили следы знакомства с пылью и паутиной. Ботинки тоже.
— Зато мы теперь можем быть уверены в двух вещах, — сказал он, отряхивая мусор с рукавов. — Убийство действительно было. И скорее всего, тот, кто вам звонил, в курсе личности убитого.
— Нет, — кисло возразил Донован, ссутулившись и мрачно разглядывая кучку вещественных доказательств. — Звонил комиссар. Он был очень вежлив и нерадостен. Потому что ему позвонили сверху… Ну, вы понимаете. Эти люди не объясняют причины своих поступков. Они просто велят, и ты делаешь, если хочешь доработать до пенсии. Я позвоню вам вечером и сообщу все, что наши люди смогут вытянуть из улик до того, как их заберут.

Сверху раздался резкий, громкий звук, от которого казалось, что кто-то рассверливает бормашинкой череп, потом посыпались пыль и штукатурка. Скалли непроизвольно чихнула. Воздух и раньше не отличался чистотой и свежестью, а теперь в нем стояли клубы пыли. Запах жженой проводки резко усилился.
— Сверлят перекрытие, — громко пояснил Донован. — Что вы думаете по этому поводу? Я пока не уверен, что свидетелю можно верить. Мутный он какой-то. Никто не видел этот чертов тринадцатый этаж, а он видел.

— Но ведь насколько я поняла, — сказала Скалли, — он назвал примерное место убийства до того, как имел возможность убедиться, в каком номере это случилось?
Она поискала вокруг что-нибудь, чем можно было прикрыть волосы от штукатурки, но ничего не нашла.
— Да. Хопкинс отвел его в номер, где мы всех допрашивали, и больше он оттуда не выходил. И ни с кем не разговаривал, — крикнул Донован, силясь перекричать звук сверлежа.
— Я предлагаю принять существование тринадцатого этажа если не за факт, то за рабочую гипотезу, — сказал Малдер, оставив попытки очистить рукав.

— Агент Малдер, вы сами убедились в том, что никакого тайного этажа здесь нет, — Донован кивнул на клочок паутины, висящий у Малдера над ухом. — Даже на чердак слазили. Я буду очень рад, если вы мне поясните, где все это находится.
— У меня пока только одна версия, — Малдер убрал паутину. — Но боюсь, что вы мне не поверите.
— Ну?
Малдер пожал плечами.
— Это же очевидно. Четвертое измерение.
Донован сплюнул. С потолка сыпалась крупными кусками штукатурка, вокруг клубилась бело-розовая пыль, но он не замечал.

— Вы издеваетесь, агент Малдер?
— Я? Нисколько. Скажите честно, вы ведь ждали чего-то подобного? Иначе зачем вы вызвали нас? Да еще неофициально? — Малдер ткнул пальцем в потолок. — Я готов поспорить на суточное жалованье, что они ничего не обнаружат. Ничего. Пятно находится в месте стыка плит — наверняка кровь появляется где-нибудь в середине щели.
Звук сверления прекратился. Донован поднял глаза на потолок. Из середины бурого пятна вывалилось еще несколько кусков штукатурки.
— Что там? — крикнул он.
— Ничего, сэр, — ответили сверху. — Такое впечатление, что кровь появляется в середине перекрытия, сэр. Из ничего!

Малдер развел руками.
— Черт вас подери, агент Малдер, — Донован вскочил с места и забегал по комнате. — Дрянь дело.
Малдер взял плащ. Попытался отряхнуть его от пыли, но проще было очистить Авгиевы конюшни.
— Ваши люди смогут переслать нам копию своего отчета? — спросил он.
— Если у нас не заберут его, — Донован вздохнул. — Я постараюсь, агент Малдер. Вы уже уходите? Я отправлю запрос на ваше официальное участие в деле. Пока буду считать, что ваших слов про четвертое измерение я не слышал. Наверняка как-нибудь проще все объясняется.
— Да, мы уходим, — Малдер бросил взгляд на дверь. — Не хочется встречаться лицом к лицу с теми-кого-нельзя-называть.


***


— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Малдер, когда дверь лифта закрылась и они поехали вниз.
— Четвертое измерение — это что-то новенькое, Малдер, — Скалли протянула руку и принялась аккуратно вычищать из его шевелюры фрагменты паутины. — Инопланетяне вышли из моды? Что там на чердаке?

— У меня большой репертуар. На чердаке пыль и пауки, — он перехватил ее руку. — Ты не согласна?
Скалли смотрела на него снизу вверх. В подобных противостояниях давно сложились определенные правила. Не то, чтобы ей нравилось не соглашаться, но любая безумная идея Малдера требовала обработки «не верю». Эти «не верю» обкатывали ее, словно прибой морскую гальку, доводя до сферического совершенства.

— Нет. Насчет четвертого измерения в настоящий момент существуют только теоретические разработки — примерно такие же достоверные, как разработки машины времени и вечного двигателя, — Скалли высвободила руку. — Я думаю, что убийство произошло на двенадцатом этаже, и Блэкхоум видел именно это. Лифт, скорее всего, открылся на двенадцатом повторно — возможно, возникли проблемы с электричеством, произошло замыкание, например. Поэтому не было света. А цифра тринадцать ему привиделась — он же сказал, что был чрезвычайно утомлен.

— А почему кровь на потолке? И столько, что она просочилась в штукатурку и цемент? Внутрь шва почти до середины перекрытия? Почти на восемь дюймов? Найди мне и тут рациональное объяснение. Его под давлением прижали к потолку и продержали всю ночь? О да, это куда более рационально!
Лифт остановился, и они вышли в холл первого этажа. Здесь было людно и шумно, как и в холле любой гостиницы. Солнечный свет заливал кафельный пол, люди создавали суету и сутолоку.

Они прошли всего несколько шагов, и вдруг Малдер, ухватив Скалли за талию, развернул ее к стенке со списком услуг, предоставляемых отелем.
— Сделай вид, что ты чрезвычайно заинтересована, — прошептал он ей прямо в ухо.
— Кого ты увидел? — Скалли попыталась заглянуть через его плечо.
— Они сейчас входят. Их трое. Тот, что впереди — повыше остальных, в сером костюме и с такой рожей, как будто пролезал в очень узкую щель. Поверни голову, но осторожно. Мою физиономию лучше не светить совсем.

Скалли чуть-чуть повернула голову, следя за стеклянной входной дверью из-за плеча напарника.
— Ты его знаешь? — спросила она.
— Да. Этот парень из АНБ, мы уже сталкивались пару раз, и не скажу, чтобы я был очень рад этому, — Малдер потер поясницу. — Думаю, у него тоже остались воспоминания. Что они делают?

— Подошли к стойке регистрации. Идут к лифту. Один из двух других звонит по телефону.
— Ты выписала из книги регистрации сведения о постояльце?
— Да. Номер снят на имя Артура Тилберта, тридцати трех лет. Но документы ведь и поддельные могут быть. Они уехали наверх, Малдер. Необязательно обнимать меня за талию с такой силой.
Малдер отпустил ее.
— Поехали в офис. Возможно, нас там уже ждут новости.


***


Малдер открыл машину и сел на водительское место, когда услышал:
— Под правым передним колесом засунут конверт, — Скалли нагнулась. — На бомбу не похоже.
Малдер вылез, обошел машину и осторожно вытащил конверт из-под колеса. Огляделся. Народу в подземном паркинге было немного, и на них никто не обращал внимания.

— Там внутри что-то, похожее на ключ, — сказал он. — Записки никакой нет и не заклеено. Садись.
Он вернулся на водительское место и вытряхнул содержимое конверта себе на колени.
На первый взгляд, самый обыкновенный ключ, если не считать того, что он не имел обычных зазубрин и бороздок — рабочая часть ключа была изогнута каким-то немыслимым способом. На плоскую головку был нанесен серебристый рисунок. Сам металл казался темным и даже местами покрытым ржавчиной.

— Еще бы знать, где дверь от этого золотого ключика, — Малдер сунул пустой конверт в бардачок и завел машину. Скалли взяла ключ, чтобы внимательнее рассмотреть, а Малдер повернул руль и медленно поехал к выезду с паркинга.
Они уже почти проехали будку охранника, когда тот опустил телефонную трубку и замахал им рукой.
— Остановитесь, сэр! Вы ведь специальный агент Малдер? Из ФБР? Сэр, вас попросили задержаться на несколько минут.

— Мы очень торопимся, — недовольно сказал Малдер.
— Ничего не могу поделать, сэр. Боюсь, что если вы уедете, то ничего хорошего из этого не выйдет.
Малдер оглянулся.
— Черт, — выругался он. — Мне бы не хотелось снова получить по почкам. Вон они.
Три человека почти бегом приближались к их машине. Их синхронные шаги звучали гулко в огромном паркинге. Узколицый шел впереди всех.

— Я не знаю, сколько сейчас времени, и прикурить у меня тоже не найдется, — сказал Малдер, когда они остановились возле «форда».

— Поумничать захотел? — тот, что повыше, наклонился к окошку. — Вылезай. И вы тоже, кивнул он Скалли. — Помнится, мы уже с тобой встречались, умник.
— О да, моя память хранит массу приятных воспоминаний, — ответил Малдер, выбираясь из машины. — Но вас среди них нет. Может, вы соизволите представиться? Я специальный агент ФБР Мал…
Договорить не вышло — от удара в правый бок перехватило дыхание.
Сукин сын.

— Если не хочешь получить еще и слева — не умничай, — ответил высокий. — Я тебя помню, и ты меня помнишь. Хотя, конечно, вряд ли я затесался в приятные воспоминания. Покопайся в неприятных. Гарри, Том, обыщите машину. И леди тоже.
Скалли постаралась сохранить невозмутимое лицо. Деваться все равно было некуда.
Высокий быстро и профессионально обыскал Малдера. Двое других перетряхнули содержимое бардачка, сумочку Скалли, портфель Малдера и содержимое багажника. Скалли обыскали тоже, не пропустив не только карманов ее черного пиджака, но и блузки, в которой крайне затруднительно было что-то спрятать.

— Сэр, в машине ничего, — отозвался один.
— Значит, так, Малдер. Официального разрешения заниматься этим делом у вас нет и не будет, сразу предупреждаю. Не пытайся даже сунуть свой нос сюда — тебе не помогут никакие заступники, а искать твою могилку будут долго и не найдут, и мамочка заплачет. Ты понял?
Он коротко размахнулся и ударил слева.
— Это для симметрии и усвоения материала. Не переживайте так, агент Скалли, ничего с ним не будет. И не дергайтесь — в случае чего мне будет наплевать на ваш пол. Вопросы есть, агент Малдер? Четко и внятно. Не хрипи, я по горлу не бил.

— Нет, — рявкнул Малдер, с трудом дыша. Хотелось согнуться пополам и свалиться на пол. — Сссукин сын.
— Я сочту, что это вроде комплимента. Имей в виду — расследование можно считать закрытым, ибо нам известна личность убитого, и убийцы тоже. И найдем мы его сами. А теперь садитесь в машинку и катите заниматься вашими милыми и пушистыми маньяками. Агент Скалли, вам лучше сесть за руль. Боюсь, ваш напарник некоторое время будет нетрудоспособен. Надеюсь, агент Малдер, ваша медицинская страховка покроет наше маленькое недоразумение. Быстро в машину и катитесь к черту.

— Как ты? — встревожено спросила Скалли, когда они выехали за территорию гостиницы.
— Хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем могло, — ответил Малдер. — Зарраза. Черт. Почему они не нашли ключ?
— Потому что, — ответила Скалли и вынула из кармана связку. Странный ключ болтался там — между ключом от офиса и ключом от квартиры Скалли.
Малдер кивнул.
— Прекрасно.
— Они даже не смотрели. Просто прощупали связку в кармане. Едем в офис?

— Да. Дай мне его.
— Держи.
Скалли бросила ему связку и добавила, не отрывая взгляда от дороги:
— Обрати внимание на рисунок на головке.
Малдер поднес ключ поближе к глазам.
— Забавно. И ты еще говоришь, что не веришь мне!
— Ты сам прекрасно понимаешь, что это не доказательство.
Малдер отцепил ключ от связки.
— Значит, лента Мебиуса. Любопытно, — задумчиво сказал он, забыв о тупой боли в пояснице.


***


Инспектор Донован позвонил, едва они зашли в подвал и закрыли за собой дверь. Малдер успел только упасть в кресло, которое жалобно заскрипело.
— Вы уже пообщались с теми-кого-не-существует? — поинтересовался Малдер. — Они восхитительно вежливы, не правда ли?
— Просто непередаваемо, — ответил Донован. — У меня сложилось впечатление, что им известна личность убитого и убийцы, но где они оба — неизвестно. Все улики собираются забрать. Я успел послать запрос на ваше официальное участие в деле, но не знаю, что из этого выйдет. Результаты обработки улик перешлю по электронной почте. А теперь самое интересное. Там было несколько номеров газет. В четырех из них опубликовано объявление об исчезновении человека — некая Тейлин Олбрайт, двадцати девяти лет, белая — сами найдете. В самом раннем экземпляре, изданном две недели назад, другое объявление — об исчезновении некоего Альберта Тила, тридцати трех лет, белого. Так вот, объявление о его исчезновении опубликовано Тейлин Олбрайт. Вы слышите меня, агент Малдер?

— Да, я даже записываю, если вы не возражаете.
— Не возражаю.
— Девушка разместила объявление о пропаже молодого человека, а потом исчезла сама?
— Да. Автор объявления о ее пропаже — некая Глэдис Макинтош, подданная Великобритании, указано, что тетка. Эти объявления не все были отчеркнуты, но газеты были раскрыты на этих страницах и сложены в стопку. Но самое любопытное следующее. В последнем номере не хватало одного листа. Более того, он был найден отдельно — все остальные лежали стопкой на столике, этот валялся смятым на кушетке. И что любопытно — на нем на единственном нет отпечатков пальцев.

— Вы уже нашли недостающий лист?
— Да. Там объявление о розыске Альберта Тила за убийство Тэйлин Олбрайт. Убийство произошло не в моем округе, поэтому я был не в курсе. Исходя из того, что парень зарегистрировался как Артур Тилберт, с высокой долей вероятности можно предположить, что это он. Документы, видимо, поддельные. Получается, что он тогда свалил из отеля ночью в сторону аэропорта. Опять же с некоторой долей вероятности.

— Мы это проверим, — кивнула Скалли. Она слушала разговор вместе с Малдером, сев рядом с ним, и рыжие пряди ее волос коснулись его щеки. Малдер придвинулся ближе, но она, едва почувствовав прикосновение его плеча, отстранилась.
— Вот, в общем, и все. Вопрос, как я теперь понимаю, в том, кто такой Тил — убийца, жертва или и то и другое. Агент Малдер… если что-то узнаете — звоните.
— Конечно, — Малдер кивнул. — При одном условии. Если эти птички из несуществующей организации кровно заинтересованы в деле, то нас тоже могут отправить ловить бабочек. Которые ночью летают. Удачи, капитан.

