Aut non tentares, aut perfice
Название: Трое Стрелков и младенец в люльке
Автор: Рыжая Элен
Бета: Svetschein aka Светлячок
Размер: миди, 8446 слов
Пейринг/Персонажи: Мелвин Фрохайк,Джон Байерс, Ринго Лэнгли, Уильям Скалли
Категория: джен
Жанр: юмор, немножко драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Как будут выкручиваться три записных холостяка, оставшись один на один с полугодовалым младенцем? Осторожно: низведение, курощение. В общем, кто не спрятался, Уилл не виноват!
Примечание/Предупреждения: Время действия: 9 сезон. Событийное АУ: Стрелкам удалось увезти мальчика, и некоторое время таки пришлось его повоспитывать. А дальше всё пошло, как и положено по канону (вставной эпизод).
Написано для ФБ - 2013 fk-2o13.diary.ru/?tag=4869283&from=20
читать дальше…Побег удался.
***
Заметать следы Стрелки были мастера, и на дорогу у них ушло несколько часов. К удивлению троицы, все это время Уилл молча лежал в своей корзинке, глядя круглыми голубыми глазами на Байерса.
— Как ты думаешь, он уже что-нибудь понимает? — спросил Фрохайк, обернувшись назад.
— Это в его интересах, — поежился Байерс. — Я никогда не имел дела с младенцами. А вы?
— Ну, у меня есть младший брат, — задумчиво сказал Лэнгли. — Но вряд ли это что-то даст — когда Ларри был вот такой, я уже таскал у отца паяльник и провода, но еще не умел с ними правильно обращаться.
— Я бы не сказал, что ты с тех пор преуспел в развитии, — заметил Фрохайк. — Вечно лезешь с паяльником, куда не надо. Лучше вспоминай, чего делают с младенцами.
— А чего с ними делать? — бодро воскликнул Лэнгли, до отказа вывернув на повороте руль вправо так, что Байерс едва не выронил корзину, а Уилл недовольно хныкнул. — С одного конца вливать молоко, другой поддерживать в чистоте. Ничего сложного. Главное — не перепутать.
— Сам придумал, что ли?
— Не, прочитал, — ответил Лэнгли, на полной скорости обгоняя какой-то фургон.
— Я уже начинаю думать, что мы были несколько самоуверенны, когда решили, что справимся, — буркнул Фрохайк.
— Ну, нам деваться некуда. Думаю, трое умных, интеллигентных и эрудированных мужчин способны справиться с одним ребенком,— не слишком уверенно откликнулся Байерс, перехватил корзину поудобнее и добавил: — Главное — это научный подход. И тебе,малыш, тоже некуда деваться.
Уилл тяжело вздохнул.
Некоторые вещи он явно понимал.
***
Стрелки не были бы Стрелками, если бы не имели «запасного аэродрома» в соседнем штате. Причем не в одном.
…Это был старый дом на окраине города, купленный много лет назад и оборудованный так же, как и основное обиталище Стрелков — нечто среднее между правительственным бомбоубежищем, фортом Нокс и секретной лабораторией. Хотя ни один человек, которому пришло бы в голову бросить взгляд на сей неказистый и облупленный образчик дешевого типового строительства, и в самых смелых фантазиях не смог бы вообразить, что там внутри.
***
До места добрались глубокой ночью. Уилл, высосав молоко из бутылки, которую Скалли предусмотрительно вложила в корзину, спал, прижавшись головой к куртке Байерса, и казался милым, послушным и все понимающим младенцем.
На неискушенный взгляд троих записных холостяков, конечно.
Фрохайк осторожно открыл первую дверь — деревянную и хлипкую на вид, а потом минут пять возился с замками второй— тяжелой и бронированной. Байерс держал корзину со спящим Уиллом, а Лэнгли, поставив на землю сумки, вглядывался в темноту, проверяя, нет ли слежки.
Очень тихо троица спустилась в бункер под домом.
…Они не были здесь уже несколько месяцев. Мебель, техника и прочий хлам покрылись равномерным слоем пыли, да и воздух оставлял желать лучшего.
— Наверное, надо немного прибрать, — задумчиво сказал Фрохайк, щелкая выключателями. — И проветрить. А то это… Слегка пыльно. Наверное, детям вредно?
— Мы так не договаривались, — фыркнул Лэнгли. Он быстро прошагал к столу, на котором громоздилась компьютерная техника, нашел провод и воткнул вилку в розетку, одновременно сдергивая полиэтилен, укрывавший всю конструкцию. — Свежий воздух вреден для здоровья. Нас и так все устраивает. Мы вроде как только охранять его должны… Ну, кормить там…
Байерс поставил корзину с ребенком на диван, обивка которого утратила первоначальный цвет настолько, что он не поддавался определению, и выпрямился.
— Нужно проверить, не было ли за нами слежки, — сказал он. — Лэнгли, здесь можно выйти в Интернет? Все работает?
— У меня всегда все работает, — беззаботно ответил тот, небрежно смахнул с табурета старой газетой слой пыли, уселся и уставился в монитор.
Фрохайк и Байерс переглянулись. Байерс вздохнул — самоуверенности Лэнгли мог бы позавидовать даже Си Джи Би Спендер.
— Главное, что мы добрались без приключений, — Джон развернул плед, которым был укрыт ребенок.
Фрохайк пожал плечами, тщательно проверяя замки в двери, потом обернулся и уставился на сопящего во сне младенца. Из-под съехавшей на одно ухо шапочки торчал рыжеватый пушок, на круглых щеках лежали тени от длинных ресниц.
— Удивительно, как он на нее похож, — заметил Фрохайк.
— Она вообще-то его мать, так что не пойму, что в этом удивительного,— хмыкнул Лэнгли. — Мне наоборот кажется, что он больше на отца смахивает. Ты на выражение лица посмотри — точь-в-точь Малдер.
— У него фамилия Скалли, — недовольно пробурчал Фрохайк. — И кто его отец, нам не докладывали.
Лэнгли издал нечленораздельный звук, толковать который можно было как угодно. Фрохайк обиженно замолчал.
— Нам, очевидно, скоро предстоит его кормить,— сказал Байерс. — Я проверю воду на кухне. Надеюсь, она в наличии,— он повернулся на каблуках и скрылся за одной из дверей. До ушей Лэнгли и Фрохайка донесся скрип крана и потом— утробное бульканье.
— А что они едят? — растерянно спросил Фрохайк, уставившись на младенца.
— Э, насколько я помню, вроде как молоко, — осторожно предположил Лэнгли, не отрывая взгляда от монитора и стрекоча по клавишам со скоростью пулемета.
— А у нас есть молоко? Тут супермаркет далековато…
— Грудное, — уточнил Лэнгли. — Женское.
Фрохайк на мгновение замер, а потом медленно покраснел — видимо, возникшая перед его мысленным взором сцена кормления Уилла взволновала его воображение.
— Нету этого у нас, — ответил Фрохайк, стараясь не смотреть ни на Лэнгли, ни на ребенка.
— Вряд ли он будет претендовать на твое пиво и жареную картошку, — задумался Лэнгли. — Скалли наверняка об этом позаботилась.
Фрохайк придвинул к себе сумку, которую ему сунула в руки Скалли, открыл ее и начал перебирать содержимое. Вскоре на столе, на разложенной газете, выстроилась в ряд батарея каких-то баночек разного размера, пакет с бутылочками, сосками и еще какой-то мелочью, стопка завернутых в полотенце детских вещей, пачка подгузников, какая-то коробка и несколько детских игрушек. Лэнгли смотрел на содержимое сумки с возрастающим изумлением.
Наконец он осторожно спросил:
— А где инструкция?
— Какая еще инструкция? — мрачно осведомился Фрохайк. От такого количества малознакомых ему предметов, с которыми он за всю свою жизнь никогда не имел дела, у него зарябило в глазах.
— Ну… инструкция. Про детей. Ну, то есть про то, что с ними делать. Как кормить там, как еще чего,— неуверенно ответил Лэнгли. — Как эти…— он кивнул в сторону упаковки подгузников,— надевать…
— Нету,— развел руками Фрохайк. — Так придется соображать.
В этот момент Уилл завозился и захныкал, просыпаясь. Фрохайк подошел и неловко вытащил его из корзины. Младенец перевел заспанные глаза с Фрохайка на Лэнгли и обратно и басовито заревел.
— Ты ему не понравился, — заключил Лэнгли, наблюдая, как Уилл сердито дрыгает ногами в руках Фрохайка.
— Ты тоже, — Фрохайк, перехватив ребенка поперек груди, сдернул с него шапку. — Помог бы лучше — ему ведь жарко, наверное.
Уилл заревел на пару октав повыше.
Вдвоем Лэнгли и Фрохайк кое-как сняли с него курточку и теплые штаны, но это не помогло — рев продолжался, и после каждого последующего вдоха Уилл увеличивал громкость и частоту звука.
В комнату вошел Байрес.
— Нет, у нас, конечно, тут звуконепроницаемые стены, но если он перейдет на ультразвук, боюсь, этого окажется недостаточно,— заметил он. — Почему он плачет?
—А я знаю?— проворчал Фрохайк. — Спроси у него сам!
—Может, он есть хочет? — предположил Лэнгли.
— А может, опять спать, — Фрохайк вздохнул — от пронзительного визга у него даже заложило ухо— до частоты звуков летучих мышей Уиллу оставалось совсем немного.
Байерс подошел ближе и принюхался. Его интеллекта, эрудиции и обоняния оказалось достаточно, чтобы сделать правильные выводы, и он глубокомысленно заметил:
— Кажется, я знаю, в чем дело.
Лэнгли мгновенно сориентировался:
— Я проверю данные по безопасности, — сказал он, ретируясь к компьютерам и придвигая к себе клавиатуру.
Фрохайк вручил младенца Байерсу и торопливо сказал:
— Вот и хорошо, если знаешь. Кажется, на кухне были ведро и тряпка? Пожалуй, я займусь уборкой…
Байерс остался стоять посреди комнаты с Уиллом, который пронзительно вопил, покраснев от натуги и возмущения. Неизбежность грядущего была очевидна.
— Ну что ж, парень, — негромко произнес Байерс. — У нас с тобой нет выбора, придется учиться менять подгузники. Твоя мама нам доверяет, и тебе придется тоже.
Уилл внезапно умолк, уставившись удивленными, полными слез глазами на Байерса, словно тот был ожившей греческой статуей.
— Хотя инструкция бы не помешала, — вздохнул Джон, открывая упаковку памперсов.
***
Минут через пятнадцать Фрохайк, стараясь не дышать и ступая на цыпочках, осторожно отнес в мусорную корзину тщательно свернутый и упакованный в пакет подгузник. Глядя на Фрохайка, можно было предположить, что в пакете бомба, которая может сдетонировать даже от слишком глубокого вздоха.
Старенький диван был накрыт полиэтиленом, ранее закрывавшим от пыли технику, поверх лежало одеяло, на одеяле — пеленка, на пеленке — насупленный Уилл, пытающийся перевернуться на живот и уползти куда подальше. Байерс, внимательно разглядывая схему на пачке подгузников, методично следовал рекомендациям:
— Я только не пойму, картинкой вперед или назад? Застегните застежку симметрично… Лэнгли, как думаешь, можно на глазок или лучше по линейке?
— Не знаю, — Лэнгли почесал затылок. — Как-то все слишком сложно. Вот смотри — на них картинки разные, а какая картинка что обозначает, не написано. Почему на этом нарисована кошка, а на этом — собака? Не может быть, чтобы это ничего не обозначало. Дурацкая инструкция. Лучше было бы написать четко и понятно— вставьте клапан А в прорезь Б, на расстоянии дюйма до зоны В… И никаких проблем.
Уилл возмущенно пыхтел, недовольно дрыгал пятками и выкручивался в разные стороны. Когда липучки все-таки застегнулись, результат оказался так же далек от совершенства, как Пизанская башня от вертикали.
— Думаю, на первый раз вполне приемлемо,— сказал Байерс и стал натягивать на мальчика штанишки.
Уилл замахал руками и радостно улыбнулся. Улыбка у него была до ушей.
— Наверное, ты прав, Фрохайк,— заметил Байерс.
— В чем? — Фрохайк мрачно принюхивался к собственным ладоням.
Уилл улыбнулся еще шире.
Фрохайк безучастно посмотрел на него и философски заметил:
— Ну да, она так же улыбается. Но насчет Малдера беру свои слова назад. На Малдера он однозначно похож куда больше.
— Почему? — спросил Лэнгли.
— Потому что только Малдер способен добиться того, что мы абсолютно добровольно вляпаемся в дерьмо. А он при этом будет лучезарно улыбаться, потому что все идет так, как он считает нужным.
Лэнгли внимательно посмотрел на младенца. Тот ответил ему снисходительным взглядом, сделал глубокий вдох и заорал с новой силой.
Лэнгли и Фрохайк вздрогнули от неожиданности, а Байерс чуть не выронил источник звука.
— А теперь ему что надо? — изумленно воскликнул Лэнгли, пытаясь перекричать младенца. Впрочем, Уилл легко мог дать ему фору как минимум в высоте звука, не говоря уже об упрямстве.
— Наверное, голоден, — авторитетно заметил Байерс, после первой удачи чувствуя себя почти экспертом по грудным детям. По крайней мере, если принимать в расчет здесь присутствующих.
— Так быстро? — Лэнгли изумился еще больше. — Мы же недавно его кормили.
— Три часа прошло,— Джон попытался взять Уилла так, чтобы он хотя бы не вопил ему непосредственно в ухо, и Уилл тут же вцепился маленькими цепкими пальцами в бороду своей няньки. — Нормальные люди так и питаются. Четыре-пять раз в день. Раз в сутки едят только Homo Interneticus. Если им напомнить. Полагаю, сейчас надо его накормить и уложить спать.
— Что? — переспросил Лэнгли.
— Накормить и уложить спать! — повторил Байерс сквозь непрекращающийся рев. — Иди поставь кипятиться воду. И включи здесь нормальный свет, наконец.
— А чем кормить-то? — пожал плечами Лэнгли, отправляясь на кухню и щелкая дороге выключателем. — Скалли нету…
В комнате стало заметно светлее. Здесь было захламлено и тесно, как и в любом помещении, которое Стрелки устраивали под себя. Светлые некогда стены покрывали наклеенные и приколотые вырезки, постеры и статьи, на полках в беспорядке свалены груды дисков и кассет, непонятные ящики, коробки, инструменты и приборы занимали все свободные места. Под самым потолком было несколько узких окон, замаскированных снаружи, но света они пропускали мало.
Одна из дверей вела в другую комнату, где стояли еще два дивана, огромный книжный стеллаж и несколько ящиков с консервами — на случай, если придется долго прятаться. За другой дверью находились санузел и крохотная кухня — площадью чуть меньше стола, на котором громоздилась компьютерная техника.
Место, менее подходящее для того, чтобы прятать шестимесячного младенца, отыскать было бы затруднительно. И Стрелки рассчитывали в том числе и на это.
Джон, перехватив Уилла поудобнее и стараясь не замечать, как он пускает слюни на дорогой пиджак, сел к столу и принялся изучать надписи на банках, извлеченных из сумки.
— Господи Боже, оно же все выглядит абсолютно одинаково,— вздохнул он. — Дружок, если бы ты хоть намекнул, что тебе больше нравится, было бы легче.
— Может быть, посмотреть в Интернете? — предложил вернувшийся с кухни Лэнгли.
— Чтобы нас тут же засекли после такого вопроса? Сразу напиши им «парень здесь», чтобы они не волновались,— сказал Байерс и придвинул банки к себе. Уилл притих, следя за тем, как Джон водит пальцем по жестяному боку, разбирая малознакомые слова.
— Ну что? — спросил Фрохайк.
— Здесь написано «Сухая молочная смесь», — сказал наконец Байерс.
— Это хорошо или плохо? — спросил Лэнгли. — А почему сухая? Разве детей можно сухим молоком поить?