Малдер отключил телефон и непроизвольно охнул, убирая его в карман.
— Так, — сказала Скалли, заставляя его снять плащ. — Показывай бока.
— Скалли, неужели ты предлагаешь мне раздеться прямо здесь? Тут могут быть камеры…
— Если хочешь, чтобы я добавила еще — можешь продолжать упражняться в остроумии.
Малдер усмехнулся и расстегнул пуговицы.
Жаль, что она так серьезна.


***


Темноволосая худощавая женщина в светлом костюме и оливково-зеленом пальто сошла с трапа самолета, прилетевшего из Лондона. У нее не было багажа — только средних размеров сумка через плечо. Она не любила обременять себя вещами и людьми. От Вашингтона она не ждала ничего нового — вряд ли за пять лет здесь что-то принципиально изменилось. Есть дело, его нужно сделать. А там по обстоятельствам.
Хотя… есть ведь и кое-что незавершенное.
Она взяла такси, хотя обычно предпочитала сама вести машину.
— Штаб-квартира ФБР.
Таксист кивнул. Он хотел задать какой-то вопрос — или, быть может, просто сказать комплимент красивой женщине, но что-то в выражении ее лица заставило его придержать все остроты при себе.
— Да, мэм. Разумеется, — ответил он, заводя машину.


***


— Тебе нужен компресс, — сказала Скалли. — Справа здоровенная гематома.
— Разумеется, доктор, как скажете. Сами соизволите или мне обратиться к специалисту?
— Перестань. Ты помнишь, что Скиннер просил нас отчитаться? — Скалли села напротив Малдера, взяла блокнот и ручку. Прикусила кончик зубами. — Что нам известно?
Малдер неторопливо застегнул пуговицы рубашки. Привел себя в порядок и включил компьютер.

— Давай подведем промежуточный итог. Заодно нужно раздобыть сведения об убийстве Тейлин Олбрайт. Почему оно не попало в ФБР?
— Скорее всего потому, что было обыкновенным, — Скалли пожала плечами.
─ Вот именно, ─ кивнул Малдер. ─ Не вызывало подозрений.
Раздался звонок внутренней связи.

— Это Скиннер, — шепнула Скалли. Малдер кивнул.
Подошел ближе, склонился над ней и коснулся щекой ее волос.
— Агент Скалли, — замдиректора ФБР был сух и официален. — Агенту Малдеру и вам поручается расследовать дело об исчезновении Альберта Тила.
— Да, сэр.
— И еще, — Скиннер замялся. — Я не думал, что придется отправлять этого человека к вам, но убийство мисс Олбрайт теперь оказалось связано с Тилом. В ФБР прибывает агент МИ-6 для расследования обстоятельств ее смерти. Он будет работать вместе с вами.

— МИ-6? — изумленно воскликнул Малдер. — Что за птица эта девица, что ее ищет такая контора?
— Вот и разберетесь. Агент скоро прибудет. Надеюсь, что вы будете корректны, агент Малдер.
— В пределах должностных инструкций, сэр.
— Это меня и беспокоит, — Скиннер вздохнул. — У вас специфическая трактовка. Жду вас через три часа.


***


Темноволосая женщина вошла в здание штаб-квартиры ФБР и предъявила удостоверение. Она ничего ни у кого не спрашивала — ей было известно, где находится кабинет заместителя директора. Она вошла туда спокойной и уверенной в себе — такой, какой была всегда. Бывают люди, которые способны проходить с одинаковым выражением лица любые жизненные ситуации от покупки йогурта до противостояния Мировому Злу — всегда на коне и в полном обмундировании. Обмундирование состоит из полного рыцарского доспеха, включая шлем и забрало. На забрале выкована дежурная улыбка на все случаи жизни и приветливое выражение лица.
Женщина вышла из кабинета через пять минут и быстро прошла по коридору в направлении закутка с окошком. Если бы кто-нибудь взглянул сейчас на нее, то увидел бы совершенно не свойственную ей растерянность.


***


— Малдер, пришел отчет по крови.
— Есть что-нибудь необычное? — Малдер что-то выписывал в блокнот из электронной базы данных. Потом встал, подошел к картотеке и открыл ящик с буквой «Т».
— Пока сложно сказать. Кровь на потолке — третья положительная группа, принадлежала мужчине возраста от 30 до 50 лет. Кровь на салфетках первая отрицательная, принадлежит мужчине от 20 до 40 лет. Пока все, ничего нового, — Скалли вложила распечатку в папку. — Данные лабораторного исследования ничего не дают.

— Что известно о Тиле? — спросил Малдер.
— Альберт Джаспер Тил, родился в 1966 году в штате Невада в семье архитектора. Назван в честь Альберта Эйнштейна. Родители — Септимус Тил и Роберта Тил, в девичестве Кирстен. Родители оба физики. Имеет два высших образования — инженерно-архитектурное и физико-техническое. Увлекался физикой, дипломная работа… По геометрии пространства.
Малдер издал восхищенный звук.
— Что? — переспросила Скалли, приподняв бровь.
— Ничего, продолжай.

— Не женат, детей нет. Родители в настоящий момент… Отец умер, мать тоже. Братьев и сестер нет. Ранее не привлекался ни за какие правонарушения. После окончания университета работал в Смитсоновской обсерватории, занимался геометрией пространств и физикой черных дыр, защитил диссертацию. Шесть недель назад исчез, и его девушка, Тэйлин Олбрайт, подала заявление в розыск. С Тэйлин он встречался в течение двух лет. Заявление было принято, но розыски результата не дали.
— Тебе ни о чем не говорит фамилия? — Малдер вынул папку из ящика. Захлопнул ящик с такой силой, что вздрогнула входная дверь.
— Слышала, когда училась в университете.

— Еще бы, — кивнул Малдер. — Квинтус Тил. Если я правильно понимаю, это его дед. Он занимался четвертым измерением и пытался воплотить его в виде дома-тессеракта.
— Малдер, это все теория и красивые чертежи. Проект не был реализован, — Скалли пожала плечами. — Ты хочешь сказать, что Альберт Тил завершил дело своего дедушки?
— Почти убежден, — Малдер присел на край стола. Глаза его горели, словно он увидел в десяти ярдах от себя белого кролика. — Понятно, почему за ним бегает АНБ — такого мастера желательно иметь под рукой. В идеале — под домашним арестом. Разумеется, им прекрасно известно, кто он и чем занимается. Весь вопрос сейчас, кого убили. Получается, что на потолке не его кровь? Если он молод?

— Не факт, — Скалли задумалась. — Нужны данные по его медстраховке. Там может быть группа крови.
— Найди, если сможешь, — Малдер положил руку ей на плечо. — Скиннер не сказал этого вслух, но указание отдать дело АНБ мы можем получить в любую минуту. Что нам известно о Тэйлин Олбрайт?
Скалли потянулась за другой папкой, и ладонь Малдера соскользнула с ее плеча.

— Тэйлин Магдала Олбрайт, родилась в 1970 году в штате Висконсин. Отец, Джонатан Олбрайт — семейный врач, мать — Луиз Олбрайт, в девичестве Норман — медсестра. Родители погибли в автокатастрофе около пятнадцати лет назад. Поскольку Тэйлин была подростком, она уехала в Лондон и жила у тетки. Является подданной Великобритании. Получила университетское образование — она астрофизик. После окончания университета работала в той же обсерватории, что и Тил. Я запросила дело о ее убийстве, данные уже пришли. Обнаружена в кухне собственного дома, убита выстрелом в голову. В доме все цело, следов взлома нет, ничего не украдено. Оружие найдено на заднем дворе, экспертиза подтвердила, что выстрел произведен из него. Пистолет принадлежал самой Тэйлин, она имела разрешение. Отпечатков пальцев не найдено, они стерты. По данным свидетелей, за несколько дней до исчезновения Альберта они крупно поссорились, Альберт находился в неуравновешенном состоянии. У Тэйлин появился новый поклонник, и версия следствия — убийство из ревности.

— Доказательства есть? — Малдер почесал подбородок.
— Доказательств нет, — раздался голос от двери, и в прямоугольнике света появилась высокая стройная фигура. — Но это он. Привет, Фокс. Добрый день, агент Скалли.


***


— Агент МИ-6, — кивнул головой Малдер и прищурился — они сидели в полумраке, и яркий свет из коридора слегка ослепил его. Но голоса, фигуры и привычки заходить не стучась было достаточно, чтобы узнать Фиби Грин. — Давно поступила на новую службу? Привет.
— Давно, — ответила Фиби. — Вы разрешите войти или мне стоять за дверями?
— Проходи, — Малдер пожал плечами. Скалли кивнула:
— Добрый день, агент Грин.
Фиби вошла, легким движением бросила на стул пиджак и сумку. Уселась на стул, на котором до этого сидела Скалли. Малдер не двинулся с места.

— Такое ощущение, что за пять лет ничего не изменилось, — заметила Фиби, оглядев кабинет. — Тот же подвал, те же дела. Тот же Фокс. У тебя тот же галстук? Скромное жалованье?
— У меня таких много. Первое впечатление бывает обманчивым, — заметил Малдер. — Я быстро меняюсь. А тут в прошлом году был пожар.
— Что так? — поинтересовалась Фиби, склонив голову на бок. — Неисправная электропроводка?
— Скорее непотушенная сигарета.
— Ты больше не боишься огня? — Фиби улыбнулась.
— Я не присутствовал, но полагаю, что справился бы.
— Как видишь, все случилось, как я и обещала, — Фиби поправила прическу и добавила, не замечая, (или делая вид, что не замечает), как смотрит на нее Скалли: — Мы снова встретились. Тебе тут в подвале не душновато? За пять лет можно было перебраться куда повыше — в кабинет побольше.

Малдер покачал головой и встал:
— Ты мне ничего не обещала, я тебе тем более. А подвал меня вполне устраивает. Подозреваю, что у меня аллергия на свежий воздух. Или агорафобия.
— Мы можем поговорить об этом потом, — кивнула Фиби.
Малдер обошел стол и сел в свое кресло, едва заметно скривившись.
— Давай лучше поговорим сейчас — о деле. Потому что «потом» не будет. Почему МИ-6 заинтересовано в расследовании дела этой девушки? Она занималась секретными разработками?

— О нет, все проще, — Фиби потянулась к сумке и достала из нее кожаную папку. — Этим делом заинтересовалась я. Тэйлин Олбрайт — племянница жены моего двоюродного брата. Глэдис Макинтош — это она и есть. Тэйлин жила у них после гибели родителей, они были ее опекунами. Она регулярно созванивалась с ними — не реже двух раз в неделю. Несколько недель назад позвонила и рассказала, что ее бойфренд, с которым они собирались пожениться, исчез после того, как они поссорились. А через пару недель перестала звонить. На звонки не отвечала. На работе не появлялась. Три дня назад полицейский, проходя мимо ее дома, увидел, что дверь приоткрыта. Обнаружил девушку на кухне с дыркой в виске. У вас есть почти все данные. Соседи не слышали ни шума, ни борьбы, но подросток, занимающийся по утрам бегом, видел, как из ее дома около шести утра выходил молодой человек, по описанию очень похожий на Альберта Тила. Следов взлома или ограбления не было. Парень уверенно опознал его, выбрав из восьми фотографий. Я запросила данные на Альберта Тила и выяснила, что он исчез. Приехала проконтролировать его розыск и обнаружила вот… Что у вас очень весело, — Фиби заложила ногу на ногу и оглянулась на Скалли.

— Да уж, у меня до сих пор в боку колет от смеха, — кивнул Малдер. — Веселился сегодня с ребятами из АНБ.
— О, — Фиби понимающе кивнула. — И вправду весело. Что вы узнали?
— Что ночью человек из этого номера вызвал такси и уехал в направлении аэропорта. Таксиста мы найдем. У меня есть подозрение, что он вообще никуда не улетал, — сказал Малдер, опасно откинувшись назад на стуле.
— Почему? — спросила Фиби.
— Интуиция, — ответил Малдер, не отвечая на приподнятую бровь Скалли.
— О да, — кивнула Фиби. — Разумеется. Я остановилась в «Ренессансе» — я так понимаю, именно он стал центром событий.
— Рад за тебя, — Малдер протянул руку к кожаной папке. — Ты позволишь нам ознакомиться с материалами?

— Да, конечно. Что вы собираетесь делать в ближайшее время?
— Отчитаться перед Скиннером. Разыскать таксиста. Вернуться на место происшествия и осмотреть его еще раз.
— Четко и по-деловому. Как всегда. Мне почему-то кажется, что ты мне не очень рад.
— Как всегда — прямо и без обиняков. Ты ошибаешься. Мне приятно работать с профессионалами. Кто эти профессионалы — мне все равно, — ответил Малдер.
Фиби повернула голову и смерила взглядом Скалли. В первый раз за прошедшие четверть часа она обратила на нее внимание дольше, чем на долю секунды.
— Вы не можете оставить нас на некоторое время? — вежливо спросила Фиби.
— Нет, — так же вежливо улыбнулась Скалли. — Это — мой кабинет. И я не вижу необходимости покидать его. Извините.
Она присела на край стола.

— Фокс, мы не могли бы тогда поговорить где-нибудь? — Фиби развернулась к Малдеру.
— Нет, — лениво ответил тот. — Не хочу.
— У тебя нет времени? Ты слишком занят?
— Нет. Я не хочу.
— Я хотела бы поехать с вами на место преступления, — Фиби перевела взгляд с Малдера на Скалли и обратно. — Если вы и тут не будете возражать.
— Нет. Против этого я возражать не буду. Ты пойдешь с нами на отчет к Скиннеру?
— Да, — Фиби кожей чувствовала, что она здесь лишняя. Но мириться не собиралась.
— Тогда встретимся через два часа в его кабинете.


***


До совещания оставалось два часа.
Хотелось привести мысли в порядок.
Фиби вышла на улицу.
Ветер трепал ее короткие волосы, гнал по асфальту сухие листья, холодил щеки. По небу неслись низкие серые облака.
Она не ожидала, что дело Олбрайт передали в ФБР, когда покупала билет на самолет. Эта информация пришла за несколько часов до отлета. О том, что делом занимается агент Малдер, ей сообщил заместитель директора ФБР при личной встрече. Это было… неожиданно.
События пятилетней давности почти стерлись из ее памяти, осталось разве что неприятное чувство незавершенности. Оно было легким, почти невесомым — но натирало жизнь, как попавший в туфлю камешек. И время от времени вспоминалось, что он не перезвонил и вообще… Когда Фокс застал ее на лестнице с тем атташе, на его физиономии была не ревность. Не обида. Не разочарование.

На нем было облегчение.
Облегчение, черт возьми, и это было обиднее всего.
Ниточка оборвалась, а она и не заметила, где. А ведь мысль, что Фокс Малдер где-то там помнит Фиби Грин и время от времени вспоминает веселые ночи на кладбище, приятно грела.
Фиби не нуждалась в постоянных связях — они ее отягощали, подразумевая обязательства, подразумевая отдаленные планы на жизнь, а она предпочитала жить в том, что касалось отношений, сегодняшним днем. Максимум — завтрашним. Она легко продвигалась вперед, держа жизнь сложенной в небольшую сумку, не обременяя себя тем, что считала излишеством. И легко освобождалась. От всего — вещей, людей. Мужчин. Иногда — женщин. Она привыкла, что все в ее жизни подчиняется только одному закону — воле Фиби Грин.
То, что не подчинялось, она ломала.