— Я откуда знаю, Ринго, я тебе не мать-героиня, — раздраженно ответил Байерс, отбирая у Уилла ершик для мытья бутылочек. Уилл возмущенно завопил, не желая расставаться с такой замечательной игрушкой. — И это, между прочим, совершенно не мой профиль познаний. Раз Скалли это положила, значит, так надо.
— Тут написано: «После шести месяцев», — прочел Фрохайк. — А ему точно есть шесть месяцев?
Байерс задумался.
Прошла минута.
— Эээ.. Я не помню… У меня где-то было записано, когда он родился,— смущенно ответил Байерс, сунул руку во внутренний карман пиджака, но записной книжки не нашел. — Я, кажется, оставил ее в другом пиджаке,— вздохнул он. Байерс всегда очень переживал, если не мог с лету дать точного ответа на конкретный вопрос — но чьи бы то ни было дни рождения, в отличие от секретных химических формул, паролей правительственных компьютерных систем и частот вещания ФБР и полиции практически не держались у него в голове.
— Вот у меня один пиджак, и все всегда при себе, — в голосе Фрохайка слышался упрек. — Может, позвонить Скалли?
— Не вздумай. Из-за такой мелочи звонить. Сами разберемся. Научный подход еще никогда не подводил. Уилли, дружок, отдай дяде ершик!
— Ну, я думаю, мы сможем разобраться, есть ли ему шесть месяцев,— Лэнгли придвинул к себе клавиатуру и опять застрекотал по клавишам прежде, чем Байерс или Фрохайк успели его остановить.
— Что ты делаешь? — воскликнул Джон.
— Вот, нашел… Какая-то статья про младенцев. В шесть месяцев младенец должен гулить. Кто-нибудь знает, что это значит?
Фрохайк и Байерс недоуменно молчали.
— Ладно, едем дальше, — Лэнгли прищурился, глядя в монитор. — Переворачивается. Он переворачивался ведь? Я сам видел! Сидит. Джон, посади его… Различает чужих и своих… Мне кажется, с этим у него не очень — он нас испугался, а разве ж мы ему чужие?
— Лэнгли, не говори ерунды, не о том речь. Нужны более конкретные и четкие признаки! Он сейчас сгрызет этот ершик,— Байерс оставил попытки отобрать у Уилла его законную добычу, ибо хватка у младенца оказалась поистине стальная.
— О, нашел. Обычно у младенцев в шесть месяцев прорезаются зубы. Но вариабельность нормы и погрешность не указывают, — Лэнгли развел руками. — Никогда не считал медицину точной наукой.
— А как мы проверим, есть ли у него зубы? — спросил Фрохайк и наклонился к мальчику. Тот, как нарочно, плотно сжал челюсти и надул щеки.
Лэнгли спрятал руки за спину и ответил:
— Понятия не имею. Но можно сунуть палец.
— Кто будет проверять? — спросил Байерс. — Ребята, я менял подгузник. Теперь ваша очередь.
— Ладно, — Фрохайк сходил на кухню, вымыл руки, вернулся и подступился к Уиллу. Тот уставился на него, подозрительно хмуря светлые брови. — Малыш, покажи нам зубки!
Но малыш упорно не желал открывать рот.
— Черт подери, но ведь десять минут назад он орал во всю глотку, почему никто не догадался заглянуть туда! — возмутился Фрохайк. Лэнгли пожал плечами, Байерс промолчал.
Фрохайк, поняв, что сочувствия ему не дождаться, принял логичное решение и выдернул ершик для мытья бутылок из рук зазевавшегося Уилла. Это произвело нужный эффект, и Уилл громко и обиженно зарыдал.
Фрохайк сунул палец ему в рот, но через мгновение выдернул назад, не сумев удержаться от слов, которые обычно при детях не произносят.
— Есть у него зубы, — Фрохайк подул на свой указательный палец, на нижней стороне которого стремительно лиловели два крошечных отпечатка острых молочных резцов. — Значит, этому зас… Замечательному ребенку есть шесть месяцев.
— Необязательно, — обрадованно отозвался Лэнгли. — Тут написано, что зубы могут прорезаться и в четыре месяца. И в восемь…
— Лэнгли! — возмутился Фрохайк. — Тогда какого черта я совал палец ему в рот! Он мне чуть полфаланги не отхватил!
— Угу, вот и его папаше тоже палец в рот не клади, — закивал Лэнгли, — кроме того, собственно, это значения не имеет — другой смеси у нас все равно нет.
Фрохайк медленно побагровел — на этот раз не от смущения, а от гнева:
— Тогда какого черта ты нас взбаламутил с его возрастом???
— Ну, мне было просто интересно, — Лэнгли поправил очки на переносице. — Из чисто научного любопытства!
— Я, может быть, и готов пожертвовать ради науки пальцем, но только тогда, когда это приведет к какому-то результату!
Уилл заворожено переводил взгляд с одного на другого, забыв о ершике для бутылок.
— Кстати, тут инструкция вполне подробная, — Байерс повернул банку боком. — С нашим научным мышлением… Так. Пункт первый. Вымыть руки…
— Я уже мыл, — ответил Фрохайк.
— В прошлом тысячелетии? А если ты вымыл их недостаточно чисто?
— Второй раз мыть не буду. Они и так чистые. Читай дальше…
— Тут написано, что необходимо простерилизовать бутылочку и соску,— задумчиво сказал Байерс. — Что делать? У нас нету автоклава.
Лэнгли возвел очи горе.
— Джон, как ты думаешь, а у Скалли на кухне что, автоклав стоит? — поинтересовался он.
— Я не могу исключить, — пожал плечами Байерс. — Тут написано — стерилизовать пять минут.
Фрохайк взял банку в руки и вгляделся в рисунок.
— Думаю, надо просто прокипятить, — сказал он наконец. — Этого вроде достаточно.
— Я не уверен, что пятиминутное кипячение убивает абсолютно все микроорганизмы, — задумчиво произнес Байерс, вручая Фрохайку соску, ершик и бутылочку. — Не забудь сначала вымыть с мылом, — добавил он, не замечая, что Уилл утянул со стола пыльную дискету и засунул ее угол в рот.
К тому моменту, когда эта диверсию обнаружили, дискета была уже тщательно вылизана со всех сторон, а так же существенно погрызена зубами. Не избежали этой участи старый блокнот, который Фрохайк незадолго до того подобрал с пола, и пыльная древняя жестянка из-под леденцов. По счастью, леденцов в ней давно не было. Когда строгие няньки отобрали у Уилла все новые игрушки, он, разумеется, не преминул сообщить окружающим о несправедливости и жестокости этого мира посредством громкого рева.
Слушая сквозь рев, как Фрохайк на кухне возится с кастрюлькой и таймером, Лэнгли убрал пострадавшую дискету подальше и спросил, поминутно пресекая попытки Уилла дотянуться до клавиатуры:
— Джон, а ты уверен, что кипячение имеет смысл? Всех микробов он все равно уже слизал. Может, позвоним Скалли? Вдруг она давно не занимается этой ерундой? — с надеждой в голосе добавил он.
Байерс вздохнул.
— Положено кипятить — значит, будем кипятить. В научном подходе главное — последовательность. Не надо звонить ей по каждой мелочи. Откуда мы знаем, в какой ситуации нам понадобится связь.
Лэнгли хмыкнул и пожал плечами. Уилл продолжал реветь, и Джон, пытаясь его успокоить, протянул ему дискету обратно:
— Нам придется принести ее в жертву.
Уилл умолк словно по волшебству, вцепившись в нее руками и зубами.
— А что это была за дискета, кстати? — спросил Лэнгли. — Что на ней было?
— Какая теперь разница? — философски заметил Байерс. — После того, как малыш ее прочел, в компьютере ей делать нечего. Кстати, а как он до нее вообще дотянулся? Они же на другом конце стола лежали…
***
Стрелки быстро выяснили, что если готовить еду в поле зрения Уилла, то он не орет, даже если отобрать дискету. Поэтому, пока Фрохайк, скрупулезно отмеряя мерной ложечкой порошок, возился с бутылкой, Байерс, стоя рядом, держал мальчика на руках. Уилл не спускал с Фрохайка глаз, очевидно, подозревая, что малейший недогляд за няньками приведет к недокладыванию или недоливанию.
Кухня была маленькой и тесной, и трое взрослых мужчин с трудом помещались здесь одновременно. Лэнгли пришлось остаться в комнате — впрочем, он не огорчился, с воодушевлением занявшись какой-то очередной глобальной проблемой в мировой информационной сети.
Наконец, еда была готова.
Пока Уилл, беспокойно поглядывая на окружающих, пил молоко, Лэнгли зашел на кухню, взял чайную ложку, подцепил немного смеси из банки и сунул в рот.
— А ничего, — сказал он, распробовав. — Съедобно. Вполне. Хотя пиво лучше, конечно. Ничего, парень, вот подрастешь, поймешь…
Уилл презрительно фыркнул, забрызгав молоком рукав пиджака Байерса. Лэнгли открыл дверцу маленького холодильника и отыскал бутылку пива среди стратегических запасов.
— Как думаешь, Джон, он сейчас уснет? — обеспокоено спросил Фрохайк. — Дети, конечно, очень милые и все такое… Когда спят.
— Не знаю, — пожал плечами Байерс. — Вероятно, должен. Дети в этом возрасте живут по режиму. Наверное. Смотри, мне кажется, у него глаза закрываются…
Фрохайк наклонился.
— Он правым глазом подглядывает.
— Сейчас уснет, — с надеждой в голосе ответил Джон, подумав, что рука у него скоро отвалится — по неизвестной науке причине Уилл не пожелал идти на ручки к Фрохайку или Лэнгли, предпочитая и дальше обслюнявливать твидовый пиджак Байерса. — У меня рука затекла, кажется. Как Скалли его таскает, я не представляю.
Однако надежды Байерса сбываться не торопились.
Время шло, и было уже далеко заполночь, однако Уилл не собирался засыпать. Выпив молоко, он притих на полчаса, а потом начал хныкать. Поначалу — негромко и с передышками, потом — почти не переводя дыхания, заунывно и на одной ноте. Из его круглых голубых глаз катились слезы, а на покрасневшей от рева физиономии явственно читался упрек и вселенское горе. Байерс пытался сесть с ним на диван — но тогда Уилл начинал завывать еще громче, пытался пристроить его в его корзину — с тем же результатом, а про то, чтобы вручить мальчика для разнообразия Лэнгли или Фрохайку, даже разговора не было — младенец решительно возражал против таких попыток, намертво вцепляясь в твидовый пиджак.
Возможно, Уилла не радовал замечательный рисунок на футболке Лэнгли. Лэнгли, впрочем, не расстроился, тогда как Фрохайк даже слегка обиделся — он почему-то считал, что к нему младенец обязан быть благосклонным.
Байерс ходил туда и обратно по небольшой комнате, пытаясь его укачивать, и мысленно прикидывал, насколько его хватит. Он чувствовал, что если самое позднее через полчаса эти завывания не стихнут, то он сам не только позвонит Скалли, но и лично съездит за ней. Невзирая ни на каких Охотников За Головами.
А Малдеру когда-нибудь все припомнит отдельно.
Фрохайк тем временем пристроился на табуретке возле компьютеров, расчистил место на столе под тарелку с гамбургерами, и они с Лэнгли занялись проверкой: не ищет ли их кто-нибудь по другим адресам. Но камеры и прочая аппаратура слежения ничего подозрительного не сообщали.
Заунывное «Ууууу…Ыыыы…Ааааа», судя по всему, прекращаться не собиралось. Уилл обиженно всхлипывал в кратких передышках между нытьем. Фрохайк выключил верхний свет, и комната погрузилась в привычный для Стрелков полумрак, в котором мерцали только мониторы.
Но мальчик все равно не засыпал.
— Может, он по ней скучает? — предположил, наконец, Фрохайк.
— Разумеется, — нервно ответил несколько издерганный нытьем под ухом Байерс, чье титаническое терпение, похоже, иссякало. — Это очевидно. Ты что-то можешь предложить? Можешь — предлагай и делай, нет — заткнись.
Фрохайк подошел к разложенному на столе имуществу Уилла и стал неуверенно в нем копаться. Среди погремушек нашелся небольшой плюшевый зверь неопределенного цвета и породы, нечто среднее между кошкой, собакой и бесхвостой обезьяной. Судя по вытертости плюша, общей затасканности и застиранности, игрушка явно держала пальму первенства в категории «любимые».
Уилл вцепился в зверя, словно утопающий в спасательный круг.
Но глаз не закрыл.
— Если бы у нас была фотография Скалли, как думаете, это помогло бы? — сказал в пространство Лэнгли, пытаясь одним глазом поглядывать на Фрохайка. — А, Мелвин?
— Не знаю, — быстро ответил Фрохайк и почему-то приложил руку к тому месту на куртке, где был внутренний карман.— В любом случае, у нас нет ее фотографии. Может, ему песенку спеть?
— Спой,— оживился Байерс, который сам уже едва не клевал носом. — «У Пегги жил веселый гусь». Или «Крошка Вили-Винки».
— У меня голоса нет,— попятился Фрохайк.
— У меня тоже,— сочувственно покачал головой Джон. — Лэнгли!
— Я петь не умею,— замахал тот руками. — На меня не рассчитывайте. Я слежу за нашей безопасностью, — добавил он, закрывая окно с прыгающими шариками.
…Уилл продолжал занудно ныть, и от этого нытья у всех троих Стрелков сводило зубы. Каждый из них втайне успел трижды порадоваться, что не нянчится с младенцами ежедневно.
— Джон, — не выдержал Лэнгли, — сделай уже что-нибудь. Кто тут все время твердит о научном подходе? Как детей спать укладывают? Может, все-таки позвонить Скалли?
— Послушай, если мы будем звонить ей по каждой ерунде, шесть номеров очень быстро закончатся, — вздохнул Байерс, но в его голосе уже не было прежней уверенности.
— Нам с братом мама в детстве книжки на ночь читала, — вспомнил Лэнгли.
— Поразительно, — буркнул Фрохайк. — Я всегда считал, что из художественных книг ты прочел только синюю и букварь.
— Я серьезно, — Лэнгли шагнул к полкам. — Что тут есть?
Фрохайк переворошил книги:
— Высшая математика и начала анализа. Языки программирования. Теория мирового заговора. Ээээ… Мне кажется, это все ему не очень интересно.
— Не знаю, если надо заснуть, алгебра — лучше не придумаешь, — Лэнгли почесал подбородок. — Может, ему просто сказку рассказать? Мелвин, ты какие-нибудь сказки помнишь?
— Помню, — хмыкнул Фрохайк. — Сказку про мистера Фокса.
Лэнгли покрутил пальцем у виска:
— Спятил? Скалли нас убьет. Я уже не говорю про Малдера.
— Ну, я еще помню про Джека и бобовый стебель. В общих чертах, — пожал плечами Фрохайк. — И все.
— Я вообще помню только про трех поросят, — Лэнгли поправил очки. — И то не дословно.
— Да, ребята, — протянул Байерс. — Няньки из вас, как из поросячьего хвоста сито.
— Вот сам и рассказывай, если такой умный,— Лэнгли опять сел за компьютер и запустил зубы в гамбургер. — Проверю, как там наши жилища. Не подоспел ли серый волк. У нас точно нет фотографии Скалли?
Фрохайк снова машинально приложил руку к нагрудному карману и ответил твердым голосом:
— У меня нету. И вообще ты уже спрашивал.
Байерс перехватил Уилла поудобнее и начал:
— Жили-были… Три поросенка-хакера. И звали их, — Джон покосился на друзей и продолжил: — Мэл-Мэл, Рин-Рин и Джо-Джо.
Лэнгли положил голову на клавиатуру и давясь смехом, заткнул себе рот гамбургером, а Фрохайк от изумления не сводил с Джона взгляда.
— И однажды решили они построить себе надежный дом. Ну, примерно как форт Нокс. Уилли, если тебе интересно про форт Нокс, я тебе потом расскажу. Пригодится. На самом деле ничего сложного, защитка, что интересно, китайская, но легко взламывается…
Уилл удивленно открыл рот, засунул туда палец и уставился на Байерса.