Или отступалась — но это скорее теоретически. Потому что она не отступалась никогда.
Но вот сегодня камешек внезапно превратился в булыжник и напомнил о себе.
Фиби Грин не проигрывает ничего. Ни шахматных партий, ни дел, ни отношений.
Если она проигрывает партию — значит, другая сторона просто перестает существовать.
Да, Фокс прав. Он изменился.
Он даже сам не понимает, как изменился.

И эта… О, то, что эта рыжая сучка обнаружилась все в том же кабинете, поразило Фиби до глубины души. Она редко испытывала столь искреннее изумление. Что ее держит? Тут не сделать карьеры, не заработать состояния, не совершить открытия. А если найдешь что-то стоящее — то быстро поймешь, что нашел прежде всего проблемы на свою голову.
Интересно, она принципиально ходит в черном пиджаке и белой блузке? Все пять лет, что ли?
И ведь они… скорее всего все-таки не спят, Фиби обычно такие вещи секла сразу. Зачем? Какой интерес? Пять лет, черт возьми, пять лет в подвальной каморке!!!
Фиби аж передернуло: словно это на нее давят подвальные стены, хватают за горло и не дают дышать. Фиби глубоко вдохнула холодный зимний воздух. Ладно. Все это можно выяснить в процессе. Раз уж так вышло, что она сюда приехала, можно попробовать заодно вытряхнуть камешек из туфли.


***


Когда дверь за агентом МИ-6 Фиби Грин захлопнулась, они оба вздрогнули. Несколько минут прошли в тишине.
— А ведь день так хорошо начинался, — вздохнул Малдер. — Просто прекрасно.
Скалли медленно выдохнула, и у нее заболела спина.
— Что ты думаешь делать? — спокойно спросила она.
— Работать. Что мне остается еще? Мне действительно все равно, и я чертовски рад, что это так. Но боюсь, она попробует взять реванш, а это может помешать делу.
Наверное, где-то в складках Мироздания у него сохранились покровители — в этот раз Фиби не делала попыток поцеловать его, а то ведь могла бы.

Скалли промолчала.
— Прошло пять лет, Скалли. За пять лет… Да даже не в этом дело.
— Я знаю, — кивнула Скалли. — Ты выбросил кассету, не слушая.
— Да. И ни секунды об этом не пожалел, — Малдер подошел к Скалли вплотную. — Ты что?
Он осторожно приподнял ее лицо за подбородок. Скалли спокойно встретила его взгляд. — Ничего, — ответила она, сглатывая комок в горле. — Все в порядке, Малдер. В полном.

ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
иллюстрации к фику можно посмотреть здесь: fk-2o13.diary.ru/p191808544.htm

@темы: Другие персонажи, Дэйна Скалли / Джиллиан Андерсон, Фокс Малдер / Дэвид Духовны, "Курильщик" / Уильям Б. Дэвис, Сезон 6, Фанфики

---

Рай под солнцем

[Рыжая Элен]

Название: Где-то там, за морем
Автор: Рыжая Элен
Форма: рисунок. Материалы: акварельная бумага, акварель.
Пейринг/Персонажи: Фокс Малдер/ Дана Скалли
Категория: джен, гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Примечание/Предупреждения: Где-то там кто-то есть. Иллюстрация к фику "Рай под солнцем"

Название: Рай под солнцем
Автор: Рыжая Элен
Бета: Svetschein aka Светлячок
Гамма : fandom The X-files 2013
Размер: миди (7 734 слова)
Пейринг/Персонажи: Фокс Малдер/Дана Скалли
Категория: гет
Жанр: романс, хоррор
Рейтинг: R
Краткое содержание: иногда отпуск, которого долго ждешь, может превзойти твои самые смелые ожидания
Примечание/Предупреждения: Время действия после титров «I want to believe». Большой привет Стивену Кингу, тру фанату и тру шипперу, надеемся, ему бы понравилось, и спасибо за «Пятно»

Пролог

… Марите шла по берегу. Соленая вода мягко касалась ее коричневых от загара ступней. Сезон только начался, и она надеялась, что в этот раз все будет спокойно. Сколько раз она говорила Диего, что нужно что-нибудь сделать — ни один сезон еще не прошел спокойно. А иногда и дважды случалось. Постояльцев предупреждали, вешали объявления… но нельзя же говорить о таких вещах прямо — будет скандал. Тогда к ним просто никто не приедет, а ведь вообще-то это очень хорошее место, и они много зарабатывают. Сюда и европейцы любят приезжать, и американцы…

Марите поправила лямку купальника. Ведь все в общем-то просто — купайтесь как положено, как написано в правилах, ведь правила безопасности существуют на любом курорте. Но вот сегодня официантка сказала, что пара, проживающая на одном из островов, не явилась на обед. Марите их видела один раз издалека — симпатичные, он высокий, темноволосый, она маленькая, не то блондинка, не то рыжая…

Она, другая горничная — Луиз — и старший доставщик с кухни, Паскуаль, взяли лодку и поплыли на остров, не дожидаясь приказа Диего — никому не хотелось заниматься поисками в сумерки. Паскуаль посоветовал искать и в воде, хотя Марите думала, что это бессмысленно — если парочка заплыла за зону безопасности и потонула, помогут только водолазы. Или вообще никто. Лучше бы они и вправду потонули. А что еще могло случиться? Нет, они могли конечно всю ночь весело проводить время и попросту проспать обед, но все и так знали, что… В общем, знали.

Марите пошла по берегу в одну сторону, Луиз в другую, Паскуаль — в центр острова.
Чуть поодаль на берегу росли густые кусты с длинными листьями, наполовину купающимися в воде. Под ними что-то темнело.

Марите остановилась. В горле у нее пересохло, и она поспешно вышла из воды. Ступая по влажному песку, подошла ближе.

Это было тело.

Тело обнаженного мужчины, если так можно было назвать оставшиеся фрагменты. Кожа казалась обваренной и свисала лохмотьями, на кистях и стопах ее почти не осталось. Сквозь почерневшую плоть были видны кости фаланг пальцев. Руки и ноги — словно изъедены почти до костей. Ягодицы, паховая область и член выглядели обожженными — ярко-красная кожа покрылась огромными пузырями с мутноватым содержимым. Грудная клетка пострадала меньше, но на ней пузырей тоже хватало. Рот открыт, лицо искажено гримасой и покрыто буровато-черными пятнами. Языка во рту не было. Глаз Марите не увидела, но всматриваться не стала. Ей показалось, что рот и глаза покрыты подсохшей желто-зеленой пеной с прожилками крови. Она развернулась, выпрямилась, на деревянных ногах отошла к дальним кустам, и ее вырвало.

Паскуаль нашел ее через четверть часа. Вынул из кармана шортов упаковку влажных салфеток, протянул. Сплюнул, взглянув на кусты, к которым ходила Марите.

— Я позвонил Диего, — сказал он. — Сейчас они приедут. Удивительно, — добавил он, убирая в карман мобильник.

— Что? — хрипло спросила Марите, боровшаяся с новым рвотным позывом, грозившим потерей вчерашнего ужина.

— Удивительно много осталось на этот раз. Обычно к берегу прибивает остов с клочьями мяса. Ты раньше не видела, что ли? Или думала, что все и вправду тонут?

Марите встала и, словно слепая, снова пошла к кустам — прощай, ужин.

Когда она вернулась, Паскуаль закурил, сплюнул тягучей слюной себе под ноги.

— Ну да. Этот, поди, чемпион по плаванию. Гляди, какой высокий. И мышцатый. Был.

— Я думала, что медузы… А что про него скажут… страховой компании?

— Скажут, что на стадо медуз и напоролся. Пусть и они так думают.

— А…она? — спросила Марите.

Паскуаль ухмыльнулся.

— А ее не найдут, — бросил он Марите через плечо, направляясь к берегу, чтобы помахать подплывающей моторке. — Даже с водолазами.

— Почему? — прохрипела девушка.

Паскуаль помялся.

— Не уверен, что тебе стоит это знать. Знаешь, что я тебе скажу… Не вздумай тоже купаться тут в лунном свете. Нагишом. Вот и все.

***

— Пора вставать.

— Мммм…

— Пора вставать, — Малдер потянулся и слегка прикусил зубами мочку ее уха.

— Малдер, отстань, — Скалли отпихнула его и натянула на голову легкое покрывало. — Вот еще, и здесь подниматься в такую рань. Еще даже солнце не встало.

— Вот именно, — Малдер был не из тех, кто легко сдается. Он сдернул покрывало, обнял ее, прижавшись грудью к ее спине и бедрами к ягодицам, и стал медленно расстегивать мелкие пуговки шелковой пижамы.

— Я сплю, — раздалось в ответ.

— Посмотрим, на сколько тебя хватит, — усмехнулся Малдер, и его ладони скользнули по гладкой коже, забираясь под легкий шелк, в поисках маленьких упругих грудей. Долго искать не пришлось — каждый дюйм был давно знаком, но от этого не стал менее притягательным.

Скалли рывком села на постели и стянула на груди пижаму.

— Малдер, — возмущенно сказала она, пытаясь пригладить спутанные со сна волосы, — так попросту нечестно. Если мне не изменяет память, это первый нормальный отпуск в нашей жизни, так я и здесь не могу выспаться!

— Вот именно. Это первый нормальный отпуск в нашей жизни — за столько лет, и ты предлагаешь тратить время на сон? — Малдер хитро улыбнулся. — Вот днем будет жара, тогда мы вытянемся рядышком и уснем сном праведников.

— Да ну тебя, — обиженно буркнула Скалли. Пижаму, впрочем, застегивать не стала.

Легкий рассветный ветер проникал сквозь прикрытые жалюзи большие окна. Дыхание океана, неспешно накатывающего волны на крохотный островок, казалось почти осязаемым — острый запах соленой воды, прогретой солнцем, пропитывал все вокруг. Кожа после каждого купания покрывалась тончайшим слоем соли, и уже через несколько дней казалось, что она не смоется никогда, тропический загар ложился мгновенно — даже молочно-белая кожа Скалли приобрела золотистый оттенок, хотя обыкновенно рыжие и загар — понятия плохо совместимые.

Они здесь даже перестали заряжать мобильные телефоны, предавшись лени, сну и любви — медлительной, долгой и острой, словно их первый раз отделяли от сегодня не несколько лет, а несколько дней. Обстановка располагала к полному раскрепощению — курорт представлял собой сеть мелких островков, на каждом из которых стояло всего одно бунгало, причем все они располагались так, чтобы свести к минимуму возможность лицезрения соседей. Сюда приезжали за возможностью отдохнуть в одиночестве, за ощущением полной свободы, за желанием оказаться на зеленой крыше мира — между небом и океаном.

Для связи с центральным островом существовал телефон, и раз в два-три дня в заранее оговоренное время приплывали на лодочке горничная и доставщик с кухни. Горничная меняла белье и прибирала номер, доставщик забивал продуктами холодильник. При желании можно было ездить на лодочке обедать на центральный остров, но этим сервисом мало кто пользовался — люди, проводящие большую часть дня либо в океане, либо на пляже, либо в постели, не нуждались в многочисленных деликатесах.

Вот и сейчас Скалли спустила ноги с постели, нащупывая босыми ступнями плетеную циновку, и оглянулась на Малдера:

— Кофе? Сок?

— Я бы предпочел тебя, — отозвался Малдер, не отрывая взгляда от ее груди, едва прикрытой шелком. Впрочем, и шелк-то был по сути формальностью — слишком тонок и полупрозрачен.

Но Скалли явно задумала наказать Малдера за преждевременную побудку.

— Тогда можешь и дальше мучиться выбором, — сказала она, открывая холодильник и доставая пару апельсинов. — Ты все-таки сумасшедший — рассвет только через полчаса.

Бунгало представляло из себя небольшой домик на сваях. Крыша, покрытая тростником и какими-то широкими жесткими листьями, прекрасно защищала от солнца и дождя, храня прохладу даже в самые жаркие часы. На широкой террасе стояли плетеные кресла и круглый столик, в комнате — большая кровать, шкаф и комод, половину небольшой кухни занимали бар и холодильник. В крошечной ванной все необходимое размещалось на нескольких квадратных футах, но главное, что все-таки размещалось. В углу комнаты мерно шуршал лопастями вентилятор. Кондиционер тоже был, но его выключили — вентилятор странным образом напоминал о доме.

Скалли почистила апельсины и сунула в соковыжималку.

— Ты будешь вставать или нет? — спросила она, наклонившись к нижнему отсеку холодильника и вытаскивая лоток с ягодами.

Малдер медленно сглотнул.

Ах вот ты как.

Он поднялся с постели и тихо подошел к ней, неслышно ступая по прикрытому циновками полу.

Выпрямившись, Скалли оказалась в тесном кольце его рук.

— Только не говори мне про нечестность, — Малдер плотоядно улыбнулся, заметив, что Скалли, видимо, сунула одну ягоду в рот. — Я сразу согласен с тем, что я нечестный.

Он вынул из ее рук лоток и отставил подальше, оттесняя ее к столу.

— Ты, помнится, что-то говорила про мою кухню, — проговорил он, прижимая Скалли к кромке стола. — Насколько я помню, мы ведь так и не опробовали этот вариант. По-моему, самое время, ты не находишь?

Малдер подхватил ее, и через мгновение Скалли уже сидела на кухонном столе, упираясь затылком в навесной шкафчик.

… Рассветный сумрак кажется вечным. Лопасти вентилятора мерно вращаются, шелестят за окном листья, сонно бормочет океан. Мир потонул в соленой воде — да и черт с ним.

… Малдер приник к ее губам, мягким, податливым, прохладным, целуя ее медленно, неторопливо и глубоко, словно впереди у них маячила вечность.

Впрочем, в сущности, так оно и было.

— Ты съела мою долю, — вдруг сказал он, указывая на полупустой лоток.

— Вранье, — ответила Скалли, не открывая глаз. — Эй!

Малдер отступил назад.

— Один-один. Ничья, — улыбнулся он.

Скалли швырнула в него кухонной салфеткой.

— Лично я сегодня на пляж не пойду, — сказала она и спустила с плеча пижаму. — Сгорела.

Кожа на плечах действительно чуть покраснела и покрылась мелкими пузырьками.

Скалли спрыгнула со стола.

Она ему еще припомнит этот фокус.

— В тумбочке должен быть крем от загара, — напомнил Малдер.

— Крем от загара не помогает от ожогов.

Малдер пожал плечами, налил сок из соковыжималки и выпил его одним глотком.

— Я только хотел помочь, — улыбнулся он, ставя пустой стакан в раковину.

— Это был мой сок, черт возьми!

— Я принесу тебе крем, — сказал Малдер. — И вообще. Пойдем купаться.

— Сейчас? В пять утра?!

— А почему нет? Тишина, вода температуры кофе в Бюро, и даже солнца нет — не обгоришь.

Скалли задумчиво подбросила на ладони красный апельсин.

Опустила в соковыжималку.

Нажала кнопку.

Стальные лезвия с хрустом разорвали нежную апельсиновую мякоть, и сок брызнул на стенки чаши.

Скалли передернула плечами.

Соковыжималка коротко взвизгнула и умолкла.

***

— Крема нет, — услышала она голос Малдера. Судя по звуку, он один за другим открывал ящики комода, перерывая уложенные в них вещи. — Наверняка ты его забыла.

— Я не могла его забыть, Малдер, — ответила Скалли, задумчиво глядя на сломанную соковыжималку.

— А этот ящик вообще не открывается. Ты что-нибудь клала туда?

— Нет, — ответила Скалли. — Ничего. Хватило трех верхних.

Малдер дернул ящик сильнее, но он не поддался.

— Малдер, оставь. Крема там точно нет. Впрочем, сейчас и солнца нет, так что он все равно ни к чему.

Малдер дернул еще раз, внутри что-то хрустнуло, и ящик открылся.

Он был пуст, только в углу перекатывалась пыль, немного серебристого песка и несколько дохлых паучков.

Скалли глубоко вздохнула.

— Там что-то застряло, — Малдер сунул руку внутрь. — В пазу. Сейчас достану.

Скалли хотела его остановить, но не успела.

Малдер вытащил комок серовато-желтой бумаги, осторожно расправил.

— Это какие-то старые билеты. Горничной следует лучше убирать номер. Если бы я взял больше галстуков, нам мог бы понадобиться этот ящик. А тут песок и пауки, — Малдер положил бумажки на комод и поднялся с ящиком в руках, намереваясь вытрясти песок.

— Как странно, Малдер, — сказала Скалли, когда он вернулся. — Это обратные билеты. Отсюда.

— И что? — Малдер задвинул ящик на место.

— Почему они остались неиспользованными?

— Потому что людям здесь понравилось, и они заказали другие билеты, на попозже. Это же очевидно. Господи, и меня называют параноиком! Пойдем, — он потянул ее двери.

— Пусти, — засмеялась Скалли. — Не в пижаме же лезть в воду.

Она достала из верхнего ящика комода черный купальный костюм.

Под ним обнаружились красные купальные плавки Малдера.

***

Утренняя прохлада щекотала кожу. На востоке край неба стал совсем светлым, легкие облака напитались зарей, но над западной оконечностью островка висели утренние звезды. В зарослях, окружающих бунгало, еще таились сумерки, и длинные холодные тени тянулись к берегу.

… Они медленно шли по пляжу. На плотном белом песке оставались отчетливые следы. Ветер посвежел и дул в лицо, донося с океана соленые капли. Лодка, на которой они сюда приплыли, лежала на берегу, укрытая брезентом.

Океан сонной кошкой ворочался в своем ложе, вытягивал белые пенные лапы и деликатно трогал ступни — теплый и тихий.

Скалли стояла по щиколотку в воде и смотрела на восток.

Малдер подошел и обнял ее за плечи.

— Вон видишь островок? — он махнул рукой вперед.

— Вижу, — Скалли прищурилась.

— Поплыли туда.

— Зачем? Можно просто поплавать вдоль берега.

— Старбак, неужели ты откажешься от освоения новых просторов?

Скалли поежилась. Все-таки утром слишком прохладно. Но вода действительно теплая, будто суп.

— Островок как островок. Только очень маленький, — сказала она.

— Угу, — кивнул Малдер. — У меня неожиданное предложение, — сказал он и осторожно поцеловал ее за ухом.

— Какое? — улыбнулась Скалли.

— Тот островок просто замечателен. Ровно вдвое больше по размерам, чем кровать в нашем номере. У меня есть предложение сравнить — может, он еще и удобнее?

Скалли рассмеялась.

— Тебя потянуло на экзотику?

— Тоже мне экзотика, — хмыкнул Малдер, стягивая с ее плеч лямки купальника. — Так, вдруг захотелось немного разнообразия. В кои-то веки. Знаешь, я иногда немного скучаю по своей водяной кровати.

— Малдер, что ты делаешь?

— У меня есть еще одно предложение, — Малдер кивнул в сторону лодки. — Все это прекрасно подождет нас здесь.

Скалли посмотрела на него с изумлением, а Малдер вместо ответа стянул с себя плавки и аккуратно повесил их на борт лодки.

— Твоя очередь, — сказал он и опустил ее купальник до талии.

Скалли, чувствуя, как Малдер нарочито медленно скользит ладонями по ее бедрам, напомнила:

— В бунгало на стене правила проживания. Там, внизу, отдельной строкой вынесена рекомендация не купаться нагишом. Если к вечеру нас выставят отсюда за нарушение правил — на хорошую жизнь больше не рассчитывай.

Солнце медленно карабкалось к горизонту где-то за гранью видимости, и небо, уже насыщенное алым, нетерпеливо предвкушало его появление. Теплая соленая вода обволакивала колени, ласкала бедра, бесстыдно и жадно принимая обнаженные тела в свои объятия.

Они медленно вошли в воду — касаясь друг друга бедрами, рука об руку, и поплыли.

Островок темнел впереди, словно спина неведомой рыбы.

… Когда под тобой бездна, и бездна над тобой, а ты полностью обнажен перед ней, беззащитен, как эмбрион, вытащенный из материнской утробы, когда соленая вода касается каждой клетки твоего тела, когда водяной поток держит тебя, пропитывая собой — только тогда можно ощутить в полной мере, что человек — мелкая песчинка среди шестерней мироздания, капля соли в бездонном океане, которая растворяется в нем в одно мгновение.

Они проплыли половину пути и остановились, зависнув в соленой толще воды. Крупные капли стекали по их лицам и плечам, заря окрашивала кожу в золотисто-розовый оттенок.

— Ложись на спину, — прошептал Малдер.

— Зачем? — спросила Скалли, улыбаясь.

— Здесь можно увидеть звезды, — ответил он. — Они совсем не такие, как на земле. Нужно просто лечь. И тогда ты увидишь, как на тебя смотрит Вселенная.

Небо опрокинутой чашей стоит над миром. У чаши нет дна. Соленая вода держит тебя, и ты стоишь на распутье — между землей и небом, между тьмой и светом, словно в невесомости, раскинув руки и ноги, и вода влечет тебя, и ты поддаешься ее стихийной силе… И чувствуешь, как эта сила течет сквозь тебя.

Мириады миров, над которыми ты раскинут, словно витрувианский человек — сам венец творения, сам творец бытия.

Вселенная баюкает тебя на своих ладонях.

Малдер тоже лег на воду, раскинув руки и касаясь пальцами плеча Скалли.

— Наверное, стоило пользоваться отпуском чаще, чем раз в пятнадцать лет. Мне кажется, что здесь как раз та точка опоры, откуда можно перевернуть Землю, — Малдер глубоко вздохнул.

— Отстань, Малдер, — ответила Скалли, не отрывая взгляда от неба и мерно покачиваясь на длинных пологих волнах. — Я смотрю во Вселенную.

Где-то вдалеке послышался тихий плеск.

***

— Ты слышал? — Скалли подняла голову и попыталась оглядеться.

Малдер тоже принял вертикальное положение в толще воды.

— Слышал. Наверняка такие же любители утреннего купания, — негромко ответил он, подплывая поближе к Скалли и обнимая ее за талию.

Внезапно мысль о том, что под ними глубина и до дна несколько десятков метров, стала неприятной.

— Поплыли. Мы сами по себе, они сами по себе, — сказал Малдер. — Тут совсем немного. Надеюсь, они двинут в другую сторону.

Скалли кивнула.

Они неторопливо поплыли к островку, видневшемуся между ними и рассветом. Солнце приближалось к горизонту, готовилось выплыть из моря, и край неба все сильнее наливался алой зарей. Островок казался почти черным.

— Малдер, мне кажется, что сейчас снова было, — Скалли оглянулась. Она пыталась рассмотреть, что там плещется, но не могла — рассветный сумрак скрадывал границу между водой и воздухом. — Очень надеюсь, что это не…

— Не акулы. Ты же сама узнавала. Я никого не вижу. Думаю, какая-нибудь местная мелкая фауна. Поплыли. Осталось чуть-чуть, — Малдер кивнул в сторону восходящего солнца. — Встретим рассвет.

— Никогда не думала, что ты можешь оказаться романтиком, — улыбнулась Скалли.

— Обманчивое впечатление. Я рассчитываю с пользой провести время. Спорим, я тебя обгоню?

— Это мы еще посмотрим. Что будет тому, кто первым доплывет?

— Тому достанется второй, — ухмыльнулся Малдер.

Островок приближался.

Ночной сумрак отступал к западу, небо розовело все выше и выше — вот-вот из-за кромки воды должно показаться солнце.

… Они доплыли одновременно.

— Ты был здесь раньше? — спросила Скалли. Островок оказался каменным, пологим, с внутренней ложбинкой, местами покрытой тонким слоем скользкой морской растительности, и по размерам действительно как две большие кровати.

— Нет, — ответил Малдер, выбираясь на сушу. — Я его только вчера вечером заметил.

Он протянул руку Скалли и помог ей забраться.

— Тебе не холодно? — спросил он.

— Скажем так, довольно свежо, — ответила Скалли. По ее телу крупными каплями стекала вода, рыжие волосы намокли и потемнели.

Малдер провел пальцем по ее голени.

— Я знаю прекрасный способ согреться.

— Не сомневаюсь, — кивнула Скалли.

Она опустилась рядом с ним.

— С тебя стекает море, — улыбнулся Малдер, вытирая соленые капли с ее бедра. Скалли наклонилась к нему и прошептала прямо в губы:

— В следующий раз, когда тебе придет в голову опробовать какой-нибудь каменный островок, захвати хотя бы полиуретановое сиденье с кухонной табуретки.

Вместо ответа Малдер притянул ее к себе. Скалли обвила руками его шею.

Ее губы были солеными на вкус. Малдер был настойчив и нетороплив, медленно проводя языком по ее небу, ведь спешить было некуда, а поскольку пижама осталась в бунгало, то все, что он хотел найти, оказалось в его полном распоряжении. Теперь его указательный палец рисовал загадочные знаки на ее груди, от чего Скалли вздрагивала и крепче сжимала его плечи.

Рассвет подбирался все ближе.

Тени отступали в ночь.

Ветер холодил обнаженную кожу, вмешиваясь в уединение.

— И тем не менее, учти: завтра все ягоды мои, — вдруг сказал Малдер, чуть отстранившись.
Вместо ответа Скалли стукнула его кулаком по плечу, но он перехватил ее руку, поцеловал запястье и медленно повел губами по предплечью, плечу, груди, чувствуя, как она покрывается мурашками, поймал каплю, стекающую по животу, спустился ниже, чувствуя, как ладони Скалли скользят по его плечам и зарываются в его влажные волосы.

— Если камень жестковат, то есть варианты, — торопливо прошептал он, и его ладонь начала путь по внутренней стороне ее бедра, медленно поднимаясь выше и стирая соленую воду.

Еще выше.

Скалли приподнялась и скользнула к нему на колени, чувствуя ноющую тяжесть внизу живота и его нетерпение. Он шире развел ее бедра, привлекая ее ближе к себе, чувствуя тепло ее лона и заставляя ее дрожать от возбуждения под его руками. Скалли подалась чуть вверх и вперед. Он вошел в нее, на мгновение задохнувшись от острого наслаждения, и медленный ритм их движений стал нарастать, достигая частоты ударов сердца. Малдер стискивал пальцами ее ягодицы до синяков, легко возникавших на золотисто-загорелой коже, и плотнее прижимался к ней, проникая глубже, чувствуя ее сбивчивое дыхание на своем виске и угадывая неслышный шепот:

— Ф…ф…окс…

И он совсем не чувствовал под собой мокрые холодные камни.

На мгновение они замерли на высшей точке единения, и Скалли вытянулась на нем, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

В нескольких ярдах от них раздался негромкий плеск.

***

— Что это? — напряженным голосом спросила Скалли, опустившись на колени рядом с Малдером. — Ты слышал?

— Это ж надо быть такими ссс…

— Что?

— Ничего, не обращай внимания. Мироздание не любит, чтобы я получал удовольствие, — Малдер лежал на спине на жестких камнях, все еще пребывая в мире собственных ощущений.

— Малдер! — Скалли тряхнула его за плечо. — Послушай, мне как-то не до смеха. Смотри!

Малдер сел, обнял Скалли за плечи и всмотрелся туда, куда она показывала.

— Там какое-то темное пятно, — сказал он негромко. — Больше я ничего не вижу. Похоже на… на нефтяное. Или водоросли.

— Оно большое, Малдер. И оно движется сюда.

— Разумеется. Вода не стоит на месте. И пятно движется с ней. Только вот одно странно…

— Что? — спросила Скалли. Малдер заметил, что она дрожит.

— Вода движется в противоположную сторону вместе с ветром. Пятно двигается против ветра.

— Только этого не хватало, — негромко сказала Скалли.

Камни были жесткими, холодными и очень скользкими.

— Откуда здесь взяться нефтяному пятну, Малдер?

— Понятия не имею. Вылилось из недр любого судна, использующего его в качестве горючего.

— Тогда объясни, почему оно не плавает пленкой на поверхности. Малдер, оно движется сюда, к нам. Ты видишь?

— Вижу, — ответил Малдер. Интуиция подсказывала ему, что ничего хорошего пятно не сулит. Быть обнаженным и плыть к рассвету еще десять минут назад было прекрасно. Но теперь на смену чувства слияния с природой пришло чувство уязвимости перед ней же.

Будь на нем сейчас хотя бы плавки, он и то чувствовал бы себя увереннее.

— Оно может быть опасно? — спросила Скалли, ища взглядом что-нибудь, что можно бросить в сторону пятна. — Здесь даже нет ни одной палки. Можно попробовать оторвать клочок водорослей.

— Понятия не имею. Нефтяное пятно опасности не представляет, но оно не слишком похоже на нефтяное.

Мимо с издевательским хохотом пролетели чайки.

— Я просто проверю, — сказал Малдер и спустил ноги ближе к воде.

— Малдер, не надо, — Скалли схватила его за плечо.

Неиспользованные билеты. Откуда они взялись? Бред, это полный бред… А уж соковыжималка тут и вовсе не причем.

— Слушай, нам все равно нужно плыть назад, — Малдер спустился еще ниже. Пятно колыхалось в толще воды в нескольких ярдах от островка.

Малдер опустил ступни в воду.

Пятно не двигалось.

Малдер опустился в воду по колено, продолжая держаться рукой за каменной выступ.

— Малдер, вернись! — услышал он и одновременно успел увидеть, как пятно с быстротой акулы метнулось к нему.

Ему показалось, что голени обожгла медуза — посильнее, чем корнерот, но не намного.

Но в следующее мгновение темная маслянистая жижа поползла по его ногам, впитываясь в кожу, и захватывая его целиком, словно пропитывая насквозь. Небо завертелось воронкой и почернело, тело ниже талии он не чувствовал. Край солнца вспыхнул красным, и где-то очень далеко он услышал знакомый голос:

— Малдер!!!