Вдохновленный рассказчик продолжал:
— Но у поросят были враги. Врагов было много — и страшный Серый Волк, который курил трубку, и Охотники, которые были еще страшнее — они умели притворяться любым зверем, и спрятаться от них в лесу было трудно. И вообще за поросятами кто только не охотился— а все потому, что поросята были очень умные. И решили поросята, что жить надо всем в одном домике — так легче отбиваться от врагов, но домиков должно быть много — чтобы все запутались и поросят не нашли… Были у поросят и друзья — Лис, по прозвищу Чокнутый,— Фрохайк что-то недовольно зашептал Байерсу, но тот не обращал внимания:— и его… подруга. Тоже рыжая. Кстати, ты ее хорошо знаешь, Уилли…
Лэнгли тихо захрюкал, не поднимая головы от клавиатуры.
— Серый Волк, который курил трубку, был очень страшный. Он всегда посылал других волков искать поросят. Чокнутый Лис частенько переходил ему дорогу, все хотел найти в лесу упавшие звезды. А Волк все звезды забирал себе. Волк жил в большой пятиугольной пещере со множеством входов и выходов. Все знали про эту пещеру, но никто ее не видел. И никто там не был. Кроме поросят, конечно. И Чокнутого Лиса. Уилли, если тебе вдруг будет нужна карта, то попроси у нас. Поросята знали лес замечательно. Они вообще все-все-все знали, и была у них к каждому домику подведена волшебная паутина. Если кто-то задевал паутину, то поросята тут же об этом узнавали. А волшебные паучки рассказывали им все-все, что в лесу делалось…
— Эй, братец Гримм, — негромко сказал Лэнгли. — А паутинку-то кто-то дергает…
***
Уилл наконец задремал, Байерс осторожно уложил его в люльку и отнес в соседнюю комнату, оставив дверь туда слегка приоткрытой.
— Где? — он вернулся к друзьям, с наслаждением разминая затекшие руки и расправляя помятый и обслюнявленный пиджак.
— На основной базе.
Байерс наклонился к монитору.
Скрытые камеры, которые Лэнгли и Фрохайк в свое время устанавливали не скупясь, показывали группу из нескольких человек, которые только что выбрались из машин.
— Они подъехали с двух сторон, — сказал Фрохайк. — Не включая фар. Похоже, четко знают, куда идут. Зачем им пацан?
— Знаешь, Мелвин, обсуждать это вслух мне не хочется даже здесь,— хмуро сказал Байерс. — Мы, конечно, можем с определенной степенью вероятности предполагать, что в наших стенах все уши заткнуты, но ведь ты сам знаешь…
— Может, позвонить Скалли? — вырвалось у Фрохайка.
— Только не сейчас, — Байерс бросил тревожный взгляд в сторону двери — ему показалось, что мальчик хныкнул во сне. — Дело даже не в том, что она будет беспокоиться еще и об этом — полагаю, именно сейчас даже такие звонки могут перехватить.
— Хоть полсвета обойдешь, обойдешь, — напевал себе под нос Лэнгли, — лучше дома не найдешь, не найдешь… Никакой на свете зверь, страшный зверь, глупый зверь не откроет эту дверь… Ну-ну. Пусть попытаются.
— Ты ведь знаешь, с кем мы имеем дело, — Байерс легко пробежал пальцами по клавиатуре. — Если им что-то нужно, они не остановятся ни перед чем.
— А это которые именно? Смотри… что они делают?
— Я думаю, это аппаратура, с помощью которой можно отследить, сколько человек в помещении. По тепловому излучению.
— Слушай, Джон, а долго нам… Эээ… пребывать в няньках? — спросил Лэнгли. — Не то, чтобы я устал, дети — цветы жизни и всё такое, я просто так, в общем, спрашиваю!
— Столько, сколько потребуется Скалли, Скиннеру и остальным, чтобы нейтрализовать тех, кто охотится за мальчиком,— ответил Байерс.
— Кто «они»? Кого «тех»?
— Послушай, я знаю не больше твоего. Это вряд ли люди Си Джи Би Спендера, если ты об этом.
— Смотрите, похоже, они убедились, что там никого нет, — сказал Фрохайк. — Они уезжают.
— Я же говорил, что не откроют нашу дверь, — самодовольно хмыкнул Лэнгли.
— Боюсь, они сейчас сделают то же самое, что сделал волк, — сказал Байерс.
— Что?
— Они начнут искать другой домик, в котором спрятались поросята.
— Ну, Гугл в помощь, — Лэнгли поправил очки на переносице. — Пускай поищут.
— А ты не думаешь, что спрятанное одним человеком рано или поздно найдет другой?
— Пусть найдут поздно, когда нас тут уже не будет, — Лэнгли скомкал обертку из-под гамбургера, швырнул в мусорное ведро. Промахнулся. — Подождем. Удрать всегда успеем.
Фрохайк подумал и аккуратно сложил все имущество Уилла обратно в сумку.
***
…Близился рассвет — в узких окнах под потолком понемногу светлело. Фрохайк задремал на диване, умостив голову на паре книг, накрытых его собственной шляпой. Байерс прикорнул в соседней комнате на кушетке, неподалеку от детской корзинки, в которой спал Уилл. Лэнгли уснул, подложив руку под щеку, рядом с клавиатурой — для него сон в таком положении был делом привычным и почти удобным, как и для любого homo interneticus.
Ночь прошла не очень спокойно — несколько раз Уилл начинал хныкать и ворочаться, но вовремя подсунутая любимая замусоленная игрушка спасала ситуацию. Соска не помогала — мальчик, не просыпаясь толком, почти сразу выплевывал ее. После третьего раза Фрохайк, которому приходилось кипятить выплюнутое, махнул на это дело рукой. Лэнгли поддержал такое решение, кивнув Уиллу:
— Правильно, парень. Резиновая соска — первый шаг к резиновой женщине.
Стрелки спали урывками и по очереди — то шебаршился во сне воспитанник, то что-то происходило в мировой сети, но к четырем утра сон сморил всех.
Однако уже без четверти шесть Стрелки смогли оценить, что голодный младенец — это надежнее, чем заведенный будильник, поскольку кнопка выключения не предусмотрена.
Лэнгли со стоном поднял от стола голову, растирая затекшую шею и отпечаток авторучки на лбу:
— И что, вот так проводят ночи все люди, у которых в доме есть грудные младенцы? Я и не знал до вчерашнего дня, какие мы счастливые.
— Если думаешь, что у тебя много проблем, купи козу, — глубокомысленно заметил Байерс.
— Я не говорил, что у меня их много, — возмутился Лэнгли.
— А после того, как ты ее продашь, — продолжил Джон, почти профессионально застилая диван полиэтиленом,— ты поймешь, что у тебя их не было вообще, и Постигнешь Дзен.
— Спасибо, обойдусь без экспериментов, — Лэнгли зевнул еще раз и отправился кипятить воду — для кофе и молочной смеси. — Пожалуй, я еще никогда так не желал успеха старине Скиннеру.
Пока Лэнгли был поглощен кухонными работами, а Байерс — высокотехнологичным процессом смены подгузника голодному возмущенному младенцу, Фрохайк присел к компьютеру.
— Нам придется поторопиться,— сказал он, быстро обернувшись к друзьям. — Хорошо, что парень разбудил нас. Они едут сюда. Будут здесь самое позднее через полчаса.
Джон натянул на мальчика штанишки, вручил ему дискету, которую Уилл немедленно засунул в рот, и спросил:
— Сколько у нас времени?
— Минут пятнадцать, — ответил Фрохайк.
— Нужно покормить его и сделать ему с собой еды про запас.
Лэнгли, чертыхаясь по поводу спешки, растворимого кофе и маленькой кухни, поинтересовался:
— Они — это кто? Люди Спендера?
— Я понятия не имею, чьи это люди,— ответил Фрохайк. — Но это те же люди и машины, что приезжали к нашей основной базе. Черт знает, как они нас вычислили, но они едут точно в нужном направлении. Хорошо, что ты смог подцепиться к той системе навигации.
— Если есть система, к которой можно подцепиться, почему бы этого не сделать. А такой системы, к которой я не смог бы подцепиться, не существует,— Лэнгли стал трясти бутылочку, чтобы порошок молочной смеси побыстрее растворился. — Нечего добру зря пропадать. Черт, кажется, еще горячее…
Уилл возмущенно завопил и задрыгал ногами, сообразив, что завтрак отдавать не собираются. В следующее мгновение бутылочка вырвалась из рук Лэнгли и с лету ударила Байерса в грудь.
— Лэнгли,— возмутился Джон, — ты обалдел? Бутылками швыряться!
— Да не швырялся я, — изумился тот. — Она просто выдернулась у меня из рук. Как будто ее кто-то вырвал,— медленно сказал он, глядя на Уилла, вцепившегося в добычу обеими руками. — Что там Скалли говорила о его способностях?
— Думаешь, это телекинез? — Байерс очень уважительно посмотрел на младенца. — Да вы, молодой человек, воистину уникальны,— улыбнулся он.
— Везет же некоторым, — вздохнул Лэнгли. — Я тоже так хочу — сидишь за компьютером, протянул руку мысленно — пиво само вылетает из холодильника и бац — оно у тебя в руке.
— Да, а гамбургеры влетают в рот прямо из супермаркета,— Джон пристроил бутылочку поудобнее. — Причем бесплатно. Ты тогда совсем прирастешь к табуретке.
Лэнгли еще мгновение мысленно понаслаждался прекрасной картиной бытия и стал отключать аппаратуру.
— Значит, волк все-таки нашел домик, — задумчиво протянул Джон. — Ну что ж… Думаю, что игра в прятки — полезное занятие, развивающее сообразительность и интеллект. Уходим. Я думаю, они будут долго смеяться, когда обнаружат здесь ту машину, на которой мы приехали.
Фрохайк подхватил сумки и вышел последним, тщательно заперев за собой многочисленные замки обеих дверей.
***
Поразмыслив, Байерс все-таки решился позвонить Скалли. Она явно была встревожена, и Джон, подозревая, что в целях безопасности будет лучше вообще не говорить вслух о ребенке, быстро сказал, что у всех четверых все в порядке. Потом осторожно спросил, как идет работа у близорукого царя зверей. В первое мгновение Скалли замерла, не зная, что ответить, но потом догадалась, о ком идет речь.
— Что она сказала? — спросил Фрохайк, когда Джон отключил телефон.
— Они работают, — ответил Байерс. — Но никого пока даже не удалось взять — хотя бы для того, чтобы выяснить, что им нужно.
Утренние дороги были пустынны. Стрелки в очередной раз убедились в том, что в паранойе определенно есть свои плюсы— и что держать в старом захламленном гараже запасную машину может оказаться весьма полезно.
Лэнгли, нисколько не утративший уверенности в себе, несмотря на то, что их так быстро обнаружили, поинтересовался:
— А где гарантия, что волки не приготовили засаду под крыльцом третьего домика? Ведь если не ошибаюсь, Джон, это когда-то был дом твоей тетки? Вычислить нашу родню с их возможностями — раз плюнуть.
— Не исключено, — Байерс кивнул. — Но у нас нет другого выхода. Если мы будем просто так мотаться по дорогам, нас настигнут куда быстрее. Это женщина с младенцем на руках не вызывает подозрения. Даже одинокий мужчина с ребенком не так бросается в глаза. Но трое мужчин… Да еще двое из которых так выглядят…
Джон неопределенно пожал плечами, бросив взгляд на потертый пиджак Фрохайка. Тот нахмурился:
— А что тебе не нравится? Отличный пиджак, я купил его на барахолке за целых пятнадцать долларов! Очень удобная вещь, между прочим! В нем двадцать два обычных кармана и четырнадцать потайных!
— Я только сказал, что трое мужчин с ребенком могут вызвать подозрения. Кстати, Лэнгли, думаю, разумно будет все же приехать туда, остаться на несколько часов и уехать вечером. Если будем днем болтаться по дорогам, нас быстро нагонят. Дом принадлежал моей тетке, конечно — но тетка давно умерла, фамилии у нас разные, я там появлялся очень редко. Вычислить можно — но быстро не получится, я позаботился. Машина в гараже есть.
— Случай с подделкой документов о продаже? — усмехнулся Фрохайк. — Ты вроде говорил, когда мы занимались оборудованием.
— Почему с подделкой? — обиделся Джон. — Я ведь действительно продал дом. Пусть и самому себе. Но то, что это был я, никому не известно. Меня было не узнать, между прочим…
— Ладно, — Лэнгли прибавил скорости.— Через полтора часа будем на месте. Надеюсь, волки утомятся или поищут себе новую добычу.
***
Тетка Байерса поселилась в крошечном городке именно потому, что любила тишину и покой. Настолько, что выбрала дом на самой окраине — Стрелки уважали такой подход к делу.
Уилл молчал, словно понимал, что не стоит привлекать излишнего внимания к машине. Но ранним утром жители городка спали, досматривая последние рассветные сны, нащупывали спросонок будильники, рассчитывая проспать еще пару минут, и переворачивались на другой бок, совершенно не собираясь разглядывать невзрачную серую машину, проезжающую мимо окон.
***
В этом доме никто не прибирался еще дольше, чем в предыдущем.
Светло-голубые мебельные чехлы выцвели и, покрывшись пылью, приобрели сходство с плюшевой шкуркой игрушечной мышки. Годами не мытые оконные стекла пропускали солнечный свет тусклым и рассеянным. В углах комнат пауки бесплатно подсоединяли дом к мировой информационной сети.
Когда Стрелки несколько лет назад устанавливали здесь свое оборудование, им и в голову не пришло заботиться о сохранности теткиной мебели. Почтенного возраста диван, явно купленный на распродаже антиквариата, сдвинули к стене и завалили разнообразным барахлом, немилосердно придавившим старые пружины. С круглого дубового стола сняли скатерть, набросив ее на кресло, и теперь на полированной поверхности громоздились электронные агрегаты. В теткином древнем чемодане терракотовой кожи хранились диски и кассеты — чтобы они не портились от пыли, чемодан на несколько раз обмотали скотчем и засунули под стол. Безделушки с каминной полки были свалены в небольшом желтом саквояже, а их место заняли прибор ночного видения, стопка журналов в глянцевых обложках специфического содержания, бейсбольная перчатка с автографом якобы Ландау, булыжник, по словам Лэнгли, являющийся осколком кометы Галлея, модель вечного двигателя и прочая дребедень.
Портрет тетки, написанный «под девятнадцатый век», был снят со стены над камином и засунут в угол, между диваном и кадкой с деревцем неизвестного вида, засохшим в незапамятные времена. По раме картины безмятежно брел еще один небольшой паучок, соединяющий своей сетью мир дивана и мир стены. Римский нос Августины Уимбелс скрывали пыль и паутина. Место портрета на стене заняла большая карта Соединенных Штатов, на которой флажками были сделаны какие-то пометки. В том же углу, возле кадки, громоздилось и прочее теткино имущество — большая плетеная корзина для пикников, бумажная японская ширма, картонные шляпные коробки, сломанный патефон, заляпанный масляными красками этюдник с оборванным ремнем и почему-то облезлая плюшевая собака.
Войдя в комнату, Лэнгли громко чихнул, и в утренних солнечных лучах заплясали пылинки. Вернее, клубы пыли — если придерживаться истины.
— В следующий раз прятаться предлагаю в угольной шахте, там чище, — буркнул Лэнгли и направился к столу с техникой. — Столько пыли и в самом деле вредно!
Байерс, прикрывший ладонью лицо Уильяма, согласно кивнул:
— Да, придется убраться, а то он надышится еще…
— Надышится? Кто? А… Нет, я про то, что техника вся в пылище, — Лэнгли сходил на кухню, разжился там какими-то тряпками и бумажными салфетками и принялся осторожно стирать пыль с системного блока и выгонять пауков-конкурентов.
Байерс огляделся.
— Мелвин, надо бы это все убрать куда-нибудь, — кивнул он в сторону дивана.
Фрохайк буркнул что-то себе под нос, подошел к дивану, недолго думая, сгреб на пол хлам и сдвинул всю кучу к стене. Байерс тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Диван застелили старым пледом, который обнаружили в шкафу.
Уилл задремал в дороге и теперь посапывал в своей корзине, сжимая в руках облизанную дискету, так что троица немного расслабилась.
— Что там происходит? — Байерс подошел к Лэнгли, откусывая от гамбургера и глотая непрожеванные куски.
— Они идут четко по нашему следу, — без обычного бахвальства и придури ответил Лэнгли и покосился на спящего мальчика. — У меня была программа, которая могла бы их запутать, я как-то развлекухи ради подключался к системам слежения. Но там специфический код, который быстро не подберешь, а времени у нас мало.
— Сколько?
— Как минимум полчаса. Я, конечно, гений, но не Господь Бог.
— Как они нас вычисляют?
— Думаю, банально— через камеры видеонаблюдения и спутниковую связь. Номера машины у нас сам знаешь. Если камеры подключены к интернету, я бы смог поменять в записях изображение, но нужен код. Увы, наизусть я его не помню.
— А ты его не записал? — спросил Фрохайк. — На манжету от рубашки, в записную книжку, или еще куда-нибудь.
— Записал. На самую обычную дискету, и скорее всего она осталась на той базе, откуда мы уехали,— Лэнгли почесал нос. — Косяк с моей стороны. Черт возьми, я подбирал код несколько лет назад и то от нечего делать! Вообще удивительно, что я его записал! Можете побить.
— Толку тебя бить, — сухо ответил Байерс. — Да, это мы лопухнулись.
— А что за дискету вы ищете? — спросил Фрохайк, не отрывая взгляда от детской корзинки.
Байерс и Лэнгли удивленно уставились на него. Фрохайк осторожно вытянул из цепких детских пальчиков дискету и жестом фокусника протянул ее друзьям.
— Он ведь взял то, что лежало сверху. Мы там были последний раз как раз именно тогда, когда Лэнгли развлекался подбором кодов. Не исключено, что это та самая.
— Угу, — Лэнгли брезгливо взял обслюнявленный носитель информации двумя пальцами. — Только сомнительно, что там осталось хоть что-то, пригодное для чтения. Он даже угол обгрыз.
Дискета со скрипом исчезла в недрах компьютера.
Троица напряженно следила за происходящим на экране.
— Файл недоступен. Файл недоступен. И этот тоже. О черт. А ведь дискета именно та самая, как мне кажется… Стоп. Прочитано два файла. Есть!
Лэнгли вцепился в клавиатуру с видом пассажира Титаника, увидевшего спасательный жилет.
— Ну вот, у нас есть теперь в запасе несколько часов до того, как они просекут мое маленькое хулиганство, — сказал Лэнгли, нажав последнюю кнопку. — Я кажется начинаю понимать, зачем они за пацаном охотятся. Хотите смейтесь, хотите нет, но он действительно цопнул единственную дискету, на которой было хоть что-то стоящее.
— А что записано на остальных? — поинтересовался Байерс, заметно расслабившись.
— А, — Лэнгли махнул рукой, снял очки и стал их протирать краем футболки. — Тебе будет неинтересно.
Байерс понимающе хмыкнул.
— Давайте сами поедим, что ли, — Лэнгли нацепил очки на место. — Кто знает, когда урвем еще полчасика покоя.
В доме воцарилась сонная тишина. Паучки плели всемирную сеть, пыль кружилась в воздухе, Уилл сопел в своей корзине, прикидываясь обычным младенцем.
…Когда раздался требовательный звонок в дверь, Лэнгли чуть не расплескал кофе на клавиатуру и собственные колени.
— Черт подери, я же все предусмотрел, — прошипел он. Фрохайк бросился к монитору камеры слежения.
— Это почтальон, — сказал он. — Тьфу, пропасть. Заметил, наверное, проехавшую машину. Открывать?
— Даже не знаю, — Байерс почесал подбородок. — Не открыть — заподозрят что-нибудь. Открыть — еще хуже. Ладно, пустите меня. Фрохайк, скройся с глаз.
Байерс сбросил твидовый пиджак, выдернул из шкафа какой-то платок в черно-белых черепах, повязал его на голову в виде банданы и натянул кожаную куртку в цацках и заклепках из того же шкафа.
— Твоя тетка рокершей была, что ли? — хихикнул Лэнгли.
— Она была… Она была всякая, — пробормотал Байерс и вышел открывать дверь. Почтальон интересовался, будут ли тут жить и не собираются ли продавать дом. Байерс сказался братом владельца, приехавшим проверить, все ли в порядке и подготовить дом к продаже.
Почтальон не торопился уходить и явно хотел узнать что-нибудь еще. Вдруг Фрохайк вздрогнул: Уилл открыл глаза и попытался повернуть голову в сторону входной двери.
— Если он сейчас заорет, нам всем конец, — прошептал Лэнгли.
Фрохайк смотрел на младенца, полный дурных предчувствий.
Уилл обвел взглядом комнату и вгляделся в кучу хлама возле дивана.
Байерс уже не знал, как отвадить непрошеного гостя, который казался слишком любопытным для обыкновенного почтальона.
Вдруг из комнаты раздался бешеный лай, и между Байерсом и почтальоном проскочила какая-то ободранная зверюга, издалека похожая на рыжую плюшевую дворнягу-переростка, всю в репьях и пыли. Собака бросилась к велосипеду, прислоненному к изгороди, сорвала сумку, притороченную к сиденью, и понеслась вперед по улице. Почтальон непечатно выругался и, вскочив на велосипед, бросился за ней.
— Я вас оштрафую! — заорал он издалека.
— А это не моя псина! — крикнул Байерс в ответ. — Она бродячая!
Аккуратно заперев дверь, он вытер банданой с черепами пот со лба, стащил косуху, бросив ее на пол в прихожей, и вернулся в комнату.
Лэнгли и Фрохайк сидели на прежних местах с таким видом, словно в комнате только что приземлилась летающая тарелка, и зеленые человечки просили передать Малдеру пламенный привет.
— Вы языки проглотили? — спросил Байерс.
Лэнгли поправил очки.
— Почти. Ты собаку видел?
— Видел. Где она пряталась?
— Нигде. Вон там в куче хламья валялась. И пять минут назад была плюшевой и набитой опилками.
Байерс непонимающе смотрел на Лэнгли.
— Можешь думать, что я спятил, но это все он, — Фрохайк кивнул в сторону непривычно молчаливого Уилла. — Когда вы там начали с почтальоном дискутировать, он увидел эту собаку. А через мгновение проклятая псина … ожила, вскочила и унеслась. Чертовщина какая-то.
— Мда. Думаю, ребята, лучше нам это даже не обсуждать. Кормим его и через час сваливаем отсюда, — Байерс подошел к корзине и присел на корточки. — Сдается мне, малыш, что ты и без нас в случае чего не пропадешь. А если кто тебя и украдет, то это будут исключительно его проблемы. Хотя подозреваю, что тебя поторопятся вернуть обратно.
Фрохайк, завари ему молоко и поедем, — Байерс поднялся. — У меня дурные предчувствия. Боюсь, волки и охотники сговорились и готовят нам ловушку.
Фрохайк ушел на кухню, не сказав ни слова.
Лэнгли отвернулся к компьютеру.
Байерс со вздохом погладил малыша по голове и с удивлением заметил, что его макушка очень горячая.
— Я даже не знаю, что мы видели. То ли телекинез, то ли что похуже, — негромко произнес он.
***
Троица выехала через час. Уилл уснул в корзине, напившись молока и прижав к груди облезлую зверюшку неизвестной породы. Лэнгли опасливо оглядывался по сторонам — посреди бела дня их могли подстерегать неожиданности, но оставаться на прежнем месте было нельзя.
В паре сотен ярдов от дома они заметили старую плюшевую собаку, валявшуюся у обочины.
— Хвала богам, — шумно выдохнул Фрохайк. — Я боялся, что он ее на самом деле оживил. Это было бы уже совсем… Странно.
— А я теперь почему-то спокоен, — сказал Байерс. — Честное слово.
Они колесили по дорогам несколько часов, пока не подошел к концу бензин.
— Нам нужно заправиться, — вздохнул Лэнгли. — Иначе через несколько десятков миль мы просто встанем посреди дороги.
— Судя по карте, в двух милях к югу от нас заправка, — сказал Фрохайк, свернул карту поудобнее и сунул Лэнгли под нос. — Вот тут. Двигай туда.
Уилл захныкал.
— Неужели опять есть хочет? — Лэнгли нажал на газ. — С ума сойти, сколько они жр… лопают.
— Не похоже, — с сомнением покачал головой Байерс. — Когда он голодный, он не так орет.
— Памперс? — тоном знатока поинтересовался Лэнгли.
— Нет,— через секунду ответил Байерс. — Да и поменяли недавно.
После смены памперса младенцу на ходу в машине он полагал, что ему уже ничего не страшно.
— Поехали быстрее,— сказал Фрохайк.— Там разберемся. Две мили — это немного.
Тут Уилл просто завопил благим матом.
— Стоп, ребята, — Байерс задумчиво смотрел на орущего младенца. — Не стоит нам туда соваться. Уилл не хочет. Не исключено, что нам стоит прислушаться к его мнению. После собаки я поверю, что у него в мозгах радар.
— Не вопрос, — Лэнгли пожал плечами. — Только что он будет делать, если мы остановимся от недостатка топлива? Будет всю дорогу мысленно нас подпинывать? Круто, на бензине сэкономим.
Уилл затих.
— До следующей заправки почти двадцать пять миль. Дотянем?
— Не уверен, — Лэнгли покачал головой. — Но деваться нам особо некуда. Черт, и свернуть некуда, все равно мимо этой заправки ехать. Ладно. Вперед. Байерс, держи его крепче, поедем быстро. И ниже. Чтобы не было видно.
— А толку-то, — проворчал Фрохайк. — Наши рожи и так опознают с первого взгляда.
— Не льсти себе, твоя ничем не примечательна,— отозвался Лэнгли и снова нажал на газ.
Ближайшую заправку они пролетели на полном ходу. Оглянувшись, Байерс увидел, как из-за угла выскочили трое и бросились за ними, потом вернулись и сели в машину, но, когда они выезжали со стоянки, на крышу машины рухнул шлагбаум.
Голова мальчика под шапочкой была ощутимо теплой.
— Молодец, малыш. Но смотри не перегревайся, а то как бы чего не случилось. Слишком быстро взрослеешь, мне кажется,— негромко проговорил Байерс.
— Наверное, это у него вроде инстинкта самосохранения, — сказал Фрохайк. — Для разумности рановато. Лэнгли, мы сможем оторваться так, чтобы успеть заправиться?
— Если вы не будете меня дергать каждые пять минут — возможно. Мы едем в обратном направлении. Надеюсь, что нас не станут искать в том городе, откуда мы только что уехали. Я вижу в этом определенную логику. Но странную. Поэтому в город не поедем.
Байерс и Фрохайк переглянулись. Уилл молчал, прижимая к себе игрушку.
Заправились быстро, заплатили наличными.
Дальше ехали молча. Уилл просыпался два или три раза — поесть, и больше не орал— то ли проникся серьезностью ситуации, то ли просто устал. Байерс и Фрохайк изучали карту.
— Мы можем свернуть на запад по этому шоссе. Поворот всего через несколько миль. Тогда через два часа пути мы приедем к нашему последнему пристанищу и там сможем зависнуть дня на три, я думаю, — сказал Байерс. — Честно говоря, я уже сам запутался, от кого мы удираем.
— Если я правильно понимаю, ото всех, — буркнул Фрохайк.
— Возможно. Лэнгли, дальше будет поворот налево, — сказал Байерс, протягивая карту Лэнгли. Уилл проснулся и захныкал.
— Угу,— вздохнул Лэнгли. — У меня скоро руки прирастут к баранке.
Он вывернул руль и под страшный скрежет вдруг буквально уткнулся в него носом. Фрохайк почти впечатался лицом в приборную панель, а Байерс — в затылок Лэнгли, едва удержав корзину с ребенком.
Машина заглохла.
— Что случилось, черт подери? — Байерс тряхнул Лэнгли за плечо. — Ты же говорил, эти колеса неубиваемые!
— А я почем знаю, — раздраженно ответил тот, быстро оглядываясь. — Не пойму пока. Следите за обстановкой,— он вылез из машины и открыл капот.
— Малыш, ты бы не шумел так, — обеспокоенно сказал Байерс, с тревогой наблюдая за проезжающим транспортом. — Если тебя заметят, нам крышка.
Уилл продолжал хныкать и дрыгать ногами. В какой-то момент он со всей силы долбанул пятками в спинку водительского кресла, и валявшаяся там карта подпрыгнула, словно живая, и упала в руки Фрохайка. Байерс потрогал голову мальчика — она немного потеплела.
— Опять телекинез, что ли? — спросил Фрохайк. — Это ты машину сломал? Парень, лучше сделай, как было, а то нам ехать надо.
— С машиной все в порядке, — сказал Лэнгли, садясь на свое место. — Ни поломок, ни протечек, как будто вчера с конвейера сошла. Не знаю, в чем дело.
Уилл продолжал колотить ногами в спинку сиденья.
— Лучше бы ты учился разговаривать, дружок. Мы, знаешь ли, не телепаты, — Байерс почесал бороду. — Хотя вариантов немного. Сворачивать налево он не желает. Дорога прямо только одна — до города. А там нас может поджидать эта секта. Единственный вариант, который я вижу — улететь по воздуху — малоосуществим.
Уилл умолк.
— Это что, означает, что нам все-таки надо ехать в город? — Лэнгли обернулся, чтобы посмотреть на младенца. — Ребята, если я не двинусь мозгами к концу ближайших суток, мне положена медаль. Малдеру надо было поменьше возить в карманах штанов всякие радиоактивные штуки— тогда глядишь, родился бы нормальный ребенок.
— Заткнись, Лэнгли, — хмуро бросил Фрохайк.
— Ну хорошо. Едем в город. Но если нас там поймают сектанты… Уилл, что с тобой будет? — спросил Байерс.
Младенец молча смотрел прямо ему в глаза. Байерс поежился и снова потрогал его голову. В это мгновение машина фыркнула, хрюкнула, Лэнгли судорожно дернул тормоз и сказал:
— Кажется, нам разрешили ехать.
Байерс поправил шапочку, перехватил корзину поудобнее и сказал:
— Кажется. Возможно, те, что ждут нас в городе, менее опасны, чем те, кто преследовал нас до этого.
Лэнгли нажал на газ. Уилл больше не хныкал и не дрыгался. Фрохайк и Байерс тоже молчали.
День клонился к вечеру, когда они въехали в город.
От звонка телефона все вздрогнули — он затрезвонил как раз тогда, когда Лэнгли, чертыхаясь под нос, вел машину по узким темным улочкам.
— Это Скалли, — сказал Фрохайк, но нажать на кнопку приема не успел.
Дорогу автомобилю преградила женщина, и Лэнгли вдавил тормоз — потому что дуло пистолета было направлено непосредственно в лобовое стекло. Байерс скосил глаза на ребенка — Уилл спал.
— Или вы отдаете мне ребенка, или я убью вас и все равно его заберу, — коротко и по-деловому сообщила женщина. — Героизм бесполезен.
Троица переглянулась.
Женщина протянула руку к корзине, не опуская оружия.
Уилл открыл глаза и пристально посмотрел на нее.
Байерс как бы ненароком положил ладонь на макушку мальчика. Ничего необычного не почувствовал.
Женщина, схватив корзину, исчезла в темноте подворотни.
Фрохайк, бледный, как полотно, схватил Байерса за рукав:
— Что теперь будет? Что мы скажем Скалли?
— Она найдет его, — негромко ответил Байерс. — А с ним ничего не случится. Он в этом уверен. Мне кажется, этого мальчика ждет очень необычная судьба.
***
Джозефо смотрел на мальчика долго и пристально, словно видел впервые.
— У нас он в безопасности. У нас ему ничего не угрожает, — сказал он негромко.
Уилл молчал.
Он, конечно, понимал не намного больше, чем понимают обычные полугодовалые дети. Не намного. Но он чувствовал, что с ним ничего не случится.
Чувствовал, и все.