А потом ночь поглотила, растопила, растоптала его и сделала собой.

***

Малдер очнулся от того, что медуза обожгла щеку.

Открыв глаза, он увидел перед собой Скалли — обнаженную, с побледневшим лицом, и сообразил, что она привела его в чувство путем пощечины.

Голени горели огнем, но это радовало — они были на месте.

Малдер сел и быстро осмотрел себя — никаких следов черной пленки на теле не обнаружилось, но на ступнях и голенях кожа выглядела словно обваренной — покраснела и вспухла. В некоторых местах виднелись кровоподтеки и пузыри, как при ожоге, а ступни почти потеряли чувствительность. Оставалось только надеяться, что она восстановится.

— Все в порядке, — выдохнул он. — Ноги при мне, самое главное тоже, остальное заживет.

— Малдер, ты… — Скалли уткнулась лицом в его плечо и замерла на мгновение.

— Я увидела, что оно… словно поглотило твои ноги, — проговорила она. — Ты меня почти не слышал. Тогда я …вытащила тебя оттуда. Оно отпустило тебя. Почему-то. Но ты слегка стукнулся о камень головой.

— Сколько я был без сознания? — спросил Малдер. — Несколько минут? Рассвет все еще не начался.

Скалли нервно вздохнула.

— По моим подсчетам, не менее, чем четверть часа.

— Но почему…

— Вот меня это тоже интересует. Рассвет не наступает, Малдер. Край солнца показался из-за горизонта и маячит в этом положении уже довольно долго. Послушай, как у тебя получается всю жизнь притягивать неприятности?

— Сам удивляюсь. Кроме слова «судьба» мне ничего не приходит в голову, — Малдер потер левую щеку. — Ты могла бы быть и понежнее, — с упреком сказал он.

— Могу разве что добавить для симметрии.

— Где пятно?

— Вон там. Оно окружило островок. И еще... Ты ничего не замечаешь?

— Островок стал меньше. Ты об этом?

Скалли кивнула.

— Прилив. Чертов прилив. Поэтому мы не видели его в течение предыдущих дней — к нашему утреннему появлению на пляже прилив уже скрывал его, — кивнул Малдер.

— Несомненно. Если ты еще сможешь объяснить, почему прилив продолжается, а солнце не встает, то я сочту тебя гением.

— В очередной раз.

— Послушай, мне совсем не до шуток!

— Да мне, в общем, тоже. Кстати, спасибо.

Скалли пожала плечами, словно говоря «Первый раз, что ли», и промолчала.

— Ты можешь встать? — спросила она через минуту.

Малдер поднялся, покачался с пятки на носок и обратно.

— Да, но стою, словно на подушке, — ответил он. — Но ноги ходят.

Скалли принялась отрывать клок водорослей. Малдер опустился на колени и стал ей помогать. Вдруг Скалли замерла.

— Малдер, — прошептала она. — Смотри.

— Что?

Скалли с трудом отодрала от камней большой спутанный пласт, и Малдер увидел под ним что-то беловато-желтое.

— Это человеческая кость, Малдер, — спокойно пояснила Скалли. — Кажется, большеберцовая.

— Какой прекрасный отдых у нас, ты не находишь? — Малдер с силой выдрал обломок из трещины в камне. — Посмотрим…

Он швырнул обломок в сторону пятна. Пятно вздрогнуло, словно живое, и схлопнуло кость, но через несколько мгновений «выплюнуло» ее обратно. Клочок водорослей полетел туда же.

— Ему не нужно мертвое, — Малдер поискал под водорослями еще что-нибудь, но ничего не нашел.

— Зато о нем мы уже говорим, как о живом, — голос у Скалли дрогнул.

Вода прекрасна. Она глубока и тиха, в ней покой и сила, она примет тебя в свои объятия, она сольется с тобой, она проникнет в твои глаза, в твои уши, в твой рот, в твое лоно, в твою кровь, она станет тобой…

-… Скалли, ты что, не слышишь меня? — Малдер тряхнул ее за плечо.

— А? — Скалли вздрогнула и встряхнула головой. Мокрые волосы прилипли к ее плечам и щекам.

— Прости, я задумалась.

Малдеру показалось, что зрачки Скалли стали чуть шире, чем были, но, в конце концов, освещенность была так себе.

— Что будем делать? — спросила она, перебираясь на макушку островка. — Прилив продолжается, хотя время стоит и солнце не двигается. Чушь какая-то. Малдер, еще полчаса, и островок скроется под водой.

Малдер сел рядом и обнял ее за плечи, чувствуя, как она дрожит. Убрал мокрые волосы с ее щеки.

— У нас есть шанс, что скоро кто-нибудь с центрального острова поплывет мимо на дежурной лодочке, и нас заметят. Правда, они обычно плывут около восьми утра, и я представления не имею, как теперь отсчитывать время. Есть другой вариант — попытаться нырнуть с острова — прыжком, перепрыгнув пятно, причем в разные стороны. Но все зависит от того, с какой скоростью оно способно двигаться и на какую площадь растягиваться. И станет ли оно метаться между нами. Третий вариант — сначала я отвлеку его, а ты двинешь не берег за помощью.

— А оно тебя сожрет? Зачем тогда помощь? — Скалли задумчиво смотрела в сторону рассвета.

…Тишина, прохлада, звезда в глубине, и вечный покой, и ты станешь Вселенной, а Вселенная станет тобой, я хочу войти в тебя, в твою плоть и кровь, в твою душу, слушай, слушай, слушай, слушай… слушай… Протяни свою руку, приди ко мне, мы станем морем на глубине, мы станем солью обрывков сна, и тебя не сможет никто узнать, мы сольемся с тобою в одну волну, я хочу сегодня тебя одну, отбивая прибоя неспешный ритм, я хочу с тобою поговорить, я хочу сейчас поглотить тебя, растворить тебя, растворить тебя, растворить тебя… растворить тебя… растворить тебя…

— Скалли! Скалли, что с тобой?! Ты меня не слышишь!

Скалли зажмурилась и зажала руками уши.

— Малдер… Я слышу его.

— Что?

— Я слышу его! Оно говорит со мной!

— Я ничего не слышу, — Малдер рывком развернул ее к себе. — Что оно говорит? Как ты это слышишь? Может, это просто галлюцинации?

— Я не знаю, что это, — Скалли уткнулась лицом в колени. — Оно зовет меня к себе. Не трогай меня!

— Зачем, черт подери? — Малдер схватил ее за плечи. — Смотри на меня. Посмотри на меня, пожалуйста, — зашептал он, испугавшись, что она совсем его не понимает. — Посмотри же. Это я, я, Малдер…

Скалли подняла голову и выпрямилась. Малдер повернул ее лицом к себе.

Она была неестественно бледна, зрачки расширились так, что радужка почти исчезла, губы посинели, лоб покрывали холодные капли пота.

Приди ко мне. Приди ко мне. Приди ко мне. Мы станем морем, мы станем миром, ты станешь воском в моих руках, ты станешь каплей на облаках, я войду в твою плоть, словно древний бог, твоей прежней жизни окончен срок… срок… срок…

— Скалли! — Малдер понял, что вариантов действий немного.

Скалли схватилась за щеку, на которой заалел отпечаток ладони Малдера и закусила губу.

— Спасибо, — прошептала она и всхлипнула.

— Прости, — Малдер накрыл ее пальцы ладонью. — Но ты совсем меня не слышала. Мне ничего не оставалось.

— Зато мы квиты, — кивнула Скалли. — Почему я слышу его, а ты нет?

— Понятия не имею.

— Оно краснеет, — Скалли старалась смотреть только на Малдера. — Оно меняет цвет. И по нему идут концентрические круги, все более яркие.

— Я не вижу, — Малдер оглянулся. Пятно колыхалось в толще воды вокруг островка, словно гигантский плоский бублик.

Скалли кивнула:

— Логично. Ты же дальтоник.

Ее губы дрожали.

— Не смотри, — сказал Малдер. — Закрой глаза и не смотри на него.

— Я попробую, — Скалли послушно закрыла глаза. Малдер поцеловал ее в висок и притянул к себе. Ветер совсем стих, идеально спокойное море казалось гладким зеленым стеклом. Малдер задумчиво смотрел, как крупная капля воды стекла по спине Скалли, пересчитывая позвонки.

— Постарайся не открывать глаз. Давай думать, что мы еще можем сделать. Раз ты слышишь его, может ли оно слышать тебя? Что ты слышишь? Слова? Образы? Звуки?

— Я думаю, — Скалли мгновение помедлила с ответом, — что скорее оно передает какой-то эмоциональный поток, который превращается в слова уже в сознании. Возможно, звук в неслышимом диапазоне. Типа инфразвука. А оно цепляет ассоциации, образы, и так далее. Что происходит, Малдер? — спросила Скалли, чувствуя, что он двигается.

— Ничего особенного, — спокойно ответил Малдер. — Продолжается прилив и оно поднимается. Рассвет не наступает.

Тишина казалась мертвой. Ее не нарушали ни птичьи крики, ни плеск волны, ни шум ветра.

— Знаешь, я кое-что припоминаю. В наших документах я читал о чем-то подобном. Это было довольно давно. Тогда погибло трое, парень и две девушки. Их просто не нашли — не то что тел, но даже фрагментов. Еще одного парня сняли с плота, на котором они находились, но он потерял рассудок. Не помнил даже собственного имени. Единственное, что он повторял — «Черное пятно». Я сначала подумал, что это нечто вроде того черного вируса, с которым мы уже имели дело, но не похоже.

— Спасибо, Малдер, ты умеешь утешить, как никто. Послушай, — Скалли вдруг открыла глаза. — Ты предлагал отвлечь его, и поплыть за помощью. Давай сделаем наоборот.

— В смысле? — переспросил Малдер.

— Я попытаюсь отвлечь его, а ты поплывешь на берег. Мне кажется, оно не станет меня… переваривать.

— Почему ты так думаешь?

Скалли не ответила. Она повернула голову и вгляделась в темную тугую муть, медленно колыхавшуюся уже в шаге от ступней.

От бывшей площади в две кровати осталось не больше четверти.

Пятно казалось спокойным. Сейчас оно не мерцало, не фонтанировало цветами, не пускало кругов по поверхности.

Оно просто ждало, быстро, мелко пульсируя оттенками черного цвета.

Скалли поднялась на ноги.

— Ты куда? — Малдер схватил ее за запястье, но она вывернула руку.

— Я… Я только попробую, Малдер. Теперь моя очередь. Не мешай.

Скалли сделала шаг к воде.

Второй.

Теплая вода обволокла ступни.

Третий.

Вода поднялась выше колен.

Край пятна коснулся ее бедра. Оно не напрыгивало, не обтекало черной жижей, не обжигало. Скалли нервно сглотнула — оторвать взгляд от глянцевито-черной, чернильно-переливчатой поверхности пятна было почти невозможно. Голову словно держали в тисках, дышалось тяжело и медленно.

Вдруг она замерла — что-то коснулось ее щиколотки. Что-то странное, очень холодное, быстро, коротко касалось ее ступней, не то ощупывая, не то обнюхивая их, и в какой-то момент Скалли сообразила, что это — человеческие руки.

Вернее, руки, очень похожие на человеческие.

Мужские руки.

Их не было видно — в воде можно было уловить только переливчатые тени, кружившие возле колен, но Скалли отчетливо чувствовала, как эти руки трогают ее — беззастенчиво, бесстыдно, жадно ощупывают колени и бедра, до которых уже поднялась вода.

Приди же ко мне, в мой соленый ад, мы откроем тысячу тайных врат, я войду в тебя миллионом лет, ты вчера была, а сегодня…

Соленая волна накрыла ее с головой, и десятки ледяных рук со всех сторон с силой охватили ее тело и потянули вниз, она чувствовала их на спине, на груди, на ягодицах, на шее, на животе, между бедер, и попыталась броситься назад, на спасительный остров, пока не поздно… пока не поздно…

Там Малдер.

— Малдер!!! — закричала она, захлебываясь и отбиваясь от рук, тянувших ее в глубину.

***

Он вытащил ее за руку.

Которую все-таки не отпустил.

Скалли лежала на островке, скорчившись и не отвечая на вопросы, откашливая соленую воду и захлебываясь от стыда. Малдер смотрел на свежие ссадины и синяки на ее левом бедре, на предплечьях, на правой груди, и на скулах у него играли желваки.

Синяки имели отчетливую форму человеческих пальцев.

— С тобой точно все в порядке? — спросил Малдер, дотронувшись до ее плеча. Скалли вздрогнула и отшатнулась, и ему стало горько.

— П..прости. Да. Теперь да. Это пройдет. Кроме синяков… Все в порядке. Ничего… не случилось. Не успело.

Вода почти касалась ступней. Они сидели на островке суши размером в пару квадратных футов и смотрели в сторону рассвета. Вернее, смотрел Малдер. Скалли сидела, закрыв глаза и уткнувшись лицом ему в шею. Пятно почти неподвижно висело в воде, но его поверхность то и дело подергивалась рябью, словно оно дрожало от нетерпения.

Вдруг Скалли подняла голову:

— Все познается в сравнении. Помнишь, как мы вот так же сидели на камешке посреди воды, ожидая появления Биг Блю?

— Конечно, помню. Мы тогда потопили пятьсот долларов, которые я заплатил за лодку.

— Мы заплатили. Сейчас я бы предпочла Биг Блю, но и крокодил бы подошел. С ними хотя бы понятно, что делать.

-Угу. Ты знаешь… Вода поднимается. Нам придется встать на ноги. Сейчас я бы многое отдал за ту лодочку, но у меня мало что есть.

— Это даже не смешно, — Скалли выпрямилась. — Что нам делать дальше? Глупо допустить, чтобы нас… сожрало неведомое нечто.

Вода подступила настолько, что места на камне оставалось меньше квадратного фута.
Малдер обнял Скалли, чтобы было проще держать равновесие.

— Почему оно отпустило тебя? — вдруг спросила Скалли. — Ты смотрел на него, но не видел его сигналов.

— Не знаю, — задумчиво ответил Малдер. — Я смотрю на него и вижу, как оно мерцает. Но ничего не слышу. Или нет. Я слышу, но это будто иностранный язык, которого я не понимаю. Чертов пузырь, ноги болят ведь до сих пор. И волдыри пошли.

Скалли открыла глаза, чтобы посмотреть, и тут же обхватила руками голову, стиснув виски.

— Малдер, — еле выговорила она, — говори со мной, говори, черт тебя подери, говори все что угодно, чтобы я не слышала его, иначе я просто… просто утону, и тогда…

— Что говорить? — Малдер схватил ее за плечи. — Думай обо мне! Посмотри на меня! Ну же!

Ее зрачки опять стали во всю радужку, а лицо стремительно бледнело.

«Идиот, дебил, зачем, зачем я сказал ей про чертовы ноги, пусть бы они совсем отвалились, господи, что мне теперь делать???»

— Ты слышишь меня? — крикнул он, тряхнув Скалли за плечи. Он чувствовал, что ее колени подгибаются и она не может нормально стоять, а места уже совсем не было. — Скалли!

Как глупо — сдохнуть в открытом океане. Да еще и без штанов.

Отвали к черту, нефтяная дырка от бублика, я ее не отдам, даже если мне придется самому сожрать тебя с потрохами.

— Скалли! Ну услышь же меня, черт возьми! Дана! Дана, это я, Фокс, ты слышишь меня?

Малдер одной рукой прижимал ее к себе, другой пытался удержать ее голову, чтобы она хотя бы не заваливалась вбок. В крайнем случае, решил он, придется нанести удар по голове, чтобы она потеряла сознание, и пятно перестало ее чувствовать — ведь оно явно ловилось на поток эмоций, а контакт устанавливало визуально.

Но помыслить об этом было страшно.

И тут ему пришла в голову другая мысль.

Он осторожно перехватил Скалли так, что левая ладонь легла на шею сзади, а правую положил спереди и надавил, пережимая обе сонные артерии сразу.

Скалли обмякла в его руках. Ее глаза закрылись.

Мысленно досчитав до шестидесяти, Малдер убрал руку и перехватил Скалли поудобнее. Ее голова безвольно склонилась, но губы порозовели, а щеки приобрели золотисто-розовый цвет.

Малдер оглянулся.

Из-за горизонта поднималась алая макушка солнца.

Где-то далеко послышался тихий плеск.

Малдер опустил взгляд вниз и обнаружил, что они стоят почти по колено в воде, и что Пятна нет.

Транспортировать по воде лиц в бессознательном состоянии учат еще на стадии подготовки курсантов ФБР.

Малдер шагнул в воду, увлекая Скалли за собой, и поплыл.

***
Сознание вернулось к ней минут через пять или семь.

Солнце целиком выкатилось из-под горизонта и быстро забиралось на небо.

***

Окончательно Скалли пришла в себя на берегу, и они медленно побрели к бунгало, не совсем понимая — то ли им привиделось случившееся, то ли приснилось, то ли все произошло на самом деле.

В пользу последнего свидетельствовали волдыри на голенях Малдера, похожие на ожоги, и синяки на теле Скалли.

— Стоит подать в суд на управляющего отелем, — пробормотал Малдер, промывая под душем воспаленную кожу на ногах. — Мы могли сдохнуть здесь, и никто бы не узнал об этом. Говоришь, те билеты были не использованные? Очень любопытно будет уточнить судьбу их владельцев.

Скалли спросила, завязывая пояс белого купального халата:

— Подать в суд? Ты ли это, Малдер?

— Я. Они не вызвали экспертную группу. Они никому не сообщили о наличии уникального феномена. И скорее всего, скрыли факт смерти как минимум нескольких постояльцев от необычных причин. Если бы мы сейчас были на службе… Черт!

— Представляю себе лицо Скиннера и вышестоящего начальства, читающего такой рапорт, — кивнула Скалли. — Угу, рапорт с подробностями. Если бы нас не вышибли из ФБР пять лет назад, то сделали бы это теперь.

— Ну, нас в принципе почти позвали обратно.

— Бесполезно, Малдер. Нам нечем даже пригрозить управляющему, остров в любом случае вне юрисдикции Соединенных Штатов вообще и ФБР в частности. У нас нет никаких козырей, никаких доказательств, нет возможности провести экспертизу немедленно.

В дверь постучали.

Малдер и Скалли переглянулись. Скалли закрыла дверь в ванную и спросила:

— Кто там? Луиз, это вы?

— Нет, мэм, это Паскуаль, кухонный доставщик. Луиз сегодня выходная, завтра приедет. Вы позволите?

— Да, проходите, — Скалли отступила на шаг назад. Паскуаль вошел, держа в руках две большие плетеные корзины, и сразу прошел на кухню. Вид у него был какой-то странный. Удивленный был вид.

Скалли осталась стоять в дверях. Она услышала, как Малдер в ванной выключил воду.

— Мэм… Я вам кое-что принес, — сказал Паскуаль, открывая дверцу холодильника. — Там положил, возле входа…

Скалли повернула голову и увидела черный купальный костюм и красные плавки, лежащие на деревянном табурете.

— У вас все в порядке, мэм? — как бы между прочим поинтересовался Паскуаль. — Может, вам требуется какая-нибудь помощь? Например, медицинская? Или вашему… эээ… супругу?

— Нет, спасибо, — задумчиво ответила Скалли, не отрывая взгляда от плавок и купальника.

— Мэм, управляющий просил напомнить вам о соблюдении правил, — Паскуаль ткнул коричневым пальцем в табличку на стене, заключенную в симпатичную курортную рамочку из раковин. — Купаться без… эээ… купального костюма не стоит. Это небезопасно. У нас тут… медузы… странные медузы, мэм.

— Они такие круглые и чернильного цвета, да, Паскуль? — поинтересовался Малдер, выйдя из душа и завязывая халат. — И оставляют такие ожоги?

Он показал на свою ногу.

— Да, сэр. Наверное, сэр. Я их сам не видел, сэр. Но сэр Диего Капричино, наш управляющий, говорил, что видел, сэр. Он здесь очень давно управляет, сэр, — быстро ответил Паскуаль, изумленно уставившись на голени Малдера, обработанные и перевязанные. — Они, наверное, на феромоны реагируют, сэр. Мне так говорили. Всего хорошего, сэр, приятного отдыха. Мэм?

Паскуаль захлопнул холодильник и быстро двинул к выходу.

— Эй, Паскуаль… — Малдер задумчиво смотрел на него. — Ты нам больше ничего не хочешь сказать? А если завтра сюда приедет группа биологической зачистки, высушит вашу лагуну и перевернет каждый камешек на дне? Где ты выучил слово «феромоны»?

— Не приедет, сэр, — отозвался Паскуаль уже совсем другим тоном. — Вы же знаете. Вам лучше забыть обо всем, сэр, и спокойно отдыхать. Вам больше ничего не угрожает… Если, конечно, вы будете соблюдать правила. Время-то у вас оплачено еще на неделю. И деньги вам никто не вернет, если вы уедете. Думаю, что оно… она, то есть… медуза… больше вами не заинтересуется.

Когда раздался звук отплывающей лодки, Скалли негромко спросила:

— Когда уезжаем?

— Ты с ума сошла, — ответил Малдер.

— Что?

— У нас проплачена еще неделя. Целая неделя. Неделя, Скалли! Я, может, полжизни мечтал оказаться однажды на необитаемом острове, чтобы изучать чудовищ, моя мечта сбылась и даже с бонусами, а ты предлагаешь уехать!

— Да ты и вправду хуже маньяка, Малдер, — рассмеялась Скалли. — Вот теперь это ты.

— Я рад, что ты смеешься, — ответил Малдер, обнимая ее и убирая влажные волосы с ее лица. У нас есть целая неделя. Можно взять пробы воды. Можно порасспрашивать местных. Можно…

Скалли обвила его шею руками и поцеловала в висок.

— Ты трудоголик, Малдер. Ты маньяк-трудоголик.

— Я знаю, — кивнул тот и подхватил ее на руки. — Иначе и быть не может. Так мы остаемся?

— Ты провокатор. На один день.

— На три.

— На один.

— На три!

— На два! Но если ты опять вздумаешь нарушить правила…

— Просто в следующий раз я трижды подумаю перед этим.

— И никаких заплывов на рассвете в первозданном виде.

— Не возражаю. Можно найти не менее стоящее занятие. Причем не выходя из бунгало.

***

— Ты их видел? — Диего Капричино задумчиво разглядывал свои пляжные сандалии. В кабинете управляющего мерно шумел кондиционер. Об оконное стекло с упорством безумца колотилась ночная бабочка.

Паскуаль переминался с ноги на ногу. Здесь ему всегда было неуютно, хотя в кабинете царила прохлада, приятно пахло свежим морским ветром и хорошим кофе. Паскуаль избегал садиться в удобные плетеные кресла с мягкими светлыми подушками — сам не зная почему. У управляющего хватало странностей — он не любил разговаривать, он никогда не купался, он не работал с женщинами — по крайней мере, напрямую.

— Да, сэр.

— Ты сказал, что они нарушили правила, но все-таки вернулись живыми и относительно невредимыми?

— Да, сэр. У него обожжены ноги, немного. У нее — пара синяков. Наверное, они не стали заплывать далеко, сэр.

— Наверное.

— Это и к лучшему, сэр, что с ними все обошлось. Судя по тому, что я услышал, стоя за дверьми — они агенты ФБР, сэр. То ли бывшие, то ли нынешние, я не понял.

— Ты подслушивал, Паскуаль? — спросил Диего Капричино, не глядя на него.

— Нет, сэр. Это случайно получилось, сэр.

— Ну да, ну да. Им повезло, что все обошлось. Паре из Франции, что отдыхала в этом же бунгало пару месяцев назад, повезло куда меньше.

— Да, сэр. Его мертвым прибило к берегу, а ее вообще не нашли. Мы же пишем, чтобы не нарушали правила, а они все равно нарушают.

— Ничего страшного, Паскуаль. Мы будем снисходительны и не станем принимать никаких мер. Никаких, эээ… санкций. Я думаю, они больше не станут так делать, — Диего перевел взгляд на Паскуаля. Тот поежился и передернул плечами. — Они, наверное, захотят уехать? Ты предупредил, что мы не станем возвращать деньги в случае отъезда раньше срока?

— Я так понял, что они решили остаться на пару дней, сэр.

Диего пожал плечами.

— У них все оплачено. Ты пожелал им приятного отдыха? Передай, что мы готовы возместить им неприятности — что бы они ни пожелали в рамках наших возможностей, это будет им предоставлено. Ты понял?

— Да, сэр. Я пойду?

— Да, ступай. Найди моего зама, Гильермо, и передай ему мое распоряжение. Или нет, пусть он сам ко мне зайдет.

— Да, сэр. Конечно, сэр.

— Все. Иди.

Паскуаль развернулся на пятках и вышел за дверь, гадая, с какой стати обыкновенному кухонному доставщику, пусть и старшему, управляющий уделил столько внимания.

Диего задумчиво смотрел ему вслед.

***

Рассветные сумерки еще не отступили до конца. Свежий ветер приносил запах соли, вентилятор мерно шуршал лопастями. Скалли вынула из холодильника апельсины и загрузила их в новенькую соковыжималку, которую Паскуаль притащил накануне с быстротой молнии, стоило заикнуться о поломке прежней.

Скалли наполнила один бокал. Потом второй.

Малдер, лежа на постели, смотрел, как она двигается — легко и бесшумно. Ветер раздувал ее рыжие волосы и невесомую шелковую ткань пижамы, приоткрывая кусочек загорелого тела — как раз там, где уроборос грыз собственный хвост.

Оставался всего один день — лета, солнца, соленого ветра и уединения от мира.

Целый день.

Целый огромный день.

И два здоровенных бокала апельсинового сока со льдом.

Малдер поднялся. Скалли стояла возле холодильника, что-то разыскивая на полке. Малдер, неслышно ступая, подошел к ней и обнял за талию. Поцеловал в шею.

— Плавать я не пойду, — предупредила Скалли, не оборачиваясь.

— А я этого и не предлагаю, — Малдер скользнул ладонями под пижаму.

— А что ты предлагаешь? — улыбнулась Скалли, чувствуя сквозь тонкую ткань суть этого предложения.

— Не люблю оставлять незаконченные дела, — прошептал Малдер, чувствуя, как ее соски твердеют под его пальцами.

Скалли развернулась к нему лицом, и он жадно приник к ее губам, впитывая вкус тропических апельсинов, лета и любви.

— Ты ведь наверняка опять оставила меня без ягод.

— Вранье, — Скалли приоткрыла глаза. — Твой лоток в холодильнике. Хочешь убедиться?

— Нет, — ответил Малдер, подхватывая ее. — Потом.

— Конечно, — прошептала Скалли, снова сидя на кухонном столе и чувствуя, как навесной кухонный шкафчик упирается ей в затылок. — Потом.

Малдер неторопливо стянул с ее плеч пижаму, дюйм за дюймом обнажая золотисто-загорелую кожу и маленькую грудь.

— Целый день, — прошептал он. — Целый день…

Это было в чем-то похоже на безумие: один день казался длиннее Вечности. Вы гений, господин Альберт, мало кто способен с Вами сравниться.

Один день.

…Малдер обнял ее, нащупывая завязку шелковых брюк и зная, что с прочим бельем возиться не придется. Узел под его пальцами исчез в небытии.

Вентилятор шелестел лопастями. Ветер с моря приносил запах соли.

Некоторые вещи в мире неизменны даже тогда, когда Вечность готова рассыпаться осколками бытия.

Чувствуя, как пальцы Малдера нетерпеливо тянут вниз легкий шелк, Скалли прошептала прямо в его ухо, пачкая кожу соком:

— Ты…

— Да, да, я знаю, — нетерпеливо прошептал Малдер, разводя ее обнаженные бедра.

… Кожа здесь такая тонкая, что достаточно просто провести пальцем, и ее начинает бить дрожь, которую она не может сдержать и контролировать. Это возбуждало его, и он становился нетерпелив и настойчив. Верхняя часть пижамы давно улетела вслед за нижней, и теперь Малдер почувствовал, как Скалли часто дышит — рукой почувствовал, скользнувшей к ее груди. Он притянул ее к себе вплотную, упираясь напряженным членом в ее бедро, и доводя ее до того, что она, стиснув коленями его бедра и уткнувшись лицом в шею, замерла на несколько долгих мгновений, а потом приник губами к ее плечу, шее, губам — мягким и податливым, прохладным, и проводя языком по ее небу, задохнулся от острого чувства, для которого даже не мог подобрать слова.

— Ф..ф..окс, — выдохнула Скалли, когда он вошел в нее, и ритм их движений слился в единое целое. Он стискивал пальцами ее ягодицы, проникая все глубже и двигаясь все быстрей, ловя губами ее прерывистое дыхание, пока они не замерли там — на высшей точке Бытия.

Я люблю тебя.

Я люблю тебя.

Можно даже не говорить вслух. Можно думать, и Вселенная услышит твои мысли.

Молчи, не говори ни слова, ведь мы слышим друг друга на частоте Вселенной.

Я люблю тебя.

Я люблю тебя.

У нас впереди целый день, когда мы можем быть вдвоем на вершине мира.

Это больше, чем Вечность.

Потому что все остальные дни тоже наши, даже если они будут совсем другими.

Целый день.

***

Диего смотрел за окно. Внутри у него ворочалась мутная неудовлетворенность. Люди — идиоты. Он честно старается сделать так, чтобы никто не пострадал. Раз уж так получилось.

Впервые за несколько десятилетий добыча ушла от странной сущности. Да, им повезло… Наверное, к лучшему. Наверное. Нельзя испытывать сожаление по этому поводу. Он не хочет, чтобы кто-либо пострадал.

Но она… она такая… Диего вздохнул. Она сейчас недоступнее, чем если бы жила на Луне.

Диего не часто так остро чувствовал вожделение, испытываемое сущностью, но сейчас у него все сжималось внутри, когда он представлял себе ее и думал о том, чем эти двое сейчас занимаются в номере. Он расстегнул ширинку брюк и опустил руку вниз.