Автор: Рыжая Элен
Бета: Svetschein aka Светлячок
Размер: миди, 8446 слов
Пейринг/Персонажи: Мелвин Фрохайк,Джон Байерс, Ринго Лэнгли, Уильям Скалли
Категория: джен
Жанр: юмор, немножко драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Как будут выкручиваться три записных холостяка, оставшись один на один с полугодовалым младенцем? Осторожно: низведение, курощение. В общем, кто не спрятался, Уилл не виноват!
Примечание/Предупреждения: Время действия: 9 сезон. Событийное АУ: Стрелкам удалось увезти мальчика, и некоторое время таки пришлось его повоспитывать. А дальше всё пошло, как и положено по канону (вставной эпизод).
Написано для ФБ - 2013 fk-2o13.diary.ru/?tag=4869283&from=20
читать дальше…Побег удался.
***
Заметать следы Стрелки были мастера, и на дорогу у них ушло несколько часов. К удивлению троицы, все это время Уилл молча лежал в своей корзинке, глядя круглыми голубыми глазами на Байерса.
— Как ты думаешь, он уже что-нибудь понимает? — спросил Фрохайк, обернувшись назад.
— Это в его интересах, — поежился Байерс. — Я никогда не имел дела с младенцами. А вы?
— Ну, у меня есть младший брат, — задумчиво сказал Лэнгли. — Но вряд ли это что-то даст — когда Ларри был вот такой, я уже таскал у отца паяльник и провода, но еще не умел с ними правильно обращаться.
— Я бы не сказал, что ты с тех пор преуспел в развитии, — заметил Фрохайк. — Вечно лезешь с паяльником, куда не надо. Лучше вспоминай, чего делают с младенцами.
— А чего с ними делать? — бодро воскликнул Лэнгли, до отказа вывернув на повороте руль вправо так, что Байерс едва не выронил корзину, а Уилл недовольно хныкнул. — С одного конца вливать молоко, другой поддерживать в чистоте. Ничего сложного. Главное — не перепутать.
— Сам придумал, что ли?
— Не, прочитал, — ответил Лэнгли, на полной скорости обгоняя какой-то фургон.
— Я уже начинаю думать, что мы были несколько самоуверенны, когда решили, что справимся, — буркнул Фрохайк.
— Ну, нам деваться некуда. Думаю, трое умных, интеллигентных и эрудированных мужчин способны справиться с одним ребенком,— не слишком уверенно откликнулся Байерс, перехватил корзину поудобнее и добавил: — Главное — это научный подход. И тебе,малыш, тоже некуда деваться.
Уилл тяжело вздохнул.
Некоторые вещи он явно понимал.
***
Стрелки не были бы Стрелками, если бы не имели «запасного аэродрома» в соседнем штате. Причем не в одном.
…Это был старый дом на окраине города, купленный много лет назад и оборудованный так же, как и основное обиталище Стрелков — нечто среднее между правительственным бомбоубежищем, фортом Нокс и секретной лабораторией. Хотя ни один человек, которому пришло бы в голову бросить взгляд на сей неказистый и облупленный образчик дешевого типового строительства, и в самых смелых фантазиях не смог бы вообразить, что там внутри.
***
До места добрались глубокой ночью. Уилл, высосав молоко из бутылки, которую Скалли предусмотрительно вложила в корзину, спал, прижавшись головой к куртке Байерса, и казался милым, послушным и все понимающим младенцем.
На неискушенный взгляд троих записных холостяков, конечно.
Фрохайк осторожно открыл первую дверь — деревянную и хлипкую на вид, а потом минут пять возился с замками второй— тяжелой и бронированной. Байерс держал корзину со спящим Уиллом, а Лэнгли, поставив на землю сумки, вглядывался в темноту, проверяя, нет ли слежки.
Очень тихо троица спустилась в бункер под домом.
…Они не были здесь уже несколько месяцев. Мебель, техника и прочий хлам покрылись равномерным слоем пыли, да и воздух оставлял желать лучшего.
— Наверное, надо немного прибрать, — задумчиво сказал Фрохайк, щелкая выключателями. — И проветрить. А то это… Слегка пыльно. Наверное, детям вредно?
— Мы так не договаривались, — фыркнул Лэнгли. Он быстро прошагал к столу, на котором громоздилась компьютерная техника, нашел провод и воткнул вилку в розетку, одновременно сдергивая полиэтилен, укрывавший всю конструкцию. — Свежий воздух вреден для здоровья. Нас и так все устраивает. Мы вроде как только охранять его должны… Ну, кормить там…
Байерс поставил корзину с ребенком на диван, обивка которого утратила первоначальный цвет настолько, что он не поддавался определению, и выпрямился.
— Нужно проверить, не было ли за нами слежки, — сказал он. — Лэнгли, здесь можно выйти в Интернет? Все работает?
— У меня всегда все работает, — беззаботно ответил тот, небрежно смахнул с табурета старой газетой слой пыли, уселся и уставился в монитор.
Фрохайк и Байерс переглянулись. Байерс вздохнул — самоуверенности Лэнгли мог бы позавидовать даже Си Джи Би Спендер.
— Главное, что мы добрались без приключений, — Джон развернул плед, которым был укрыт ребенок.
Фрохайк пожал плечами, тщательно проверяя замки в двери, потом обернулся и уставился на сопящего во сне младенца. Из-под съехавшей на одно ухо шапочки торчал рыжеватый пушок, на круглых щеках лежали тени от длинных ресниц.
— Удивительно, как он на нее похож, — заметил Фрохайк.
— Она вообще-то его мать, так что не пойму, что в этом удивительного,— хмыкнул Лэнгли. — Мне наоборот кажется, что он больше на отца смахивает. Ты на выражение лица посмотри — точь-в-точь Малдер.
— У него фамилия Скалли, — недовольно пробурчал Фрохайк. — И кто его отец, нам не докладывали.
Лэнгли издал нечленораздельный звук, толковать который можно было как угодно. Фрохайк обиженно замолчал.
— Нам, очевидно, скоро предстоит его кормить,— сказал Байерс. — Я проверю воду на кухне. Надеюсь, она в наличии,— он повернулся на каблуках и скрылся за одной из дверей. До ушей Лэнгли и Фрохайка донесся скрип крана и потом— утробное бульканье.
— А что они едят? — растерянно спросил Фрохайк, уставившись на младенца.
— Э, насколько я помню, вроде как молоко, — осторожно предположил Лэнгли, не отрывая взгляда от монитора и стрекоча по клавишам со скоростью пулемета.
— А у нас есть молоко? Тут супермаркет далековато…
— Грудное, — уточнил Лэнгли. — Женское.
Фрохайк на мгновение замер, а потом медленно покраснел — видимо, возникшая перед его мысленным взором сцена кормления Уилла взволновала его воображение.
— Нету этого у нас, — ответил Фрохайк, стараясь не смотреть ни на Лэнгли, ни на ребенка.
— Вряд ли он будет претендовать на твое пиво и жареную картошку, — задумался Лэнгли. — Скалли наверняка об этом позаботилась.
Фрохайк придвинул к себе сумку, которую ему сунула в руки Скалли, открыл ее и начал перебирать содержимое. Вскоре на столе, на разложенной газете, выстроилась в ряд батарея каких-то баночек разного размера, пакет с бутылочками, сосками и еще какой-то мелочью, стопка завернутых в полотенце детских вещей, пачка подгузников, какая-то коробка и несколько детских игрушек. Лэнгли смотрел на содержимое сумки с возрастающим изумлением.
Наконец он осторожно спросил:
— А где инструкция?
— Какая еще инструкция? — мрачно осведомился Фрохайк. От такого количества малознакомых ему предметов, с которыми он за всю свою жизнь никогда не имел дела, у него зарябило в глазах.
— Ну… инструкция. Про детей. Ну, то есть про то, что с ними делать. Как кормить там, как еще чего,— неуверенно ответил Лэнгли. — Как эти…— он кивнул в сторону упаковки подгузников,— надевать…
— Нету,— развел руками Фрохайк. — Так придется соображать.
В этот момент Уилл завозился и захныкал, просыпаясь. Фрохайк подошел и неловко вытащил его из корзины. Младенец перевел заспанные глаза с Фрохайка на Лэнгли и обратно и басовито заревел.
— Ты ему не понравился, — заключил Лэнгли, наблюдая, как Уилл сердито дрыгает ногами в руках Фрохайка.
— Ты тоже, — Фрохайк, перехватив ребенка поперек груди, сдернул с него шапку. — Помог бы лучше — ему ведь жарко, наверное.
Уилл заревел на пару октав повыше.
Вдвоем Лэнгли и Фрохайк кое-как сняли с него курточку и теплые штаны, но это не помогло — рев продолжался, и после каждого последующего вдоха Уилл увеличивал громкость и частоту звука.
В комнату вошел Байрес.
— Нет, у нас, конечно, тут звуконепроницаемые стены, но если он перейдет на ультразвук, боюсь, этого окажется недостаточно,— заметил он. — Почему он плачет?
—А я знаю?— проворчал Фрохайк. — Спроси у него сам!
—Может, он есть хочет? — предположил Лэнгли.
— А может, опять спать, — Фрохайк вздохнул — от пронзительного визга у него даже заложило ухо— до частоты звуков летучих мышей Уиллу оставалось совсем немного.
Байерс подошел ближе и принюхался. Его интеллекта, эрудиции и обоняния оказалось достаточно, чтобы сделать правильные выводы, и он глубокомысленно заметил:
— Кажется, я знаю, в чем дело.
Лэнгли мгновенно сориентировался:
— Я проверю данные по безопасности, — сказал он, ретируясь к компьютерам и придвигая к себе клавиатуру.
Фрохайк вручил младенца Байерсу и торопливо сказал:
— Вот и хорошо, если знаешь. Кажется, на кухне были ведро и тряпка? Пожалуй, я займусь уборкой…
Байерс остался стоять посреди комнаты с Уиллом, который пронзительно вопил, покраснев от натуги и возмущения. Неизбежность грядущего была очевидна.
— Ну что ж, парень, — негромко произнес Байерс. — У нас с тобой нет выбора, придется учиться менять подгузники. Твоя мама нам доверяет, и тебе придется тоже.
Уилл внезапно умолк, уставившись удивленными, полными слез глазами на Байерса, словно тот был ожившей греческой статуей.
— Хотя инструкция бы не помешала, — вздохнул Джон, открывая упаковку памперсов.
***
Минут через пятнадцать Фрохайк, стараясь не дышать и ступая на цыпочках, осторожно отнес в мусорную корзину тщательно свернутый и упакованный в пакет подгузник. Глядя на Фрохайка, можно было предположить, что в пакете бомба, которая может сдетонировать даже от слишком глубокого вздоха.
Старенький диван был накрыт полиэтиленом, ранее закрывавшим от пыли технику, поверх лежало одеяло, на одеяле — пеленка, на пеленке — насупленный Уилл, пытающийся перевернуться на живот и уползти куда подальше. Байерс, внимательно разглядывая схему на пачке подгузников, методично следовал рекомендациям:
— Я только не пойму, картинкой вперед или назад? Застегните застежку симметрично… Лэнгли, как думаешь, можно на глазок или лучше по линейке?
— Не знаю, — Лэнгли почесал затылок. — Как-то все слишком сложно. Вот смотри — на них картинки разные, а какая картинка что обозначает, не написано. Почему на этом нарисована кошка, а на этом — собака? Не может быть, чтобы это ничего не обозначало. Дурацкая инструкция. Лучше было бы написать четко и понятно— вставьте клапан А в прорезь Б, на расстоянии дюйма до зоны В… И никаких проблем.
Уилл возмущенно пыхтел, недовольно дрыгал пятками и выкручивался в разные стороны. Когда липучки все-таки застегнулись, результат оказался так же далек от совершенства, как Пизанская башня от вертикали.
— Думаю, на первый раз вполне приемлемо,— сказал Байерс и стал натягивать на мальчика штанишки.
Уилл замахал руками и радостно улыбнулся. Улыбка у него была до ушей.
— Наверное, ты прав, Фрохайк,— заметил Байерс.
— В чем? — Фрохайк мрачно принюхивался к собственным ладоням.
Уилл улыбнулся еще шире.
Фрохайк безучастно посмотрел на него и философски заметил:
— Ну да, она так же улыбается. Но насчет Малдера беру свои слова назад. На Малдера он однозначно похож куда больше.
— Почему? — спросил Лэнгли.
— Потому что только Малдер способен добиться того, что мы абсолютно добровольно вляпаемся в дерьмо. А он при этом будет лучезарно улыбаться, потому что все идет так, как он считает нужным.
Лэнгли внимательно посмотрел на младенца. Тот ответил ему снисходительным взглядом, сделал глубокий вдох и заорал с новой силой.
Лэнгли и Фрохайк вздрогнули от неожиданности, а Байерс чуть не выронил источник звука.
— А теперь ему что надо? — изумленно воскликнул Лэнгли, пытаясь перекричать младенца. Впрочем, Уилл легко мог дать ему фору как минимум в высоте звука, не говоря уже об упрямстве.
— Наверное, голоден, — авторитетно заметил Байерс, после первой удачи чувствуя себя почти экспертом по грудным детям. По крайней мере, если принимать в расчет здесь присутствующих.
— Так быстро? — Лэнгли изумился еще больше. — Мы же недавно его кормили.
— Три часа прошло,— Джон попытался взять Уилла так, чтобы он хотя бы не вопил ему непосредственно в ухо, и Уилл тут же вцепился маленькими цепкими пальцами в бороду своей няньки. — Нормальные люди так и питаются. Четыре-пять раз в день. Раз в сутки едят только Homo Interneticus. Если им напомнить. Полагаю, сейчас надо его накормить и уложить спать.
— Что? — переспросил Лэнгли.
— Накормить и уложить спать! — повторил Байерс сквозь непрекращающийся рев. — Иди поставь кипятиться воду. И включи здесь нормальный свет, наконец.
— А чем кормить-то? — пожал плечами Лэнгли, отправляясь на кухню и щелкая дороге выключателем. — Скалли нету…
В комнате стало заметно светлее. Здесь было захламлено и тесно, как и в любом помещении, которое Стрелки устраивали под себя. Светлые некогда стены покрывали наклеенные и приколотые вырезки, постеры и статьи, на полках в беспорядке свалены груды дисков и кассет, непонятные ящики, коробки, инструменты и приборы занимали все свободные места. Под самым потолком было несколько узких окон, замаскированных снаружи, но света они пропускали мало.
Одна из дверей вела в другую комнату, где стояли еще два дивана, огромный книжный стеллаж и несколько ящиков с консервами — на случай, если придется долго прятаться. За другой дверью находились санузел и крохотная кухня — площадью чуть меньше стола, на котором громоздилась компьютерная техника.
Место, менее подходящее для того, чтобы прятать шестимесячного младенца, отыскать было бы затруднительно. И Стрелки рассчитывали в том числе и на это.
Джон, перехватив Уилла поудобнее и стараясь не замечать, как он пускает слюни на дорогой пиджак, сел к столу и принялся изучать надписи на банках, извлеченных из сумки.
— Господи Боже, оно же все выглядит абсолютно одинаково,— вздохнул он. — Дружок, если бы ты хоть намекнул, что тебе больше нравится, было бы легче.
— Может быть, посмотреть в Интернете? — предложил вернувшийся с кухни Лэнгли.
— Чтобы нас тут же засекли после такого вопроса? Сразу напиши им «парень здесь», чтобы они не волновались,— сказал Байерс и придвинул банки к себе. Уилл притих, следя за тем, как Джон водит пальцем по жестяному боку, разбирая малознакомые слова.
— Ну что? — спросил Фрохайк.
— Здесь написано «Сухая молочная смесь», — сказал наконец Байерс.
— Это хорошо или плохо? — спросил Лэнгли. — А почему сухая? Разве детей можно сухим молоком поить?
— Я откуда знаю, Ринго, я тебе не мать-героиня, — раздраженно ответил Байерс, отбирая у Уилла ершик для мытья бутылочек. Уилл возмущенно завопил, не желая расставаться с такой замечательной игрушкой. — И это, между прочим, совершенно не мой профиль познаний. Раз Скалли это положила, значит, так надо.