Они уедут завтра. Прекрасно. Никто не может контролировать сущность. Оно реагирует так, как реагирует, и ничего не поделаешь. Это не уничтожить, не заглушить, не ослепить. Оно спит только тогда, когда не чувствует. И Диего честно предупреждает. Он не виноват.

Диего посмотрел на свою руку — ногти все еще оставались черными. Долго не уходит на этот раз — наверное, потому, что ничего не случилось. Ну, не беда. Он и сущность все равно получат свое — пусть не сейчас. Пусть это будет другая. Какая разница.

Внизу живота заныло.

Он поморщился и ускорил ритм движений, чтобы кончить быстрее.

Бабочка продолжала биться о стекло, и мелкое царапанье надоедливо скребло по ушам. Диего поднялся, молча подошел, одним движением раздавил ее, оставив на окне мутно-слизистый потек, и направился в душ.

@темы: Дэйна Скалли / Джиллиан Андерсон, Фокс Малдер / Дэвид Духовны, The X-Files: I Want to Believe, Фанфики

---

Чертоги

[Рыжая Элен]

Название: Чертоги
Автор: Рыжая Элен
Бета: Svetschein aka Светлячок
Размер: мини, 3861 слов
Пейринг/Персонажи: Си Джи Би Спендер, он же Курильщик, Дана Скалли
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: Он никогда ни во что не вмешивается... если не считает нужным.
Примечания/предупреждения: время действия: между 5 и 6 сезоном, эпизод "Борьба с будущим", пропущенный эпизод.
Натуралистичность в описании нападения чудовищ с летальными последствиями.

Он приезжал нечасто. Пару раз в год. Механизм, отлаженный с ювелирной точностью, работал, как часы. Людям достаточно платили, им было, что терять. Они работали, как точно подогнанные шестеренки — не знающие усталости, не ведающие страха, не отягощенные нелепыми человеческими понятиями вроде «сожаление», «жалость», «сострадание».

Кто был отягощен, тот не был нужен. Все это понимали. Жалость, сожаление и прочие атрибуты обывательской жизни отпадали вместе с брезгливостью.

Да, отпадали. Спендер затушил сигарету и прежде, чем прикурить новую, налил бокал воды. Ему в последнее время нравилось пить чистую воду. Он видел в этом странный смысл. Вода проста и понятна. В твердом состоянии имеет четкую кристаллическую решетку, предсказуема и является основой всего. Основа мира. Сущность бытия. Течет туда, куда указано, и разламывает берега, если не хочет этого. Ее можно поставить себе на службу, а можно оказаться погребенным под ней… Огромные массы замороженной воды — прекрасное убежище.

В последний раз он был в Антарктике два месяца назад, поэтому слегка удивился, когда раздался звонок от Боланди, старшего куратора.

— В чем дело? — сухо спросил он без приветствия.

— Сэр, ожидается новое поступление экземпляров в опытную группу.

— И что? Разучились работать? Требуется инструктор?

— Нет, сэр, — торопливо ответил Боланди. — Я просто… Отправляю факсом список. Мне кажется, вы должны быть в курсе.

— Тебе не должно казаться. Ты должен четко выполнять инструкции. Я не помню пункта «Если исполнителю показалось».

Спендер протянул руку к факсу. Тот глухо зажужжал, и из него поползла бумажная лента. Выползла на стол. Луч света, пробравшийся между полосками жалюзи, перечеркнул ее посередине. Спендер наступил пальцем на листок и притянул к себе.

— Буду через двадцать часов. Без меня группу не обрабатывать.

Видит Бог, он этого не хотел.


***


Боланди отхлебнул кофе. Через два месяца автономки даже самый хороший кофе кажется отборными помоями. Впрочем, через два месяца созерцания развороченных грудных клеток, кишок и мозгов помоями кажется все. Боланди подошел к терморегулятору и повернул рукоятку, прибавляя температуру. В основном блоке и на складе температура держалась 0,5 градуса по Цельсию, в жилом — плюс восемь, снаружи минус пятьдесят. И он все время мерз. Каждый день, каждую минуту. Поднимать температуру запрещалось, это могло вызвать нестабильность системы. Но постоянный холод не-вы-но-сим, даже теплая одежда не помогала. Вроде не так уж мало, плюс восемь, но это ужасно, когда постоянно, когда живешь с ощущением, что твои собственные яйца смерзлись навсегда.

Этот прилетит сегодня и начнет промывать мозги. И беспрестанно, не останавливаясь, дымить свои чертовы сигареты.

Этого не любили.

Многие боялись. Боланди казалось… да, казалось, черт возьми, что Этот рассматривал людей, как математическую функцию. Если шестеренка ломалась, она подлежала замене. Тех, кого привозили в прозрачных капсулах, напоминающих гробы, он и за функцию не считал. Материал для исследований. Бракованных без лишних слов отправляли в крематорий, заодно слегка экономя на топливе.

Бракованных хватало. Поздняя доставка, индивидуальные особенности — и развитие Выродка шло нештатно. Тогда он подлежал уничтожению. В крематории. Некоторых оставляли в лаборатории, и потом очкастые ботаники потрошили их, словно поросят.

Между собой их называли Выродками. По протоколу Выродок должен оставаться в капсуле в состоянии вроде анабиоза, именно поэтому необходима стабильно низкая температура. Тогда, переродившись и сожрав остатки человеческого тела, Выродок впадал в состояние спячки. Зачем и как долго они должны тут находиться, Боланди не знал. Это было не его дело.

Все привыкли, что раз в месяц доставляется с полдюжины новых экземпляров. Как правило, один-двое забраковывались, остальных обрабатывали — раздевали, одежду и документы уничтожали, проводили дезинфекцию, вводили нужные препараты и заключали тело в капсулу. Несколько дней шла инкубация вируса, после чего процесс становился необратимым.
По инструкции руководства, если привозили полицейских или агентов правительственных контор, об этом докладывали наверх — сокрытие их следов требовало больших, нежели обычно, усилий.

Вот и теперь новые стеклянные «гробы» рядком стояли на приемочной площадке.

Боланди поглядел на экран монитора. Возле «гробов» скучали два охранника. Один жевал жвачку, двигая челюстями, словно обезьяна.

Урод.

На мониторе призывно запиликала кнопка, обозначающая прибытие вертолета на верхнюю площадку. Боланди глянул на часы. Сплюнул, сунул чашку с недопитым кофе в раковину и вышел из кабинета.


***


Спендер быстро шел по главному коридору, расстегнув парку. Курить на станции запрещалось, но он об этом не задумывался. К нему правила не относились. Но сейчас курить не хотелось, и он задумчиво мял в кармане пачку «Морли», словно что-то инородное.

На площадке было холодно и пусто. Стеклянные капсулы стояли невскрытыми. Спендер неторопливо прошел вдоль них.

Она была в четвертой. Ее лицо наполовину закрывала кислородная маска. Рыжие волосы разметались, на скуле виднелась небольшая ссадина с запекшейся кровью.

Господи, вот же дебил. Как ты допустил это? Она должна быть в Юте, подальше от тебя и от твоих безумных поисков. Но Мироздание любит пошутить.

Спендер глубоко вздохнул. Если это судьба, то нет смысла вмешиваться.

Он давно пообещал себе, что не станет вмешиваться. Глубокая Глотка в сердцах назвал его тактику «Если можешь не спасти — не спасай». Наверное, он был недалек от истины. Вопрос только в том, где Глубокая Глотка теперь и чья тактика правильнее.

— Она агент ФБР, — сообщил Боланди. — Документы вот. Личные вещи мы не доставали.

— У нее могут быть при себе микрокамеры или передатчики, — Спендер наконец вынул сигарету и закурил. — Крэбер здесь?

— Улетел на материк по вашему распоряжению, сэр. Будет через два дня. Мы не можем ждать два дня, сэр, материал будет испорчен.

— Я не собираюсь ждать. Остальных в обработку по общему протоколу через камеру Б. Ее оставьте здесь и приготовьте камеру А. Я сам ее обыщу и уничтожу датчики. Увозите остальных. Какой коридор заполняете?

Мысль о том, что эти… жвачкоеды будут трогать ее тело… Его передернуло.

— Коридор Н-4, сэр.

— Прекрасно, — Спендер уронил сигарету на пол и наступил на нее носком ботинка.

— Вы не доверяете нам, сэр? — удивился Боланди. Этот никогда не высказывал желания самому обработать материал. Подумаешь, агент ФБР, велика птица.

— Нет, — коротко ответил Спендер. — Не доверяю. Это вам не домохозяйка из Техаса. Не хотелось бы осложнений из-за пропущенного жучка.

Боланди пожал плечами и махнул охранникам. Ему было все равно.

— Увозите, — он указал на остальные капсулы. — Вам нужна помощь, сэр?

— Нет.


***


Спендер дождался, пока охранники и Боланди вывезут других. Потом прикатил передвижные носилки. Он делал все методично и спокойно, словно что-то рутинное, обыденное.
В огромном колодце станции царили холод и тишина. Шум работающей аппаратуры сливался с этой тишиной в единое целое. Спендер подумал о том, что на каждом из нескольких десятков этажей дожидаются своего часа две сотни Выродков.

Идиотское название.

Он отключил блокировку крышки и подачу наркоза.

Стекла заиндевели, и ему показалось, что вокруг рыжей головы расцвели ледяные цветы.

Нет, он совершенно не сентиментален. Это всего лишь ассоциация.

Он — человек-оболочка. И серый безликий студень существ, именующих себя людьми, ничем от него не отличается. Внутри оболочки — набор функций.

И совсем немного того, что отличает его от студенистой массы.

Его положение было таково, что он мог позволить себе быть сентиментальным, если бы захотел. Он не хотел. Но ему нравилась мысль, что он мог, и что есть в биомассе лица, ради которых это стоит делать.

Еще мог.

Жаль, что обстоятельства сложились именно так.

Спендер нажал рычаг, и крышка плавно отошла в сторону. Он поймал себя на том, что медлит, и решительно взялся за пуговицы черного пиджака Даны Скалли — тело для обработки должно быть обнажено.

Тело.

А ведь по сути, она жива. Пока еще. И пока еще теоретически есть возможности ее спасти.

Но смысл?

Можешь не спасти — не спасай.

Пуговиц оказалось немного. Спендер тщательно проверил карманы и стянул пиджак, аккуратно приподняв плечи Скалли. Осмотрел и прощупал все швы в поисках несуществующих жучков. Осторожно взялся за мелкие белые пуговки блузки и расстегнул их одну за одной. Блузка хранила еле ощутимый запах ее тела. Он попытался определить аромат духов, но не смог. Запах ускользал, не давался, растворялся в холодном воздухе. Спендер сжал кулак. Тонкая ткань легко смялась под пальцами.

… У нее были хрупкие ключицы. Очень светлая кожа. Теплая. Крошечные веснушки на плечах. В ямочке над грудиной лежал золотой крестик, который она всегда носила. Наверное, если бы его собственная кожа не загрубела много лет назад, он почувствовал бы что-то еще. Но он мог только предполагать — чувствовать он перестал уже давно.
Она медленно дышала — с заданной аппаратом частотой. Спендер завел ладони под ее спину и расстегнул застежку бюстгальтера. Аккуратно стянул белые лямки.

Малдер, ты не просто идиот. Ты трижды идиот. Из-за твоего идиотизма через несколько дней от этой женщины останется только оболочка — на этот раз в буквальном смысле. У тебя был человек, готовый за тебя и твои гребаные идеи отдать собственную жизнь. Таких счастливчиков, как ты, единицы.

И она это сделала. Проблема в том, что сие действие выполнимо только однократно.

У него, Си Джи Би Спендера, такого человека не было никогда. Ну что ж, Малдер… Теперь мы на равных.

Спендер поймал себя на том, что машинально очерчивает пальцем контуры ее обнаженной груди и отдернул руку. Это уже никому не принадлежит.

Он шагнул влево и расстегнул ее брюки. Стянул, снял туфли, потом — плавки и чулки. Прощупал вещи на предмет жучков — скорее машинально, чем сознательно. Светлая кожа казалась неуместным пятном на мутно-зеленом фоне.

Она лежала перед ним совершенно обнаженной, но это не вызывало ни возбуждения, ни вожделения, только острое чувство сожаления о том, что все повернулось именно так.
Когда-то ему были доступны любые женщины, которых он бы захотел. Кроме той, которая ему действительно была нужна. Теперь он во многом не видел смысла. Если его давно уже не шокировали женщины без кожи, то в просто обнаженной женщине он и вовсе видел ничего особенного.

Спендер проверил длину шланга дыхательного аппарата, придвинул носилки поближе к капсуле. Наклонился, поднял ее на руки и переложил на носилки. Быстро переключил дыхательный аппарат и застегнул широкие эластичные ремни — один поперек груди, другой через бедра. Собрал вещи и бросил в капсулу.

Ах да.

Цепочка.

Спендер расстегнул замок, и тонкая струйка золота стекла с ее шеи в его ладонь. Он с силой, до боли стиснул пальцы.

Нет. Это тоже не принадлежит никому.

Уж ему-то точно. Он сделал шаг в сторону и разжал руку над капсулой. На ладони остался красный след от крестика, впившегося в кожу.

Потом это все сгорит в крематории и отправится к звездам в виде пепла. Так правильнее. Но тогда, когда он уже улетит отсюда. Тролли расколотили зеркало, и осколком тебя ужалило в шею. Ты уснула в царстве холода и льда, и твое сердце скоро станет… чужим. Ты перестанешь думать, чувствовать, бояться, испытывать боль или сострадание. Ты перестанешь любить. Ты перестанешь быть.

Странная штука — судьба.

Он закатил носилки в камеру А. Снова переключил маску и переложил Скалли в зеленоватую капсулу со стенками из плотного эластичного материала. Нашел какую-то салфетку и аккуратно стер остатки засохшей крови с ее скулы. Пригладил растрепавшиеся волосы, пропуская рыжую шелковистую прядку между пальцами. Включил первую стадию обработки, и капсула стала заполняться водой с дезинфектантом. Он смотрел, как вода струится по ее телу, и опять поймал себя на странной мысли — он прикидывал, хватит ли времени, чтобы слетать в Пентагон и вернуться с вакциной. Понял, что не успеет.

Он спустил первую порцию воды, включил программу и сменил маску на ее лице, зная,что произойдет дальше, и не желая видеть видеть этого. Автоматическое введение кислородной трубки — зрелище не из эстетичных. Он давно не был брезглив, но… Просто не хотелось.

Неожиданно для самого себя Спендер наклонился и поцеловал ее в лоб. Отвернулся и нажал кнопку запуска. Зеленоватая крышка опустилась с громким стуком. Он вздрогнул и сжал кулаки. Капсула стала заполняться раствором.

Вот и все.

Он перекатил капсулу в лифт и поднялся до нужного этажа. Прошел в конец ряда, прикрепил к верхушке капсулы подъёмник, нажал на рычаг. Подъемник негромко загудел и потащил капсулу кверху, подвешивая ее вертикально.

Спендер коснулся ладонью зеленоватой стенки, не чувствуя холода. Он хотел еще раз увидеть ее. Но пряди волос плавали в воде вокруг ее головы, и лица почти не было видно.

Он отвернулся и пошел к лифтовой шахте, откуда уже слышался шум — люди Боланди поднимали остальных.

— Сэр, вы улетаете сегодня? — спросил Боланди, когда Спендер появился в центральном пункте.

— Нет. Сделай мне кофе. Я останусь… На два дня. Удостовериться, что вы еще не забыли, как работать. Транспортные капсулы перегоните в крематорий, когда я уеду.

Он сам не знал, зачем ему понадобилось остаться, и от этого было не по себе — Спендер всегда четко знал, что, зачем и почему он делает.

Боланди принес кофе — кипяток с мерзким привкусом. Но Спендер проглотил его, не ощутив ни температуры, ни вкуса.

Нужно просто удостовериться, что все действительно идет своим чередом.


***


Спендер читал еженедельные отчеты, отчеркивая острым карандашом то, что заслуживало внимания, и курил. Минули сутки, станция жила по штатному расписанию, и он чувствовал разочарование: неужели все действительно закончилось?

У тебя, придурок, была возможность пойти за ней на край света. А ты свесил лапки. Дерьмо на палочке.

Надо будет все-таки забрать цепочку, мстительно решил он.

— Сэр, в нашем направлении движется вездеход.

— Что? — Спендер поднял взгляд, и карандаш проткнул дырку в листке бумаги.

— Вездеход, сэр, — дежурный показал сначала на локатор, потом на монитор. — Не наш. Позывных и кодов не подает. Судя по всему, это вездеход с исследовательской станции, которая ближняя к нам.

— Он точно идет именно в нашу сторону? — Спендер отложил листок.

— Как по линейке, сэр. Уничтожить при приближении?

— Пока не стоит. Насколько я понимаю, у него не хватит топлива, чтобы добраться до нас. Не нужно привлекать лишнее внимание.

— Может и хватить, сэр.

Спендер затушил сигарету.

— Объяви повышенную готовность, — сказал он.

— К чему? — удивился дежурный.

— Ко всему. Есть некоторая вероятность… Достаточно большая… Что мне известна личность этого человека. Свяжитесь через материк с исследовательской станцией через Килверта. Пусть узнает, кто взял вездеход, — Спендер похлопал себя по карману. Черт, это была последняя, и он забыл положить свежую пачку в карман пиджака сегодня утром.

Что-то он совсем расслабился. Ничего, в парке должна быть запасная. И не одна.

— Как только узнаешь, сообщи, — он подошел к локатору. Вездеход быстро приближался — видимо, шел на пределе скорости. — И вызови Боланди. Немедленно.

— Да, сэр.

Пусть все идет своим чередом.


***


— Вездеход застрял в нескольких милях от нас, сэр, — дежурный стоял рядом, держа в руке какую-то бумажку. Спендер стоял возле окна, курил и смотрел на снежную равнину, не моргая и не щурясь. — Тут информация о том, кто его взял.

«Точно змея», — подумал дежурный и сразу постарался перестать думать.

— Человек вышел из вездехода и продолжил путь в нашу сторону, а потом исчез из виду. Возможно, провалился в ледяную расщелину. Тут их много, сэр, и большинство ведут к корпусу. Их никто не заделывал, вокруг ведь никого нет.

Спендер кивнул. Расщелины появились еще тогда. Когда эта штука завинтилась под лед.

— Но ему не проникнуть внутрь? — спросил он.

— Сэр, — осторожно сказал дежурный. — В корпусе полно незакрытых вентиляционных шахт. Они закроются только в случае включения режима подготовки к… Ну вы знаете. Назад будет не отыграть.

— Идиотская конструкция, — Спендер взял листок из рук дежурного. — Я всегда говорил, что ее необходимо переделать. Где Боланди?

— Будет через десять минут, сэр.

— Немедленно. И подготовьте вертолет. Я не собираюсь задерживаться.

— Да, сэр.

В листке была одна строчка: «Фокс Малдер. Специальный агент ФБР».

Давай, Кай. Спасай свою Герду. Не все ей вытаскивать тебя.

Надо убираться отсюда. Если его интуиция не ошибается, скоро оставаться станет небезопасно. Малдер вряд ли бросится в совершенно безнадежное предприятие — даже он не настолько безумен. Значит, он знает, на что идет, и знает, как это сделать.

— Сэр, может, проще убить его? — спросил появившийся в центральном пункте начальник безопасности.

— Угу. И через два дня тут будет десант ФБР. Не уверен, что это лучший выход. У него ничего не выйдет, — Спендер тщательно следил за своими интонациями, чтобы никто не услышал в его голосе смутную надежду на обратное. — Не трогайте его. Я сам решу, что с ним делать.

— Он уже на центральной площадке, сэр, — сказал дежурный. — Лезет наверх, к последнему коридору.

— Черт с ним. Где Боланди, дьявол его раздери?

— Здесь, сэр, — Боланди вошел в открытую дверь. — У нас неполадки с температурным режимом. Превышение на восемь градусов.

— Давно? — сухо спросил Спендер.

— Столько — сегодня. Три дня — на три градуса.

— Почему не доложили?

Боланди замялся.

— Рассчитывали отладить втихую? Вы в курсе, чем это грозит?

— Да, сэр. Нестабильностью системы.

— А нестабильность системы — нехилый шанс, что Выродки провернут всех на фарш, — очень спокойно сказал Спендер, сминая в руках сигарету. — Четыре дня! За четыре дня повышенной температуры они почти дошли до зрелости. Ваши мозги не стоят ни цента из тех, что вам платят. Я улетаю. Если вы за два часа не исправите тепловой режим, станции конец.

Все одно к одному. Значит, с этой точкой придется прощаться.

Пол под ногами заходил ходуном — на какое-то мгновение. И снова наступила тишина.

Спендер повернулся на каблуках, сдернул с крючка парку и быстро вышел в коридор, направляясь к вертолетной площадке. Боланди с тоской смотрел ему вслед. Чертов центральный регулятор.

Его охватила тоска и смутное предчувствие ада.


***


Пол заходил ходуном снова, и Спендер едва не сорвался с лестницы, поднимаясь на вертолетную площадку. Откуда-то раздалось странное шипение, а потом гул аварийной системы — сначала негромкий, а потом все более пронзительный. Причина могла быть только одна, и не температурная.

— У Малдера есть вакцина, — крикнул Спендер дежурному, который прибежал на вертолетную площадку вместе с ним. — Станция перешла на режим эвакуации!

— Я же говорил, что надо было его грохнуть! — заорал дежурный.

— Теперь это не имеет значения! — прокричал Спендер сквозь нарастающий грохот. — Если бы я с самого начала знал, что Боланди не отследил нарушение температурного режима, я бы улетел со станции в ту же секунду! Выродки начнут вылупляться в любой момент, и я не завидую тем, кто окажется рядом с ними!

Молодец, мальчик. Интересно, где ты раздобыл вакцину и кому нужно свернуть шею. Все-таки генетика — великая вещь. Но не всегда срабатывает. Теперь ваша задача выбраться отсюда. И что характерно: он, Спендер, тут абсолютно ни при чем. Политика невмешательства дает прекрасные плоды. Просто не вмешиваться тоже надо уметь.

Грохот продолжал усиливаться, раздался пронзительный вой аварийной сигнализации, и на табло вертолетной площадки замигали сигнальные огни. По главному коридору бежали люди, быстро поднимались по лестнице и забивались в два других вертолета. Пилоты торопливо готовили машины к отлету.

— Где Боланди? — заорал дежурный последнему охраннику, который с невероятной быстротой поднялся по лестнице, и теперь не мог отдышаться.

— Не знаю! — прокричал тот в ответ. — Он в центре управления! Пытается переключить температурный режим обратно, но аппаратура не реагирует!

— Она уже не отреагирует, черт возьми! — заорал дежурный и, набрав код центра, закричал в переговорник:

— Сэр, уходите оттуда! Станция перешла в режим автозапуска по причине выхода теплового режима из строя!

— Выродки выбираются из капсул, сэр! — охранник был бледен, как полотно. — Мы видели двоих на последнем этаже, они рвали друг друга. Если он помедлит хоть немного, сюда уже не доберется!

— Сэр! Боланди, уходите оттуда, вы слышите?


***


Боланди опустил руки. Он догадывался о причинах нарушения терморегуляции станции и неплохо представлял, что его ждет. Но оставаться здесь ему хотелось еще меньше.
Выбор между Выродками и Курильщиком был не слишком прост, но и не труден. Боланди развернулся и побежал к выходу.

Станция тряслась и гудела, как будто под ней разваливалась земля. Отовсюду слышался омерзительный вой аварийных систем, где-то лопнула труба, и через весь коридор со свистом била струя горячего пара. По полу текла и мерзко хлюпала под ногами вода — таял лед, охлаждающий капсулы. Свет по большей части погас, только местами горело аварийное освещение.

Боланди бежал по верхнему коридору к вертолетной площадке, надеясь добраться короткой дорогой, и старался не смотреть, как по обе стороны от него в мутно-зеленых капсулах ворочались Выродки, стараясь выбраться наружу. Боланди дважды упал, сбил колено, разодрал рукав. Он задыхался — в воздухе невыносимо пахло аммиаком, гортань скребло словно теркой, во рту появился тошнотворный железистый привкус. В висках колотило.

Ему оставался последний поворот, за которым был свободный коридор — пятьдесят ярдов до подъема к вертолетам. После поворота можно нажать спасительную рукоятку, которая закроет отсекающую дверь, оставив Выродков наедине друг с другом. Но когда до его слуха донесся чвакающий треск разламываемой капсулы, он с тоской понял, что не успевает. В животе стало холодно. К горлу подкатила тошнота.

Он бежал как во сне. Бывают такие сны: словно бежишь через тягучий кисель, и ног не поднять — они тяжелые, словно налиты свинцом, и ты продавливаешь грудью невидимую стену, но не можешь, не успеваешь, совсем не успеваешь…

Он услышал позади себя визг — словно кто-то железом елозил по стеклу, громкий, проникающий глубоко в мозг, и успел оглянуться на бегу. Трое Выродков вырвались из капсул одновременно. Зеленоватые, выше человеческого роста, с какими-то щупальцами — или лапами, он уже не разобрал — с кинжальными когтями на концах. Они тоже заметили Боланди и бросились за ним, разбрызгивая воду.

Он, задыхаясь, чувствуя, как рвутся легкие, выбежал за поворот и бросился к рукоятке. Судорожно надавил ее вниз и с облегчением услышал истошный вопль за спиной — упавшая с потолка тяжелая перегородка разрубила Выродка пополам. Его лапы скребли пол, когти оставляли глубокие борозды, он оглушительно визжал и крутил башкой, а из-под раздавленного живота во все стороны расползалась буро-зеленая дымящаяся жижа и какие-то зеленоватые ошметки. В лицо Боланди плеснуло теплым. Он вытер лицо и увидел на ладони зеленые разводы.

Колени дрожали так, что почти стукались друг об друга. Рубашка мгновенно взмокла от холодного липкого пота. Сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь каждым ударом в мозгу.
Боланди повернулся, чтобы бежать к вертолетной площадке, и окаменел: у стены стоял Выродок. Молча пялился крошечными злобными глазками.

Боланди бросился вперед. В эту секунду он любил беспрестанно дымящего сигаретой урода больше родной матери.


***


— Вон, — крикнул дежурный. — Я вижу! Бежит по коридору!

СиДжиБи поднялся и подошел к краю площадки.

Ему показалось, что он видит замедленную запись.

Выродок нагнал Боланди в десяти ярдах от лестницы и схватил за ногу, уронив лицом в пол. Боланди заорал — когти воткнулись в голень, и Спендер услышал хруст ломающейся кости. Боланди выхватил из кармана пистолет и выстрелил в голову Выродка, но дважды промазал, а третья пуля разорвала Выродку то, что можно условно назвать щекой — зеленые ошметки брызнули во все стороны. Выродок истошно завизжал. Боланди вырвался и побежал, подволакивая ногу:

— Вытащите меня! Сэр, вытащите меня отсюда!

— Убирай лестницу, — сказал Спендер дежурному. — Он уже инфицирован. Убирай, я сказал. Улетаем. Вертолет к взлету.

Дежурный, бледный, как окружающие станцию снега, наклонился, вытащил легкую металлическую лестницу из крепежей и бросил неподалеку. Боланди что-то закричал, но из-за шума работающего вертолетного двигателя ничего не было слышно. Спендер подошел к краю помоста.

Выродок настиг Боланди в паре ярдов от того места, где только что была лестница, и прыгнул сзади, вцепившись зубами в левое предплечье.

— Гребаный ублюдок, да вытащите меня отсюда, вытащите!!!

Выродок перехватил жертву второй лапой, и когти разорвали живот. Боланди пытался вырваться, рефлекторно придерживая руками выпадающие кишки, но это было бессмысленно. В его горле заклокотало, и на губах появилась кровавая пена. Спендер увидел, как серо-зеленые окровавленные когти проткнули грудную клетку и вышли спереди. Выродок рывком дернул голову Боланди назад, перекусывая горло, и на серый металлический пол хлынула кровь. В последнее мгновение Боланди успел приставить пистолет к челюсти Выродка и нажать на спуск. Выродку снесло полбашки, и ошметки мозга брызнули на стену.

— Сэр, быстрее! Еще мгновение, и нам тоже конец! — хрипло крикнул дежурный, стараясь не смотреть вниз.

Спендер бросил окурок с помоста вниз, в лужу крови, развернулся и поднялся в вертолет, уже оторвавшийся от поверхности. Сел, пристегнулся, налил бокал воды, чтобы убрать железистый привкус во рту. Закурил свежую сигарету. Он не чувствовал ни тошноты, ни сожаления.

Главное — не вмешиваться в ход событий.

Разумеется, если это выгодно. Принципы — удобная вещь, если время от времени складывать их в карман.

Вертолет поднялся высоко. Свежий холодный ветер дул в лицо, принося морозные запахи снега и льда. Солнце слепило глаза, и Спендер вынул из кармана солнцезащитные очки.
Они отлетели достаточно далеко, чтобы быть в безопасности, когда станция, перешедшая на автоматический режим, произвела взлет. Это было безумно красиво — гигантская сверкающая тарелка посреди белоснежной пустыни.

И солнце. Прекрасное зрелище. Грандиозно — до мурашек по коже.

— Смотрите, сэр, — дежурный протянул Спендер бинокль.

Далеко внизу по снегу в направлении вездехода ползли две фигурки.

Иногда достаточно просто не вмешиваться. Молодец, мальчик. Береги ее. Так везет один раз в жизни, и то не всем.

Спендер равнодушно пожал плечами:

— Не стоит тратить время. У них все равно ничего не выйдет. Вперед. Меня ждут дела.

Вертолет развернулся и полетел в сторону базы на материке.

@темы: Дэйна Скалли / Джиллиан Андерсон, Фокс Малдер / Дэвид Духовны, "Курильщик" / Уильям Б. Дэвис, The X-Files: Fight the Future, Фанфики