— Тут написано: «После шести месяцев», — прочел Фрохайк. — А ему точно есть шесть месяцев?
Байерс задумался.
Прошла минута.
— Эээ.. Я не помню… У меня где-то было записано, когда он родился,— смущенно ответил Байерс, сунул руку во внутренний карман пиджака, но записной книжки не нашел. — Я, кажется, оставил ее в другом пиджаке,— вздохнул он. Байерс всегда очень переживал, если не мог с лету дать точного ответа на конкретный вопрос — но чьи бы то ни было дни рождения, в отличие от секретных химических формул, паролей правительственных компьютерных систем и частот вещания ФБР и полиции практически не держались у него в голове.
— Вот у меня один пиджак, и все всегда при себе, — в голосе Фрохайка слышался упрек. — Может, позвонить Скалли?
— Не вздумай. Из-за такой мелочи звонить. Сами разберемся. Научный подход еще никогда не подводил. Уилли, дружок, отдай дяде ершик!
— Ну, я думаю, мы сможем разобраться, есть ли ему шесть месяцев,— Лэнгли придвинул к себе клавиатуру и опять застрекотал по клавишам прежде, чем Байерс или Фрохайк успели его остановить.
— Что ты делаешь? — воскликнул Джон.
— Вот, нашел… Какая-то статья про младенцев. В шесть месяцев младенец должен гулить. Кто-нибудь знает, что это значит?
Фрохайк и Байерс недоуменно молчали.
— Ладно, едем дальше, — Лэнгли прищурился, глядя в монитор. — Переворачивается. Он переворачивался ведь? Я сам видел! Сидит. Джон, посади его… Различает чужих и своих… Мне кажется, с этим у него не очень — он нас испугался, а разве ж мы ему чужие?
— Лэнгли, не говори ерунды, не о том речь. Нужны более конкретные и четкие признаки! Он сейчас сгрызет этот ершик,— Байерс оставил попытки отобрать у Уилла его законную добычу, ибо хватка у младенца оказалась поистине стальная.
— О, нашел. Обычно у младенцев в шесть месяцев прорезаются зубы. Но вариабельность нормы и погрешность не указывают, — Лэнгли развел руками. — Никогда не считал медицину точной наукой.
— А как мы проверим, есть ли у него зубы? — спросил Фрохайк и наклонился к мальчику. Тот, как нарочно, плотно сжал челюсти и надул щеки.
Лэнгли спрятал руки за спину и ответил:
— Понятия не имею. Но можно сунуть палец.
— Кто будет проверять? — спросил Байерс. — Ребята, я менял подгузник. Теперь ваша очередь.
— Ладно, — Фрохайк сходил на кухню, вымыл руки, вернулся и подступился к Уиллу. Тот уставился на него, подозрительно хмуря светлые брови. — Малыш, покажи нам зубки!
Но малыш упорно не желал открывать рот.
— Черт подери, но ведь десять минут назад он орал во всю глотку, почему никто не догадался заглянуть туда! — возмутился Фрохайк. Лэнгли пожал плечами, Байерс промолчал.
Фрохайк, поняв, что сочувствия ему не дождаться, принял логичное решение и выдернул ершик для мытья бутылок из рук зазевавшегося Уилла. Это произвело нужный эффект, и Уилл громко и обиженно зарыдал.
Фрохайк сунул палец ему в рот, но через мгновение выдернул назад, не сумев удержаться от слов, которые обычно при детях не произносят.
— Есть у него зубы, — Фрохайк подул на свой указательный палец, на нижней стороне которого стремительно лиловели два крошечных отпечатка острых молочных резцов. — Значит, этому зас… Замечательному ребенку есть шесть месяцев.
— Необязательно, — обрадованно отозвался Лэнгли. — Тут написано, что зубы могут прорезаться и в четыре месяца. И в восемь…
— Лэнгли! — возмутился Фрохайк. — Тогда какого черта я совал палец ему в рот! Он мне чуть полфаланги не отхватил!
— Угу, вот и его папаше тоже палец в рот не клади, — закивал Лэнгли, — кроме того, собственно, это значения не имеет — другой смеси у нас все равно нет.
Фрохайк медленно побагровел — на этот раз не от смущения, а от гнева:
— Тогда какого черта ты нас взбаламутил с его возрастом???
— Ну, мне было просто интересно, — Лэнгли поправил очки на переносице. — Из чисто научного любопытства!
— Я, может быть, и готов пожертвовать ради науки пальцем, но только тогда, когда это приведет к какому-то результату!
Уилл заворожено переводил взгляд с одного на другого, забыв о ершике для бутылок.
— Кстати, тут инструкция вполне подробная, — Байерс повернул банку боком. — С нашим научным мышлением… Так. Пункт первый. Вымыть руки…
— Я уже мыл, — ответил Фрохайк.
— В прошлом тысячелетии? А если ты вымыл их недостаточно чисто?
— Второй раз мыть не буду. Они и так чистые. Читай дальше…
— Тут написано, что необходимо простерилизовать бутылочку и соску,— задумчиво сказал Байерс. — Что делать? У нас нету автоклава.
Лэнгли возвел очи горе.
— Джон, как ты думаешь, а у Скалли на кухне что, автоклав стоит? — поинтересовался он.
— Я не могу исключить, — пожал плечами Байерс. — Тут написано — стерилизовать пять минут.
Фрохайк взял банку в руки и вгляделся в рисунок.
— Думаю, надо просто прокипятить, — сказал он наконец. — Этого вроде достаточно.
— Я не уверен, что пятиминутное кипячение убивает абсолютно все микроорганизмы, — задумчиво произнес Байерс, вручая Фрохайку соску, ершик и бутылочку. — Не забудь сначала вымыть с мылом, — добавил он, не замечая, что Уилл утянул со стола пыльную дискету и засунул ее угол в рот.
К тому моменту, когда эта диверсию обнаружили, дискета была уже тщательно вылизана со всех сторон, а так же существенно погрызена зубами. Не избежали этой участи старый блокнот, который Фрохайк незадолго до того подобрал с пола, и пыльная древняя жестянка из-под леденцов. По счастью, леденцов в ней давно не было. Когда строгие няньки отобрали у Уилла все новые игрушки, он, разумеется, не преминул сообщить окружающим о несправедливости и жестокости этого мира посредством громкого рева.
Слушая сквозь рев, как Фрохайк на кухне возится с кастрюлькой и таймером, Лэнгли убрал пострадавшую дискету подальше и спросил, поминутно пресекая попытки Уилла дотянуться до клавиатуры:
— Джон, а ты уверен, что кипячение имеет смысл? Всех микробов он все равно уже слизал. Может, позвоним Скалли? Вдруг она давно не занимается этой ерундой? — с надеждой в голосе добавил он.
Байерс вздохнул.
— Положено кипятить — значит, будем кипятить. В научном подходе главное — последовательность. Не надо звонить ей по каждой мелочи. Откуда мы знаем, в какой ситуации нам понадобится связь.
Лэнгли хмыкнул и пожал плечами. Уилл продолжал реветь, и Джон, пытаясь его успокоить, протянул ему дискету обратно:
— Нам придется принести ее в жертву.
Уилл умолк словно по волшебству, вцепившись в нее руками и зубами.
— А что это была за дискета, кстати? — спросил Лэнгли. — Что на ней было?
— Какая теперь разница? — философски заметил Байерс. — После того, как малыш ее прочел, в компьютере ей делать нечего. Кстати, а как он до нее вообще дотянулся? Они же на другом конце стола лежали…
***
Стрелки быстро выяснили, что если готовить еду в поле зрения Уилла, то он не орет, даже если отобрать дискету. Поэтому, пока Фрохайк, скрупулезно отмеряя мерной ложечкой порошок, возился с бутылкой, Байерс, стоя рядом, держал мальчика на руках. Уилл не спускал с Фрохайка глаз, очевидно, подозревая, что малейший недогляд за няньками приведет к недокладыванию или недоливанию.
Кухня была маленькой и тесной, и трое взрослых мужчин с трудом помещались здесь одновременно. Лэнгли пришлось остаться в комнате — впрочем, он не огорчился, с воодушевлением занявшись какой-то очередной глобальной проблемой в мировой информационной сети.
Наконец, еда была готова.
Пока Уилл, беспокойно поглядывая на окружающих, пил молоко, Лэнгли зашел на кухню, взял чайную ложку, подцепил немного смеси из банки и сунул в рот.
— А ничего, — сказал он, распробовав. — Съедобно. Вполне. Хотя пиво лучше, конечно. Ничего, парень, вот подрастешь, поймешь…
Уилл презрительно фыркнул, забрызгав молоком рукав пиджака Байерса. Лэнгли открыл дверцу маленького холодильника и отыскал бутылку пива среди стратегических запасов.
— Как думаешь, Джон, он сейчас уснет? — обеспокоено спросил Фрохайк. — Дети, конечно, очень милые и все такое… Когда спят.
— Не знаю, — пожал плечами Байерс. — Вероятно, должен. Дети в этом возрасте живут по режиму. Наверное. Смотри, мне кажется, у него глаза закрываются…
Фрохайк наклонился.
— Он правым глазом подглядывает.
— Сейчас уснет, — с надеждой в голосе ответил Джон, подумав, что рука у него скоро отвалится — по неизвестной науке причине Уилл не пожелал идти на ручки к Фрохайку или Лэнгли, предпочитая и дальше обслюнявливать твидовый пиджак Байерса. — У меня рука затекла, кажется. Как Скалли его таскает, я не представляю.
Однако надежды Байерса сбываться не торопились.
Время шло, и было уже далеко заполночь, однако Уилл не собирался засыпать. Выпив молоко, он притих на полчаса, а потом начал хныкать. Поначалу — негромко и с передышками, потом — почти не переводя дыхания, заунывно и на одной ноте. Из его круглых голубых глаз катились слезы, а на покрасневшей от рева физиономии явственно читался упрек и вселенское горе. Байерс пытался сесть с ним на диван — но тогда Уилл начинал завывать еще громче, пытался пристроить его в его корзину — с тем же результатом, а про то, чтобы вручить мальчика для разнообразия Лэнгли или Фрохайку, даже разговора не было — младенец решительно возражал против таких попыток, намертво вцепляясь в твидовый пиджак.
Возможно, Уилла не радовал замечательный рисунок на футболке Лэнгли. Лэнгли, впрочем, не расстроился, тогда как Фрохайк даже слегка обиделся — он почему-то считал, что к нему младенец обязан быть благосклонным.
Байерс ходил туда и обратно по небольшой комнате, пытаясь его укачивать, и мысленно прикидывал, насколько его хватит. Он чувствовал, что если самое позднее через полчаса эти завывания не стихнут, то он сам не только позвонит Скалли, но и лично съездит за ней. Невзирая ни на каких Охотников За Головами.
А Малдеру когда-нибудь все припомнит отдельно.
Фрохайк тем временем пристроился на табуретке возле компьютеров, расчистил место на столе под тарелку с гамбургерами, и они с Лэнгли занялись проверкой: не ищет ли их кто-нибудь по другим адресам. Но камеры и прочая аппаратура слежения ничего подозрительного не сообщали.
Заунывное «Ууууу…Ыыыы…Ааааа», судя по всему, прекращаться не собиралось. Уилл обиженно всхлипывал в кратких передышках между нытьем. Фрохайк выключил верхний свет, и комната погрузилась в привычный для Стрелков полумрак, в котором мерцали только мониторы.
Но мальчик все равно не засыпал.
— Может, он по ней скучает? — предположил, наконец, Фрохайк.
— Разумеется, — нервно ответил несколько издерганный нытьем под ухом Байерс, чье титаническое терпение, похоже, иссякало. — Это очевидно. Ты что-то можешь предложить? Можешь — предлагай и делай, нет — заткнись.
Фрохайк подошел к разложенному на столе имуществу Уилла и стал неуверенно в нем копаться. Среди погремушек нашелся небольшой плюшевый зверь неопределенного цвета и породы, нечто среднее между кошкой, собакой и бесхвостой обезьяной. Судя по вытертости плюша, общей затасканности и застиранности, игрушка явно держала пальму первенства в категории «любимые».
Уилл вцепился в зверя, словно утопающий в спасательный круг.
Но глаз не закрыл.
— Если бы у нас была фотография Скалли, как думаете, это помогло бы? — сказал в пространство Лэнгли, пытаясь одним глазом поглядывать на Фрохайка. — А, Мелвин?
— Не знаю, — быстро ответил Фрохайк и почему-то приложил руку к тому месту на куртке, где был внутренний карман.— В любом случае, у нас нет ее фотографии. Может, ему песенку спеть?
— Спой,— оживился Байерс, который сам уже едва не клевал носом. — «У Пегги жил веселый гусь». Или «Крошка Вили-Винки».
— У меня голоса нет,— попятился Фрохайк.
— У меня тоже,— сочувственно покачал головой Джон. — Лэнгли!
— Я петь не умею,— замахал тот руками. — На меня не рассчитывайте. Я слежу за нашей безопасностью, — добавил он, закрывая окно с прыгающими шариками.
…Уилл продолжал занудно ныть, и от этого нытья у всех троих Стрелков сводило зубы. Каждый из них втайне успел трижды порадоваться, что не нянчится с младенцами ежедневно.
— Джон, — не выдержал Лэнгли, — сделай уже что-нибудь. Кто тут все время твердит о научном подходе? Как детей спать укладывают? Может, все-таки позвонить Скалли?
— Послушай, если мы будем звонить ей по каждой ерунде, шесть номеров очень быстро закончатся, — вздохнул Байерс, но в его голосе уже не было прежней уверенности.
— Нам с братом мама в детстве книжки на ночь читала, — вспомнил Лэнгли.
— Поразительно, — буркнул Фрохайк. — Я всегда считал, что из художественных книг ты прочел только синюю и букварь.
— Я серьезно, — Лэнгли шагнул к полкам. — Что тут есть?
Фрохайк переворошил книги:
— Высшая математика и начала анализа. Языки программирования. Теория мирового заговора. Ээээ… Мне кажется, это все ему не очень интересно.
— Не знаю, если надо заснуть, алгебра — лучше не придумаешь, — Лэнгли почесал подбородок. — Может, ему просто сказку рассказать? Мелвин, ты какие-нибудь сказки помнишь?
— Помню, — хмыкнул Фрохайк. — Сказку про мистера Фокса.
Лэнгли покрутил пальцем у виска:
— Спятил? Скалли нас убьет. Я уже не говорю про Малдера.
— Ну, я еще помню про Джека и бобовый стебель. В общих чертах, — пожал плечами Фрохайк. — И все.
— Я вообще помню только про трех поросят, — Лэнгли поправил очки. — И то не дословно.
— Да, ребята, — протянул Байерс. — Няньки из вас, как из поросячьего хвоста сито.
— Вот сам и рассказывай, если такой умный,— Лэнгли опять сел за компьютер и запустил зубы в гамбургер. — Проверю, как там наши жилища. Не подоспел ли серый волк. У нас точно нет фотографии Скалли?
Фрохайк снова машинально приложил руку к нагрудному карману и ответил твердым голосом:
— У меня нету. И вообще ты уже спрашивал.
Байерс перехватил Уилла поудобнее и начал:
— Жили-были… Три поросенка-хакера. И звали их, — Джон покосился на друзей и продолжил: — Мэл-Мэл, Рин-Рин и Джо-Джо.
Лэнгли положил голову на клавиатуру и давясь смехом, заткнул себе рот гамбургером, а Фрохайк от изумления не сводил с Джона взгляда.
— И однажды решили они построить себе надежный дом. Ну, примерно как форт Нокс. Уилли, если тебе интересно про форт Нокс, я тебе потом расскажу. Пригодится. На самом деле ничего сложного, защитка, что интересно, китайская, но легко взламывается…
Уилл удивленно открыл рот, засунул туда палец и уставился на Байерса.
Вдохновленный рассказчик продолжал:
— Но у поросят были враги. Врагов было много — и страшный Серый Волк, который курил трубку, и Охотники, которые были еще страшнее — они умели притворяться любым зверем, и спрятаться от них в лесу было трудно. И вообще за поросятами кто только не охотился— а все потому, что поросята были очень умные. И решили поросята, что жить надо всем в одном домике — так легче отбиваться от врагов, но домиков должно быть много — чтобы все запутались и поросят не нашли… Были у поросят и друзья — Лис, по прозвищу Чокнутый,— Фрохайк что-то недовольно зашептал Байерсу, но тот не обращал внимания:— и его… подруга. Тоже рыжая. Кстати, ты ее хорошо знаешь, Уилли…
Лэнгли тихо захрюкал, не поднимая головы от клавиатуры.
— Серый Волк, который курил трубку, был очень страшный. Он всегда посылал других волков искать поросят. Чокнутый Лис частенько переходил ему дорогу, все хотел найти в лесу упавшие звезды. А Волк все звезды забирал себе. Волк жил в большой пятиугольной пещере со множеством входов и выходов. Все знали про эту пещеру, но никто ее не видел. И никто там не был. Кроме поросят, конечно. И Чокнутого Лиса. Уилли, если тебе вдруг будет нужна карта, то попроси у нас. Поросята знали лес замечательно. Они вообще все-все-все знали, и была у них к каждому домику подведена волшебная паутина. Если кто-то задевал паутину, то поросята тут же об этом узнавали. А волшебные паучки рассказывали им все-все, что в лесу делалось…
— Эй, братец Гримм, — негромко сказал Лэнгли. — А паутинку-то кто-то дергает…
***
Уилл наконец задремал, Байерс осторожно уложил его в люльку и отнес в соседнюю комнату, оставив дверь туда слегка приоткрытой.
— Где? — он вернулся к друзьям, с наслаждением разминая затекшие руки и расправляя помятый и обслюнявленный пиджак.
— На основной базе.
Байерс наклонился к монитору.
Скрытые камеры, которые Лэнгли и Фрохайк в свое время устанавливали не скупясь, показывали группу из нескольких человек, которые только что выбрались из машин.
— Они подъехали с двух сторон, — сказал Фрохайк. — Не включая фар. Похоже, четко знают, куда идут. Зачем им пацан?
— Знаешь, Мелвин, обсуждать это вслух мне не хочется даже здесь,— хмуро сказал Байерс. — Мы, конечно, можем с определенной степенью вероятности предполагать, что в наших стенах все уши заткнуты, но ведь ты сам знаешь…
— Может, позвонить Скалли? — вырвалось у Фрохайка.
— Только не сейчас, — Байерс бросил тревожный взгляд в сторону двери — ему показалось, что мальчик хныкнул во сне. — Дело даже не в том, что она будет беспокоиться еще и об этом — полагаю, именно сейчас даже такие звонки могут перехватить.
— Хоть полсвета обойдешь, обойдешь, — напевал себе под нос Лэнгли, — лучше дома не найдешь, не найдешь… Никакой на свете зверь, страшный зверь, глупый зверь не откроет эту дверь… Ну-ну. Пусть попытаются.
— Ты ведь знаешь, с кем мы имеем дело, — Байерс легко пробежал пальцами по клавиатуре. — Если им что-то нужно, они не остановятся ни перед чем.
— А это которые именно? Смотри… что они делают?
— Я думаю, это аппаратура, с помощью которой можно отследить, сколько человек в помещении. По тепловому излучению.
— Слушай, Джон, а долго нам… Эээ… пребывать в няньках? — спросил Лэнгли. — Не то, чтобы я устал, дети — цветы жизни и всё такое, я просто так, в общем, спрашиваю!
— Столько, сколько потребуется Скалли, Скиннеру и остальным, чтобы нейтрализовать тех, кто охотится за мальчиком,— ответил Байерс.
— Кто «они»? Кого «тех»?
— Послушай, я знаю не больше твоего. Это вряд ли люди Си Джи Би Спендера, если ты об этом.
— Смотрите, похоже, они убедились, что там никого нет, — сказал Фрохайк. — Они уезжают.
— Я же говорил, что не откроют нашу дверь, — самодовольно хмыкнул Лэнгли.
— Боюсь, они сейчас сделают то же самое, что сделал волк, — сказал Байерс.
— Что?
— Они начнут искать другой домик, в котором спрятались поросята.
— Ну, Гугл в помощь, — Лэнгли поправил очки на переносице. — Пускай поищут.
— А ты не думаешь, что спрятанное одним человеком рано или поздно найдет другой?
— Пусть найдут поздно, когда нас тут уже не будет, — Лэнгли скомкал обертку из-под гамбургера, швырнул в мусорное ведро. Промахнулся. — Подождем. Удрать всегда успеем.
Фрохайк подумал и аккуратно сложил все имущество Уилла обратно в сумку.
***
…Близился рассвет — в узких окнах под потолком понемногу светлело. Фрохайк задремал на диване, умостив голову на паре книг, накрытых его собственной шляпой. Байерс прикорнул в соседней комнате на кушетке, неподалеку от детской корзинки, в которой спал Уилл. Лэнгли уснул, подложив руку под щеку, рядом с клавиатурой — для него сон в таком положении был делом привычным и почти удобным, как и для любого homo interneticus.
Ночь прошла не очень спокойно — несколько раз Уилл начинал хныкать и ворочаться, но вовремя подсунутая любимая замусоленная игрушка спасала ситуацию. Соска не помогала — мальчик, не просыпаясь толком, почти сразу выплевывал ее. После третьего раза Фрохайк, которому приходилось кипятить выплюнутое, махнул на это дело рукой. Лэнгли поддержал такое решение, кивнув Уиллу:
— Правильно, парень. Резиновая соска — первый шаг к резиновой женщине.
Стрелки спали урывками и по очереди — то шебаршился во сне воспитанник, то что-то происходило в мировой сети, но к четырем утра сон сморил всех.
Однако уже без четверти шесть Стрелки смогли оценить, что голодный младенец — это надежнее, чем заведенный будильник, поскольку кнопка выключения не предусмотрена.
Лэнгли со стоном поднял от стола голову, растирая затекшую шею и отпечаток авторучки на лбу:
— И что, вот так проводят ночи все люди, у которых в доме есть грудные младенцы? Я и не знал до вчерашнего дня, какие мы счастливые.
— Если думаешь, что у тебя много проблем, купи козу, — глубокомысленно заметил Байерс.
— Я не говорил, что у меня их много, — возмутился Лэнгли.
— А после того, как ты ее продашь, — продолжил Джон, почти профессионально застилая диван полиэтиленом,— ты поймешь, что у тебя их не было вообще, и Постигнешь Дзен.
— Спасибо, обойдусь без экспериментов, — Лэнгли зевнул еще раз и отправился кипятить воду — для кофе и молочной смеси. — Пожалуй, я еще никогда так не желал успеха старине Скиннеру.
Пока Лэнгли был поглощен кухонными работами, а Байерс — высокотехнологичным процессом смены подгузника голодному возмущенному младенцу, Фрохайк присел к компьютеру.
— Нам придется поторопиться,— сказал он, быстро обернувшись к друзьям. — Хорошо, что парень разбудил нас. Они едут сюда. Будут здесь самое позднее через полчаса.
Джон натянул на мальчика штанишки, вручил ему дискету, которую Уилл немедленно засунул в рот, и спросил:
— Сколько у нас времени?
— Минут пятнадцать, — ответил Фрохайк.
— Нужно покормить его и сделать ему с собой еды про запас.
Лэнгли, чертыхаясь по поводу спешки, растворимого кофе и маленькой кухни, поинтересовался:
— Они — это кто? Люди Спендера?
— Я понятия не имею, чьи это люди,— ответил Фрохайк. — Но это те же люди и машины, что приезжали к нашей основной базе. Черт знает, как они нас вычислили, но они едут точно в нужном направлении. Хорошо, что ты смог подцепиться к той системе навигации.
— Если есть система, к которой можно подцепиться, почему бы этого не сделать. А такой системы, к которой я не смог бы подцепиться, не существует,— Лэнгли стал трясти бутылочку, чтобы порошок молочной смеси побыстрее растворился. — Нечего добру зря пропадать. Черт, кажется, еще горячее…
Уилл возмущенно завопил и задрыгал ногами, сообразив, что завтрак отдавать не собираются. В следующее мгновение бутылочка вырвалась из рук Лэнгли и с лету ударила Байерса в грудь.
— Лэнгли,— возмутился Джон, — ты обалдел? Бутылками швыряться!
— Да не швырялся я, — изумился тот. — Она просто выдернулась у меня из рук. Как будто ее кто-то вырвал,— медленно сказал он, глядя на Уилла, вцепившегося в добычу обеими руками. — Что там Скалли говорила о его способностях?
— Думаешь, это телекинез? — Байерс очень уважительно посмотрел на младенца. — Да вы, молодой человек, воистину уникальны,— улыбнулся он.
— Везет же некоторым, — вздохнул Лэнгли. — Я тоже так хочу — сидишь за компьютером, протянул руку мысленно — пиво само вылетает из холодильника и бац — оно у тебя в руке.
— Да, а гамбургеры влетают в рот прямо из супермаркета,— Джон пристроил бутылочку поудобнее. — Причем бесплатно. Ты тогда совсем прирастешь к табуретке.
Лэнгли еще мгновение мысленно понаслаждался прекрасной картиной бытия и стал отключать аппаратуру.
— Значит, волк все-таки нашел домик, — задумчиво протянул Джон. — Ну что ж… Думаю, что игра в прятки — полезное занятие, развивающее сообразительность и интеллект. Уходим. Я думаю, они будут долго смеяться, когда обнаружат здесь ту машину, на которой мы приехали.
Фрохайк подхватил сумки и вышел последним, тщательно заперев за собой многочисленные замки обеих дверей.
***
Поразмыслив, Байерс все-таки решился позвонить Скалли. Она явно была встревожена, и Джон, подозревая, что в целях безопасности будет лучше вообще не говорить вслух о ребенке, быстро сказал, что у всех четверых все в порядке. Потом осторожно спросил, как идет работа у близорукого царя зверей. В первое мгновение Скалли замерла, не зная, что ответить, но потом догадалась, о ком идет речь.
— Что она сказала? — спросил Фрохайк, когда Джон отключил телефон.
— Они работают, — ответил Байерс. — Но никого пока даже не удалось взять — хотя бы для того, чтобы выяснить, что им нужно.
Утренние дороги были пустынны. Стрелки в очередной раз убедились в том, что в паранойе определенно есть свои плюсы— и что держать в старом захламленном гараже запасную машину может оказаться весьма полезно.
Лэнгли, нисколько не утративший уверенности в себе, несмотря на то, что их так быстро обнаружили, поинтересовался:
— А где гарантия, что волки не приготовили засаду под крыльцом третьего домика? Ведь если не ошибаюсь, Джон, это когда-то был дом твоей тетки? Вычислить нашу родню с их возможностями — раз плюнуть.
— Не исключено, — Байерс кивнул. — Но у нас нет другого выхода. Если мы будем просто так мотаться по дорогам, нас настигнут куда быстрее. Это женщина с младенцем на руках не вызывает подозрения. Даже одинокий мужчина с ребенком не так бросается в глаза. Но трое мужчин… Да еще двое из которых так выглядят…
Джон неопределенно пожал плечами, бросив взгляд на потертый пиджак Фрохайка. Тот нахмурился:
— А что тебе не нравится? Отличный пиджак, я купил его на барахолке за целых пятнадцать долларов! Очень удобная вещь, между прочим! В нем двадцать два обычных кармана и четырнадцать потайных!
— Я только сказал, что трое мужчин с ребенком могут вызвать подозрения. Кстати, Лэнгли, думаю, разумно будет все же приехать туда, остаться на несколько часов и уехать вечером. Если будем днем болтаться по дорогам, нас быстро нагонят. Дом принадлежал моей тетке, конечно — но тетка давно умерла, фамилии у нас разные, я там появлялся очень редко. Вычислить можно — но быстро не получится, я позаботился. Машина в гараже есть.
— Случай с подделкой документов о продаже? — усмехнулся Фрохайк. — Ты вроде говорил, когда мы занимались оборудованием.
— Почему с подделкой? — обиделся Джон. — Я ведь действительно продал дом. Пусть и самому себе. Но то, что это был я, никому не известно. Меня было не узнать, между прочим…
— Ладно, — Лэнгли прибавил скорости.— Через полтора часа будем на месте. Надеюсь, волки утомятся или поищут себе новую добычу.
***
Тетка Байерса поселилась в крошечном городке именно потому, что любила тишину и покой. Настолько, что выбрала дом на самой окраине — Стрелки уважали такой подход к делу.
Уилл молчал, словно понимал, что не стоит привлекать излишнего внимания к машине. Но ранним утром жители городка спали, досматривая последние рассветные сны, нащупывали спросонок будильники, рассчитывая проспать еще пару минут, и переворачивались на другой бок, совершенно не собираясь разглядывать невзрачную серую машину, проезжающую мимо окон.
***
В этом доме никто не прибирался еще дольше, чем в предыдущем.
Светло-голубые мебельные чехлы выцвели и, покрывшись пылью, приобрели сходство с плюшевой шкуркой игрушечной мышки. Годами не мытые оконные стекла пропускали солнечный свет тусклым и рассеянным. В углах комнат пауки бесплатно подсоединяли дом к мировой информационной сети.
Когда Стрелки несколько лет назад устанавливали здесь свое оборудование, им и в голову не пришло заботиться о сохранности теткиной мебели. Почтенного возраста диван, явно купленный на распродаже антиквариата, сдвинули к стене и завалили разнообразным барахлом, немилосердно придавившим старые пружины. С круглого дубового стола сняли скатерть, набросив ее на кресло, и теперь на полированной поверхности громоздились электронные агрегаты. В теткином древнем чемодане терракотовой кожи хранились диски и кассеты — чтобы они не портились от пыли, чемодан на несколько раз обмотали скотчем и засунули под стол. Безделушки с каминной полки были свалены в небольшом желтом саквояже, а их место заняли прибор ночного видения, стопка журналов в глянцевых обложках специфического содержания, бейсбольная перчатка с автографом якобы Ландау, булыжник, по словам Лэнгли, являющийся осколком кометы Галлея, модель вечного двигателя и прочая дребедень.
Портрет тетки, написанный «под девятнадцатый век», был снят со стены над камином и засунут в угол, между диваном и кадкой с деревцем неизвестного вида, засохшим в незапамятные времена. По раме картины безмятежно брел еще один небольшой паучок, соединяющий своей сетью мир дивана и мир стены. Римский нос Августины Уимбелс скрывали пыль и паутина. Место портрета на стене заняла большая карта Соединенных Штатов, на которой флажками были сделаны какие-то пометки. В том же углу, возле кадки, громоздилось и прочее теткино имущество — большая плетеная корзина для пикников, бумажная японская ширма, картонные шляпные коробки, сломанный патефон, заляпанный масляными красками этюдник с оборванным ремнем и почему-то облезлая плюшевая собака.
Войдя в комнату, Лэнгли громко чихнул, и в утренних солнечных лучах заплясали пылинки. Вернее, клубы пыли — если придерживаться истины.
— В следующий раз прятаться предлагаю в угольной шахте, там чище, — буркнул Лэнгли и направился к столу с техникой. — Столько пыли и в самом деле вредно!
Байерс, прикрывший ладонью лицо Уильяма, согласно кивнул:
— Да, придется убраться, а то он надышится еще…
— Надышится? Кто? А… Нет, я про то, что техника вся в пылище, — Лэнгли сходил на кухню, разжился там какими-то тряпками и бумажными салфетками и принялся осторожно стирать пыль с системного блока и выгонять пауков-конкурентов.
Байерс огляделся.
— Мелвин, надо бы это все убрать куда-нибудь, — кивнул он в сторону дивана.
Фрохайк буркнул что-то себе под нос, подошел к дивану, недолго думая, сгреб на пол хлам и сдвинул всю кучу к стене. Байерс тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Диван застелили старым пледом, который обнаружили в шкафу.
Уилл задремал в дороге и теперь посапывал в своей корзине, сжимая в руках облизанную дискету, так что троица немного расслабилась.
— Что там происходит? — Байерс подошел к Лэнгли, откусывая от гамбургера и глотая непрожеванные куски.
— Они идут четко по нашему следу, — без обычного бахвальства и придури ответил Лэнгли и покосился на спящего мальчика. — У меня была программа, которая могла бы их запутать, я как-то развлекухи ради подключался к системам слежения. Но там специфический код, который быстро не подберешь, а времени у нас мало.
— Сколько?
— Как минимум полчаса. Я, конечно, гений, но не Господь Бог.
— Как они нас вычисляют?
— Думаю, банально— через камеры видеонаблюдения и спутниковую связь. Номера машины у нас сам знаешь. Если камеры подключены к интернету, я бы смог поменять в записях изображение, но нужен код. Увы, наизусть я его не помню.
— А ты его не записал? — спросил Фрохайк. — На манжету от рубашки, в записную книжку, или еще куда-нибудь.
— Записал. На самую обычную дискету, и скорее всего она осталась на той базе, откуда мы уехали,— Лэнгли почесал нос. — Косяк с моей стороны. Черт возьми, я подбирал код несколько лет назад и то от нечего делать! Вообще удивительно, что я его записал! Можете побить.
— Толку тебя бить, — сухо ответил Байерс. — Да, это мы лопухнулись.
— А что за дискету вы ищете? — спросил Фрохайк, не отрывая взгляда от детской корзинки.
Байерс и Лэнгли удивленно уставились на него. Фрохайк осторожно вытянул из цепких детских пальчиков дискету и жестом фокусника протянул ее друзьям.
— Он ведь взял то, что лежало сверху. Мы там были последний раз как раз именно тогда, когда Лэнгли развлекался подбором кодов. Не исключено, что это та самая.
— Угу, — Лэнгли брезгливо взял обслюнявленный носитель информации двумя пальцами. — Только сомнительно, что там осталось хоть что-то, пригодное для чтения. Он даже угол обгрыз.
Дискета со скрипом исчезла в недрах компьютера.
Троица напряженно следила за происходящим на экране.
— Файл недоступен. Файл недоступен. И этот тоже. О черт. А ведь дискета именно та самая, как мне кажется… Стоп. Прочитано два файла. Есть!
Лэнгли вцепился в клавиатуру с видом пассажира Титаника, увидевшего спасательный жилет.
— Ну вот, у нас есть теперь в запасе несколько часов до того, как они просекут мое маленькое хулиганство, — сказал Лэнгли, нажав последнюю кнопку. — Я кажется начинаю понимать, зачем они за пацаном охотятся. Хотите смейтесь, хотите нет, но он действительно цопнул единственную дискету, на которой было хоть что-то стоящее.
— А что записано на остальных? — поинтересовался Байерс, заметно расслабившись.
— А, — Лэнгли махнул рукой, снял очки и стал их протирать краем футболки. — Тебе будет неинтересно.
Байерс понимающе хмыкнул.
— Давайте сами поедим, что ли, — Лэнгли нацепил очки на место. — Кто знает, когда урвем еще полчасика покоя.
В доме воцарилась сонная тишина. Паучки плели всемирную сеть, пыль кружилась в воздухе, Уилл сопел в своей корзине, прикидываясь обычным младенцем.
…Когда раздался требовательный звонок в дверь, Лэнгли чуть не расплескал кофе на клавиатуру и собственные колени.
— Черт подери, я же все предусмотрел, — прошипел он. Фрохайк бросился к монитору камеры слежения.
— Это почтальон, — сказал он. — Тьфу, пропасть. Заметил, наверное, проехавшую машину. Открывать?
— Даже не знаю, — Байерс почесал подбородок. — Не открыть — заподозрят что-нибудь. Открыть — еще хуже. Ладно, пустите меня. Фрохайк, скройся с глаз.
Байерс сбросил твидовый пиджак, выдернул из шкафа какой-то платок в черно-белых черепах, повязал его на голову в виде банданы и натянул кожаную куртку в цацках и заклепках из того же шкафа.
— Твоя тетка рокершей была, что ли? — хихикнул Лэнгли.
— Она была… Она была всякая, — пробормотал Байерс и вышел открывать дверь. Почтальон интересовался, будут ли тут жить и не собираются ли продавать дом. Байерс сказался братом владельца, приехавшим проверить, все ли в порядке и подготовить дом к продаже.
Почтальон не торопился уходить и явно хотел узнать что-нибудь еще. Вдруг Фрохайк вздрогнул: Уилл открыл глаза и попытался повернуть голову в сторону входной двери.
— Если он сейчас заорет, нам всем конец, — прошептал Лэнгли.
Фрохайк смотрел на младенца, полный дурных предчувствий.
Уилл обвел взглядом комнату и вгляделся в кучу хлама возле дивана.
Байерс уже не знал, как отвадить непрошеного гостя, который казался слишком любопытным для обыкновенного почтальона.
Вдруг из комнаты раздался бешеный лай, и между Байерсом и почтальоном проскочила какая-то ободранная зверюга, издалека похожая на рыжую плюшевую дворнягу-переростка, всю в репьях и пыли. Собака бросилась к велосипеду, прислоненному к изгороди, сорвала сумку, притороченную к сиденью, и понеслась вперед по улице. Почтальон непечатно выругался и, вскочив на велосипед, бросился за ней.
— Я вас оштрафую! — заорал он издалека.
— А это не моя псина! — крикнул Байерс в ответ. — Она бродячая!
Аккуратно заперев дверь, он вытер банданой с черепами пот со лба, стащил косуху, бросив ее на пол в прихожей, и вернулся в комнату.
Лэнгли и Фрохайк сидели на прежних местах с таким видом, словно в комнате только что приземлилась летающая тарелка, и зеленые человечки просили передать Малдеру пламенный привет.
— Вы языки проглотили? — спросил Байерс.
Лэнгли поправил очки.
— Почти. Ты собаку видел?
— Видел. Где она пряталась?
— Нигде. Вон там в куче хламья валялась. И пять минут назад была плюшевой и набитой опилками.
Байерс непонимающе смотрел на Лэнгли.
— Можешь думать, что я спятил, но это все он, — Фрохайк кивнул в сторону непривычно молчаливого Уилла. — Когда вы там начали с почтальоном дискутировать, он увидел эту собаку. А через мгновение проклятая псина … ожила, вскочила и унеслась. Чертовщина какая-то.
— Мда. Думаю, ребята, лучше нам это даже не обсуждать. Кормим его и через час сваливаем отсюда, — Байерс подошел к корзине и присел на корточки. — Сдается мне, малыш, что ты и без нас в случае чего не пропадешь. А если кто тебя и украдет, то это будут исключительно его проблемы. Хотя подозреваю, что тебя поторопятся вернуть обратно.
Фрохайк, завари ему молоко и поедем, — Байерс поднялся. — У меня дурные предчувствия. Боюсь, волки и охотники сговорились и готовят нам ловушку.
Фрохайк ушел на кухню, не сказав ни слова.
Лэнгли отвернулся к компьютеру.
Байерс со вздохом погладил малыша по голове и с удивлением заметил, что его макушка очень горячая.
— Я даже не знаю, что мы видели. То ли телекинез, то ли что похуже, — негромко произнес он.
***
Троица выехала через час. Уилл уснул в корзине, напившись молока и прижав к груди облезлую зверюшку неизвестной породы. Лэнгли опасливо оглядывался по сторонам — посреди бела дня их могли подстерегать неожиданности, но оставаться на прежнем месте было нельзя.
В паре сотен ярдов от дома они заметили старую плюшевую собаку, валявшуюся у обочины.
— Хвала богам, — шумно выдохнул Фрохайк. — Я боялся, что он ее на самом деле оживил. Это было бы уже совсем… Странно.
— А я теперь почему-то спокоен, — сказал Байерс. — Честное слово.
Они колесили по дорогам несколько часов, пока не подошел к концу бензин.
— Нам нужно заправиться, — вздохнул Лэнгли. — Иначе через несколько десятков миль мы просто встанем посреди дороги.
— Судя по карте, в двух милях к югу от нас заправка, — сказал Фрохайк, свернул карту поудобнее и сунул Лэнгли под нос. — Вот тут. Двигай туда.
Уилл захныкал.
— Неужели опять есть хочет? — Лэнгли нажал на газ. — С ума сойти, сколько они жр… лопают.
— Не похоже, — с сомнением покачал головой Байерс. — Когда он голодный, он не так орет.
— Памперс? — тоном знатока поинтересовался Лэнгли.
— Нет,— через секунду ответил Байерс. — Да и поменяли недавно.
После смены памперса младенцу на ходу в машине он полагал, что ему уже ничего не страшно.
— Поехали быстрее,— сказал Фрохайк.— Там разберемся. Две мили — это немного.
Тут Уилл просто завопил благим матом.
— Стоп, ребята, — Байерс задумчиво смотрел на орущего младенца. — Не стоит нам туда соваться. Уилл не хочет. Не исключено, что нам стоит прислушаться к его мнению. После собаки я поверю, что у него в мозгах радар.
— Не вопрос, — Лэнгли пожал плечами. — Только что он будет делать, если мы остановимся от недостатка топлива? Будет всю дорогу мысленно нас подпинывать? Круто, на бензине сэкономим.
Уилл затих.
— До следующей заправки почти двадцать пять миль. Дотянем?
— Не уверен, — Лэнгли покачал головой. — Но деваться нам особо некуда. Черт, и свернуть некуда, все равно мимо этой заправки ехать. Ладно. Вперед. Байерс, держи его крепче, поедем быстро. И ниже. Чтобы не было видно.
— А толку-то, — проворчал Фрохайк. — Наши рожи и так опознают с первого взгляда.
— Не льсти себе, твоя ничем не примечательна,— отозвался Лэнгли и снова нажал на газ.
Ближайшую заправку они пролетели на полном ходу. Оглянувшись, Байерс увидел, как из-за угла выскочили трое и бросились за ними, потом вернулись и сели в машину, но, когда они выезжали со стоянки, на крышу машины рухнул шлагбаум.
Голова мальчика под шапочкой была ощутимо теплой.
— Молодец, малыш. Но смотри не перегревайся, а то как бы чего не случилось. Слишком быстро взрослеешь, мне кажется,— негромко проговорил Байерс.
— Наверное, это у него вроде инстинкта самосохранения, — сказал Фрохайк. — Для разумности рановато. Лэнгли, мы сможем оторваться так, чтобы успеть заправиться?
— Если вы не будете меня дергать каждые пять минут — возможно. Мы едем в обратном направлении. Надеюсь, что нас не станут искать в том городе, откуда мы только что уехали. Я вижу в этом определенную логику. Но странную. Поэтому в город не поедем.
Байерс и Фрохайк переглянулись. Уилл молчал, прижимая к себе игрушку.
Заправились быстро, заплатили наличными.
Дальше ехали молча. Уилл просыпался два или три раза — поесть, и больше не орал— то ли проникся серьезностью ситуации, то ли просто устал. Байерс и Фрохайк изучали карту.
— Мы можем свернуть на запад по этому шоссе. Поворот всего через несколько миль. Тогда через два часа пути мы приедем к нашему последнему пристанищу и там сможем зависнуть дня на три, я думаю, — сказал Байерс. — Честно говоря, я уже сам запутался, от кого мы удираем.
— Если я правильно понимаю, ото всех, — буркнул Фрохайк.
— Возможно. Лэнгли, дальше будет поворот налево, — сказал Байерс, протягивая карту Лэнгли. Уилл проснулся и захныкал.
— Угу,— вздохнул Лэнгли. — У меня скоро руки прирастут к баранке.
Он вывернул руль и под страшный скрежет вдруг буквально уткнулся в него носом. Фрохайк почти впечатался лицом в приборную панель, а Байерс — в затылок Лэнгли, едва удержав корзину с ребенком.
Машина заглохла.
— Что случилось, черт подери? — Байерс тряхнул Лэнгли за плечо. — Ты же говорил, эти колеса неубиваемые!
— А я почем знаю, — раздраженно ответил тот, быстро оглядываясь. — Не пойму пока. Следите за обстановкой,— он вылез из машины и открыл капот.
— Малыш, ты бы не шумел так, — обеспокоенно сказал Байерс, с тревогой наблюдая за проезжающим транспортом. — Если тебя заметят, нам крышка.
Уилл продолжал хныкать и дрыгать ногами. В какой-то момент он со всей силы долбанул пятками в спинку водительского кресла, и валявшаяся там карта подпрыгнула, словно живая, и упала в руки Фрохайка. Байерс потрогал голову мальчика — она немного потеплела.
— Опять телекинез, что ли? — спросил Фрохайк. — Это ты машину сломал? Парень, лучше сделай, как было, а то нам ехать надо.
— С машиной все в порядке, — сказал Лэнгли, садясь на свое место. — Ни поломок, ни протечек, как будто вчера с конвейера сошла. Не знаю, в чем дело.
Уилл продолжал колотить ногами в спинку сиденья.
— Лучше бы ты учился разговаривать, дружок. Мы, знаешь ли, не телепаты, — Байерс почесал бороду. — Хотя вариантов немного. Сворачивать налево он не желает. Дорога прямо только одна — до города. А там нас может поджидать эта секта. Единственный вариант, который я вижу — улететь по воздуху — малоосуществим.
Уилл умолк.
— Это что, означает, что нам все-таки надо ехать в город? — Лэнгли обернулся, чтобы посмотреть на младенца. — Ребята, если я не двинусь мозгами к концу ближайших суток, мне положена медаль. Малдеру надо было поменьше возить в карманах штанов всякие радиоактивные штуки— тогда глядишь, родился бы нормальный ребенок.
— Заткнись, Лэнгли, — хмуро бросил Фрохайк.
— Ну хорошо. Едем в город. Но если нас там поймают сектанты… Уилл, что с тобой будет? — спросил Байерс.
Младенец молча смотрел прямо ему в глаза. Байерс поежился и снова потрогал его голову. В это мгновение машина фыркнула, хрюкнула, Лэнгли судорожно дернул тормоз и сказал:
— Кажется, нам разрешили ехать.
Байерс поправил шапочку, перехватил корзину поудобнее и сказал:
— Кажется. Возможно, те, что ждут нас в городе, менее опасны, чем те, кто преследовал нас до этого.
Лэнгли нажал на газ. Уилл больше не хныкал и не дрыгался. Фрохайк и Байерс тоже молчали.
День клонился к вечеру, когда они въехали в город.
От звонка телефона все вздрогнули — он затрезвонил как раз тогда, когда Лэнгли, чертыхаясь под нос, вел машину по узким темным улочкам.
— Это Скалли, — сказал Фрохайк, но нажать на кнопку приема не успел.
Дорогу автомобилю преградила женщина, и Лэнгли вдавил тормоз — потому что дуло пистолета было направлено непосредственно в лобовое стекло. Байерс скосил глаза на ребенка — Уилл спал.
— Или вы отдаете мне ребенка, или я убью вас и все равно его заберу, — коротко и по-деловому сообщила женщина. — Героизм бесполезен.
Троица переглянулась.
Женщина протянула руку к корзине, не опуская оружия.
Уилл открыл глаза и пристально посмотрел на нее.
Байерс как бы ненароком положил ладонь на макушку мальчика. Ничего необычного не почувствовал.
Женщина, схватив корзину, исчезла в темноте подворотни.
Фрохайк, бледный, как полотно, схватил Байерса за рукав:
— Что теперь будет? Что мы скажем Скалли?
— Она найдет его, — негромко ответил Байерс. — А с ним ничего не случится. Он в этом уверен. Мне кажется, этого мальчика ждет очень необычная судьба.
***
Джозефо смотрел на мальчика долго и пристально, словно видел впервые.
— У нас он в безопасности. У нас ему ничего не угрожает, — сказал он негромко.
Уилл молчал.
Он, конечно, понимал не намного больше, чем понимают обычные полугодовалые дети. Не намного. Но он чувствовал, что с ним ничего не случится.
Чувствовал, и все.
@темы: Другие персонажи, Сезон 9, Юмор, Фанфики
)
